Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад

Узнав, какой высокой должности удостоился граф д’Арманьяк, герцог Бургундский начал громко жаловаться и возмущаться: как его, принца крови и самого могущественного вельможу Франции, посмели обойти? Да кто же лучше его в состоянии защитить отечество и помочь ему?

В ответ на его возмущение ему запретили появляться при дворе и в Совете и посоветовали радеть о благе отечества на поле боя, куда он почему-то не счел нужным явиться. Двор напомнил герцогу, что он располагал войском, достаточным, чтобы разбить врага, и, ежели бы он принял участие в битве, он бы навсегда смыл с себя грязь преступлений, коими он запятнал себя на протяжении всей жизни, однако он предпочел остаться в стороне. Тот, кто захочет ознакомиться с архивными документами, хранящимися в Англии, узнает причины его отказа прибыть на поле брани и в очередной раз убедится, насколько тесным являлся его союз с Изабеллой; герцог делал все ради осуществления ее планов. Также этот любознательный читатель узнает, что еще до битвы при Азенкуре герцог поддерживал тесные связи с английским королем и оба обязались оказывать друг другу помощь и поддержку. Не участвуя в сражении, выигранном Генрихом, герцог Иоанн исполнял свои обязательства как по отношению к английскому королю, так и к Изабелле, и потому ему ничего не оставалось, как либо самому сесть на трон, либо посадить на него того, кому он, согласно договору, обязался помогать. Существование дофина препятствовало далеко идущим планам: хорошо бы отделаться от него, но только кому доверить убить дофина?

— В отличие от меня герцог Бургундский не уверен в необходимости устранения дофина, — начала Изабелла, обращаясь к Буа-Бурдону. — Ему кажется, что раз дофин является супругом его дочери Маргариты, значит, он сумеет управлять им по своему разумению, но он заблуждается. У Людовика нет детей от дочери герцога, а его противоестественные наклонности, сделавшие его рабом своих фаворитов, будут и дальше препятствовать ему завести детей. Так что с герцогом его ничего не связывает, и он не станет следовать советам отца нелюбимой женщины, а прислушается к мнению своих обожаемых куртизанов, чьи планы не совпадают с нашими желаниями. Поймите: юный принц, не обладающий ни единой добродетелью, искупавшей бы его пороки, не большая потеря для Франции. Поэтому мы с чистой совестью можем лишить герцога зятя, которому тесть его совершенно безразличен. Разумеется, мне придется уговаривать герцога, но, полагаю, он уступит; если же он узнает, что мы сами избавились от дофина, способного только навредить нам, он согласится с нами окончательно. Бурдон, я все сказала, теперь дело за вами: Людовик должен как можно скорее покинуть мир живых.

Бурдон попытался возразить, но Изабелла пригрозила. Он ушел, и преступление совершилось.

Герцог Иоанн потребовал вернуть дофину, ее приданое и вдовью часть; дочь ему вернуть пообещали, но об удовлетворении остальных претензий речи идти не могло, ибо король пребывал в печали и никто не смел тревожить его столь несущественными просьбами.

Торопясь воспользоваться дарованными ему милостями, граф д’Арманьяк явился в Париж. Облеченный властью, он принял меч коннетабля и немедленно показал себя с самой отвратительной стороны: доносы, аресты и пытки вновь повергли в ужас жителей города. Слезы, еще не успевшие высохнуть окончательно, полились вновь еще обильнее и горше. Впрочем, Изабелла находила в этих несчастьях отраду: они питали ее надежды.

— Я уже близка к цели, — говорила она Буа-Бурдону. — Только пролив реки крови и слез, смогу я восторжествовать, но мне нет дела ни до чужой крови, ни до чужих слез. Главное — устранить все препятствия. Кому-то, возможно, покажется ужасным добыть собственное счастье ценой несчастий другого, но, поверьте, от несчастий других мое счастье не уменьшится.

Многие парижане, недовольные новыми порядками, принялись упрашивать герцога Иоанна вернуться и возглавить свою партию, но герцог сомневался в правдивости их слов и возвращаться не торопился, тем более что он еще не завершил переговоры с Генрихом; и он пообещал своим сторонникам исполнить их просьбу, но когда — не сказал.

Посланцы Арманьяка поскакали в Эно за дофином Иоанном, братом умершего дофина и зятем графа де Эно, проживавшего вместе со своим тестем; однако его отъезд в Париж не входил в планы его дяди, герцога Бургундского. Но юный принц сам отказался ехать ко двору, и граф де Эно поддержал зятя; наследник французской короны не хотел подвергать себя опасностям, без сомнения ожидавшим его в Париже. Получив отказ, Арманьяк возмутился и принялся настраивать придворных против принца, явно не намеревавшегося подчиниться его власти.

С этой минуты королева поняла, что наследника, которого желают заполучить в Париж, также следует убрать; необходимость совершить еще одно убийство ее не пугала. И как нам известно, замысел свой она впоследствии исполнила. Тем временем обе партии продолжали мериться силой, кое-где происходили кровавые столкновения.

Новый дофин запретил обеим враждующим партиям носить оружие и при поддержке герцога Бургундского приказал коннетаблю покинуть город.

Ни один историк не объясняет, почему герцог Иоанн стал поддерживать дофина. Мы же скажем: он не хотел начинать наступление на коннетабля, не заручившись поддержкой Англии, ибо в одиночку он рисковал проиграть. Однако, бездействуя, он мог показаться смешным, поэтому он решил присоединиться к дофину, тем более что пока распоряжения юного принца совпадали с его желаниями. И герцог, и его соратница уже тешили себя надеждой обрести прежнюю власть, отобранную у них коннетаблем.

Пока коннетабль отражал атаки англичан у Арфлера, в Париже Изабелла готовила ужасный заговор; подготовка осуществлялась в такой глубокой тайне, что никто ничего не заподозрил. В самом деле, ни один историк не связывает ее имя с заговорщиками, и, если бы не признания Буа-Бурдона, посвященного во все планы королевы, мы бы тоже о нем не знали.

По замыслу королевы заговорщикам предстояло за один день вырезать всех арманьяко. [13], посадить под замок короля и канцлера и, заковав в цепи короля Сицилии и герцога Беррийского, обрить их наголо и, посадив на двух быков, возить по улицам города, а потом убить. Такая же участь ожидала и остальных принцев, включая несчастного монарха; преступная супруга Карла решила больше не щадить безумца: приняв сторону коннетабля, он стал для нее слишком опасен. Заговорщиков поддерживали отряды герцога Бургундского, размещенные неподалеку от Парижа, и многочисленные сторонники герцога в самом Париже. Начать резню хотели в Святую Пятницу, но затем перенесли на Пасху.

«Я долго не желала убивать его, — сказала фавориту Изабелла, — но час настал, и жалости более нет в моем сердце». Однако сам Господь