Старые усадьбы - Николай Николаевич Врангель

Вождь сил несущихся с громами по морям, Он был в день брани — лев, в день мира агнца тише, России верный сын, слуга и друг царям.

На египетском саркофаге на могиле Чичагова на том же кладбище высечена выдержка из стихов Екатерины:

С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рек: «Господь защитник мой! Они нас не прогонят». Отразив, пленил и победу получил.

В Лазаревской церкви над могилой Ганнибала, «арапа Петра Великого», помещена надпись:

Зной Африки родил, хлад кровь его покоил, России он служил — путь к вечности устроил.

Тут же, в Лазаревской церкви, находятся гробницы Шереметевых, и среди них лежит тело фельдмаршала графа Бориса Петровича, а подле него тело обер-камергера графа Николая Петровича: «Вспоминаешь христианское смирение сего вельможи, — пишет Свиньин[308], — коего мы были свидетелями. Пренебрегши предрассудками, первою волею завещал он похоронить себя сколь возможно проще, а деньги, предполагаемые на приличное погребение по званию его и великому богатству, — раздать бедным, коих он был всегда лучшим покровителем и утешителем. Искренние слезы и благословения тысяч, осиротевших его потерею, мешаясь с тихим священным пением, провожали тело его до обители вечного покоя». На некоторых могилах скромные памятники и не дают подозревать, что здесь покоятся некогда знаменитые люди. Такова могила известного начальника Тайной канцелярии Шешковского — «кнутобойного палача», по прозванию современников. «Он умел, — по словам П. А. Радищева, — с необыкновенной ловкостью, приобретенной частыми упражнениями, так искусно ударить палкой в подбородок, что все зубы выскакивали вон». Шешковским были произведены розыски по делам Радищева и Новикова. На могиле Шешковского скромно написано: «Служил отечеству 56 лет». Иногда, рассматривая могилы, видишь, что рядом похоронены те, кто всю жизнь ненавидели друг друга: так лежат на Лазаревском кладбище писатели Лукин и Фонвизин. Иногда те, кто всю жизнь любили друг друга, разлучены после смерти. Целые страницы семейных хроник XVIII века проходят перед нами. Фаворитки Потемкина сестры Энгельгардт похоронены в разных церквах Александро-Невской лавры. «Ангел во плоти», графиня Скавронская, похоронена в церкви Св. Духа, ее сестра, княгиня Юсупова, — в Благовещенской церкви. Третья сестра Энгельгардт, в замужестве графиня Самойлова, почти столь же, как и «ангел во плоти», пользовавшаяся влиянием на «великолепного князя Тавриды», также лежит в церкви св. Духа. Она похоронена рядом со своим мужем — с тем, с кем при жизни она вечно ссорилась. Граф Ростопчин в 1796 году писал об этом Воронцову:

«La femme du comte S… vient d'accoucher d'un fils que Ton prétend etre venu avant terme. Le procureur general n'y trouve pas son compte, car il ne vit pas avec sa femme, qui malgre cela donne des preuves de fécondite».[309]

Апраксины и многие их родственники похоронены на Лазаревском кладбище. Над могилой фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина находится красивый мраморный барельеф с плачущей женской фигурой. Чудесный памятник Мартоса над могилой дочери Апраксина, княгини Елены Степановны Куракиной, находится подле. Куракина, знаменитая красавица своего времени, пользовалась расположением императрицы Екатерины. Не по увлечению, а по расчету Куракина была в близких отношениях с графом И. И. Шуваловым, что не мешало ей одновременно увлекаться адъютантом графа — Григорием Орловым. В то же время она старалась привлечь внимание Петра III, что ей также удалось довольно скоро. «Бесстыдство ее было так велико, — пишет князь М. И. Щербатов, — что когда Л. А. Нарышкин ее отвозил домой рано поутру и хотел для сохранения чести ее закрывши гардины ехать, она, напротив того, открывая гардины, хотела всем показать, что была у Государя». В ходившем по рукам сатирическом каталоге Куракиной приписывали «mille et une faveurs»[310][311]. Над могилой Куракиной высечена надпись: «Быв любимою, почтенною от всех, кто только ее знал, провела краткий век свой с любовью ближнего, с усердием и примерным исполнением всех ее должностей. Проходящий, помолись о спасении души ее». Внук Апраксина, племянник княгини Е. С. Куракиной, мистик и масон П. А. Талызин (1767–1801) также погребен на Лазаревском кладбище. Над могилой его поставлен красивый античный храм, украшенный сверху лежащей женской фигурой. Талызин, как говорят, покончил жизнь самоубийством через два месяца после кончины императора Павла I, угрызаемый совестью. Он вместе с Паленом и Паниным был в заговоре на жизнь государя. На могиле Талызина виднеется надпись: «Любезному, нежному и верному брату и другу, в вере непоколебимому, в счастии и в несчастии равному, в честности отличному и в дружбе неизменному». Бывший в день смерти Павла командующим внутренним караулом соучастник Талызина, Сергей Никифорович Марин (1776–1813), также похоронен недалеко от него. Сестра Марина, княгиня Мещерская, поставила на его могиле памятник, изображающий в барельефе княгиню, плачущую у бюста ее покойного брата. На памятнике надпись:

О мой надежный друг, расстались мы с тобой И скрылись от меня и счастье и покой!

Граф Н. И. Панин и невеста его графиня А. П. Шереметева похоронены отдельно. Панин лежит в церкви Благовещения, и над могилой его стоит пышный памятник, исполненный Мартосом. Графиня Анна Петровна Шереметева похоронена на Лазаревском кладбище.