Тысяча порезов - Энн Малком

на глаза. Завершила образ изумрудными туфлями на каблуках, веревочки облегали икры.

Не надела нижнего белья. Даже лифчик. Если в столовой будет прохладно, мои соски проступят сквозь тонкую ткань. Но мне было наплевать.

Я выглядела великолепно. Удивительно. Больше похожа на себя, чем когда-либо. Моя кожа вибрировала, когда я выходила из своей комнаты и спускалась по лестнице, каждая клеточка тела была наэлектризована. Я никогда не чувствовала себя более живой.

Я не боялась. Не так, как должна была.

Когда спустилась вниз, они были в комнате, которую богатые люди называли «гостиной». Хотя какая тут гостиная без телевизора? К счастью, там был бар, где Кристиан смешивал «Олд фешен».

Мой любимый напиток.

Я попыталась вспомнить, говорила ли я ему когда-нибудь об этом, когда двое других людей в комнате дали о себе знать. Какой бы разговор ни велся, он прекратился, когда они заметили меня и повернулись ко мне лицом.

Поскольку готовилась к встрече с какими-то головорезами из мафии, я остолбенела.

— Ah, il tesoro (прим. перев. Ах, сокровище), — поздоровался мужчина с идеальным итальянским акцентом, направляясь ко мне. — Ты Сиенна, — в его голосе звучала теплота. Тепло, которое я не хотела одобрять, но все же одобрила, повинуясь инстинкту.

Мужчина был красив, хотя ему было где-то за семьдесят. Морщины на его лице были глубокими, но они только делали его более привлекательным. Он — высокий, широкоплечий, и, очевидно, что под его строгим костюмом в тонкую полоску все еще было приличное количество мускулов. Мужчина также выглядел удивительно знакомым, хотя я не могла его вспомнить.

Мужчина, о котором шла речь, притянул меня к себе для двух поцелуев, по одному в каждую щеку. Его прикосновение не нервировало меня, как от Грега Харриса. Голос его был теплым, успокаивающим, отеческим.

— Она прекрасна, да? — спросил он женщину, которая тоже встала, чтобы поприветствовать меня.

Наверное, примерно того же возраста, но она была совершенно неподвластна времени. Безупречная кожа, даже с легкими морщинками. Были какие-то щипки, подтяжки, но это делали только самые лучшие косметологи. Чтобы сохранить безупречное совершенство, а не пытаться его создать.

Ее волосы были полностью белыми и собраны сзади в свободный конский хвост. Белая шелковая блузка, заправленная в сшитые на заказ белые брюки. Все ее украшения были золотыми. На пальцах красовалось множество колец с бриллиантами, ногти были выкрашены в нежно-розовый цвет.

— Да, я вижу, что она красива. — Ее голос был более резким, чем я ожидала, основываясь на мягкости ее черт. Не враждебный. Просто сильный. — Мой муж был так увлечен красотой, что даже не представился. — Она сделала это замечание подразнивающим голосом. Но это намекало на то, что у нее была вся власть, несмотря на то, каким грозным мог быть ее муж.

— Для этого у меня есть жена, — ответил он.

— У которой тоже есть имя, — усмехнулась она, сжимая мои руки в своих. Не рукопожатие. Ласка. По-матерински.

Нечто, что нельзя подделать. Они хотели, чтобы я чувствовала себя желанным гостем, чувствовала себя комфортно, даже несмотря на то, что они знали реальность ситуации. Я почувствовала, что потеряла равновесие. Пришла, нарядилась, готовая стрелять репликами в неизвестных людей, или преступников, или кого там еще, черт возьми.

Я не была готова к этому. К этим людям. Мафиозная версия Курта Рассела и Голди Хоун.

— Я — София, — женщина, все еще держа меня за руки, сжала их. Хотя ее голос был безупречен, что-то блеснуло в ее глазах. Что-то удивительно похожее на отчаяние.

— А это мой муж, Винсенций.

Я моргнула.

Винсенций Каталано. Бывший руководитель различных компаний, связанных с семьей. Он был главой семьи.

Бывший глава гребаной мафиозной семьи. И он был теплым. Дружелюбным. Он мне нравился.

— Мы так рады, что Кристиан наконец женится, — добавила она, еще раз сжимая мои руки, прежде чем отпустить.

Мужчина, о котором шла речь, тот, кто оставался на заднем плане во время этого обмена репликами, появился у моего локтя.

Он стоял совсем близко. Пальцами коснулся моих, когда протянул мне «Олд фешен», затем прижал их к пояснице. Мы были близки так, как только могут быть близки люди, но это ощущалось по-другому. Он протягивал мне мой любимый напиток, стоя с двумя людьми, которые разговаривали с ним как родители, наблюдающие за происходящим со счастьем и одобрением.

— Ты уже начала все планировать? — спросила София.

В животе у меня заурчало.

Да, я начала планировать. Планировать побег и уничтожение семьи преступной организации.

— Нет, все произошло довольно быстро. — Я многозначительно посмотрела на Кристиана. Чего я не сделала, так это не вырвалась из его объятий. Не выплеснула свой напиток ему в лицо и не закричала во всю глотку, как хотела.

— Могу себе представить, — сказала София с блеском в глазах. Женщина все знала. Она не дружелюбная мамочка, даже сейчас, на склоне лет. Они оба были опасны, я это чувствовала.

— Ну, не волнуйся, милая. Вот для чего я здесь. Я помогу тебе подготовиться к свадьбе. Спланировать все, если хочешь. Ты, наверное, очень потрясена.

Я обратила глаза к Кристиану. Он уже наблюдал за мной. Я почувствовала электрический разряд, когда наши взгляды встретились.

— Да, потрясена — не то слово, — ответила я, не сводя глаз с Кристиана.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, молча бросая вызов.

Смешок пробил тот пузырь, в котором мы на мгновение остались.

Я неохотно отвела взгляд от Кристиана, чтобы посмотреть на Винсенция, ухмыляющегося от уха до уха.

— Я думаю, что все получится, — кивнул он понимающе. — Ты идеально подходишь ему, дорогая.

Я крепче сжала свой бокал, готовясь ответить, но рука Кристиана сжалась на моей талии.

— Да, он встретил достойного соперника, это точно, — ответила я, хотя и не сводила глаз с Кристиана, дабы убедиться, что он понял, о чем я говорю.

Я объявляла ему войну.

*** 

Ужин продолжался несколько часов.

Мне все нравилось.

Признать это было трудно. Чертовски трудно. Мне нравились Винсенций и София, несмотря на то, кем они были, несмотря на то, что они знали. Они были милыми. Обаятельными. Но с некоторым преимуществом.

Это было совсем не похоже на ужин с родителями Пита, который всегда был напряженным, спорным, неудобным, несмотря на усилия его матери. Единственная причина, по которой все не убивали друг друга, заключалась в выпивке.

Но здесь нет никакого напряга. Лишь факт того, что я здесь против своей воли. Факт, о котором забыла на протяжении большей части ужина.

Я не знала, какого разговора ожидать от нынешнего и предыдущего Дона мафии и женщины, которая явно