За день до послезавтра - Сергей Анисимов

В автомобиле вице-канцлера погибли три человека: он сам, его личный телохранитель и личный шофер-телохранитель. Еще один охранник, мотоциклист наряда дорожной полиции Берлина, погиб там же, как и трое пассажиров находившейся рядом машины. Эти трое были гражданами Германии и рядовыми жителями города, и их незавидная судьба была просто печальным побочным эффектом той же трагедии. Еще семь человек (среди них еще один мотоциклист эскорта, остальные были случайными прохожими) получили ранения и ожоги разной степени тяжести. После первичной сортировки в госпиталях Берлина состояние по крайней мере двоих было оценено как «критическое», что позволяло предположить, что общее число жертв покушения на вице-канцлера может возрасти уже к вечеру того же дня.

Первое сообщение о мощном взрыве на Аллее Кайзерины Аугусты прозвучало по «Kaufradio» уже через две минуты после гибели вице-канцлера: один из шокированных увиденным свидетелей позвонил с мобильного телефона и был пропущен непосредственно в прямой эфир. Еще через минуту похожее сообщение пошло в радиоэфир из студии «Metropol FM». Затем описание увиденного чуть более подробно прозвучало на «Berliner Rundfunk 91.4», а потом возникла пауза: буквально за минуты прошедший всю необходимую цепочку приказ с этого момента остановил бесконтрольное разглашение имеющих отношение к безопасности государства сведений в необработанном виде.

Слухи о гибели собственно федерального канцлера Ангелы Меркель, мгновенно распространившиеся по стране, умерли тут же. Уже в 11.15 сама канцлер выступила в обращении к германскому народу, прозвучавшему по всем каналам государственного телевидения Германии и многим кабельным, разорвавшим сетку вещания ради экстренного сообщения. Это же выступление было полностью транслировано по крайней мере тремя десятками немецкоязычных радиостанций, включая платные каналы «цифрового радио» и доступные к приему во всем мире станции живого интернет-вещания. Нельзя было сказать, что канцлер выглядела и звучала как потрясенный, шокированный человек. Наоборот, обращение канцлера впечатлило многих своей напористостью, уверенностью интонаций и волей. Тем не менее скрывать свои эмоции канцлер явно не собиралась. Сказанное ею явно не было произведением спичрайтеров: слова шли от самого ее сердца, – сильные и четкие своей законченностью, как обточенные морской стихией валуны.

– Кем бы ни были эти неизвестные пока убийцы, – говорила глава германского правительства, глядя прямо в глаза тысячам застывших перед экранами людей по всей стране, – кем бы ни были заказчики этого чудовищного злодеяния, они могут быть уверены: их поступки не останутся безнаказанными. Германский народ, его вера в прогресс и свободу не могут быть сломлены одним предательским выстрелом – даже если он приходится в самое наше сердце. Мы не допустим, чтобы хоть кто-то смел позволить себе наслаждаться нашим горем долго. Тот, кто поднял руку на сильнейшую страну в Европе, заплатит за это – и заплатит дорого.

Выступление канцлера слушали многие миллионы людей, и очень немалая их доля прослушала его еще раз, когда с получасовым опозданием речь была транслирована Евровидением на всех семи официальных языках сети своего вещания. Аналогично большинство германских телеканалов и телевидение Люксембурга повторили обращение федерального канцлера к народу в полдень – на этот раз в записи, дополнив жесткую и страшную речь Ангелы Меркель комментариями политиков и обозревателей. К этому времени новость о гибели вице-канцлера от рук вооруженных убийц активно циркулировала в новостях уже не только соседних Бельгии, Голландии и Дании, но и всего мира.

Одним из немногих мест, где в эти часы не обращали никакого внимания на бушующую в эфире бурю эмоций, стали помещения, выделенные в здании собственно бундестага группе Sonderstab-1 – руководству спешно сформированной межведомственной кримгруппы. Интересно, что на русский язык этот неизвестно как дошедший до журналистов термин в сопровождающих выпуски новостей комментариях ошибочно перевели как «специальный штаб», хотя слово скорее означало все же «экстренный». В любом случае полицейским и контрразведчикам в эти первые часы было не до телевизионных передач, какими бы важными они ни были для судьбы Германии и всей Европы. Выходило так, что убийцам удалось скрыться с места преступления. Согласно данным, полученным при допросе по крайней мере двоих не пострадавших при взрыве свидетелей, катер начал двигаться на восток, по изгибу Шпрее практически непосредственно после так и оставшегося единственным выстрела и при этом до собственно момента попадания. Большую скорость он не набирал, но почему-то уцелевшие полицейские не сумели не то что «организовать огневое противодействие», но даже просто открыть огонь до момента, когда он ушел за изгиб набережной. Вероятно, это объяснялось простым отсутствием необходимого рефлекса, хотя формально группа полицейских эскорта считалась вполне подготовленной в необходимом отношении. Но рефлекс на преследование у них был, и двое офицеров (точнее – обермейстер и гауптвахмистр полиции) начали погоню почти немедленно после того, как осознали, что возможность оказания помощи принципалу отсутствует. Тем не менее, когда их ревущие мотоциклы вылетели на позволяющую просматривать фарватер прямую часть аллеи, людей в медленно идущем в том же направлении катере уже не было. Вся последовательность событий на короткий период времени от выстрела до картинки «пустой катер медленно движется по Шпрее» была реконструирована по секундам и проверена многократно – с этого в кримгруппе, собственно, и начали. Но факт оставался фактом: в 25– или 30-секундную паузу, в ходе которой за катером никто не наблюдал, покушавшиеся с его борта исчезли. «Никто» при этом включало многие десятки уже опрошенных непосредственных свидетелей покушения и жителей домов, выходящих окнами на набережную. За два часа после событий на Аллее Кайзерины Аугусты обращение полиции к жителям и гостям Берлина было передано по государственному телевидению трижды, а по большинству местных каналов радио – по крайней мере раз пять. В коротких, зачитываемых напряженными дикторами сообщениях, граждан просили докладывать в полицию о любых известных им сведениях, способных помочь следствию. Некоторые члены «экстренного штаба» следственной группы питали определенную надежду, что

это поможет заполнить полуминутный «пробел» в реконструкции событий, – но показательно, что среди них не было ни одного профессионального гражданского полицейского. Шквал звонков, обрушившихся на многоканальные линии в последующие десятки минут, только подтвердил ожидания профессионалов: при всем разнообразии полученных сведений, о катере и тех, кто на нем находился, не было сказано ни одного нового слова.

Итак, кроме показаний самого первого ряда, то есть снятых с непосредственно находившихся на месте преступления людей, опереться пока было не на что. Хотя и это уже было неплохо – если бы нападение состоялось ночью, даже в таком никогда не спящем городе, как Берлин, число свидетелей сразу сократилось бы втрое-вчетверо. Считая, разумеется, лишь запомнивших хоть что-то и способных внятно выразить свои мысли. Как всегда бывает после террористических актов или неожиданных в цивилизованной стране уличных перестрелок, довольно заметная доля гражданских находилась в состоянии, близком к шоковому, и не была способна произнести фразу длиннее и сложнее, чем «Боже мой, какой же это кошмар».

Было известно, что в покушении участвовали два или три человека (здесь показания свидетелей расходились, распределяясь приблизительно поровну). Первым, самым простым предположением было то, что они успели уйти на набережную – скажем, поднявшись с борта катера по штурмовой лестнице. Но проведенный в ближайшие же 40 минут поголовный опрос наличествующих жителей улиц, находящихся к северу от дуги Морзенштрассе – Паскальштрассе, не дал ничего. Вдобавок и первичный осмотр обеих сторон набережной также не обнаружил никаких следов перелаза. Следующим предположением стало мнение военных членов Sonderstab о возможности эксфильтрации ассасинов водным путем. Февральская Шпрее – не подарок для любого пловца, но как теоретическую возможность это стоило рассмотреть: меткость стрельбы и неортодоксальность самой тактики нападения явно позиционировали убийц как отлично и наверняка разносторонне подготовленных людей. Уходя под водой, они могли выбрать как Шпрее (причем уже в обоих направлениях), так и сливной канал, к югу от пересечения с рекой истончавшийся до минимума и питавший систему прудов и бассейнов Берлинского зоологического сада, прежде чем снова расшириться, изгибаясь сначала на запад, а затем снова на юг. Осмотр всех пристаней, причалов и блокшивов по течению реки и канала, опрос всех сторожей и потенциальных свидетелей (вроде полицейских на мостах) должен был занять время. Но в любом случае, даже если бы он дал какую-то информацию, случившегося это изменить не могло – вице-канцлер и еще пять человек были мертвы, и с места преступления убившие их люди ушли безнаказанно.