Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine

В конечном итоге плюнув на затею найти её и просто хотя бы поговорить, убедиться, что она в порядке и что не собирается совершать никаких опрометчивых поступков, Маккензи отправляется в предназначенную ему спальню. Интересно только, каких гостей и в каком количестве тут планировала принимать чета Холл-Рурк, что гостевых спален здесь больше, чем в гостинице у Куинн – или у Келе, чья это гостиница, в конце концов, Джейк так и не понял – хотя, ладно, это всё-таки преувеличение.

Но стоит отдать должное Грейс и Алистеру, место для жилища они выбрали самое что ни на есть потрясающее. Особняк выходит фасадом на океан, и огромные окна открывают вид на бескрайние синие просторы. Клонящееся к закату солнце окрашивает воду во все оттенки красного и оранжевого, и Джейк бы с удовольствием насладился этим зрелищем, если бы ему не было настолько наплевать.

Только добравшись до душа, Маккензи вдруг осознаёт, каких гостей они тут собирались принимать.

Именно их. Всю сумасшедшую компанию.

И в этот момент Джейк, который всегда убеждал себя в том, что ему по большому счёту нет никакого дела до остальных, понимает, что сбегать от них и переживать свою утрату в одиночку было глупо. Лундгрен всё-таки победил, несмотря на то, что Джейк убегал от него только три года. Оставшиеся пять он убегал от себя.

Выйдя из ванной, Джейк обнаруживает Марикету, стоящую возле постели спиной к нему. Она держится за стобик кровати, и алые лучи закатного солнца обрисовывают её силуэт, будто бы она светится.

– Принцесса, – тихо зовёт Джейк.

Она оборачивается, и из-за ярких лучей Джейк не может разглядеть её лица, только чувствует её взгляд. Руки взлетают к глухо застёгнутым пуговицам платья и медленно касаются верхней, на вороте.

Марикета стоит футах в восьми, не меньше, но Джейк отчётливо слышит звук, с которым пуговица расстёгивается.

За ней – следующая.

И ещё.

А потом ещё одна.

И… сколько вообще пуговиц может быть на платье?

Чересчур дохренища, вот сколько.

Марикета не говорит ни слова, да и Джейк не находит в себе сил нарушить тишину – он только с жадностью наблюдает, как она неторопливо расправляется с клятыми пуговицами. Как ведёт плечом, позволяя платью соскользнуть на пол. Как заводит руки за спину, расстёгивая бюстгальтер и стягивая лямки.

Ему не хочется пропустить ни мгновения из тех нескольких секунд, в течение которых её босые ноги утопают в ковре, когда она подходит к нему, одетая лишь в трусики и цепочку с его жетонами. Её огромные глаза сияют, а от кожи исходит аромат солнца, в лучах которого она только что стояла.

Джейк почти не понимает, что делает, когда касается её обнажённого плеча. Ощущение её кожи под пальцами должно бы помочь ему осознать, что всё происходит по-настоящему, но получается наоборот. Теперь это кажется ещё более фантастичным. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

А Марикета приподнимается на цыпочки, прижимается ртом к его губам и шепчет:

– Я хочу вспомнить тебя, Арагорн.

И её руки ловко ослабляют узел на полотенце, которым обёрнуты его бёдра.

– Должен признать, – бормочет Джейк, – у тебя очень оригинальные методы. Мне нравится.

Вместо ответа она запускает обе ладони в его волосы, прежде чем притянуть его к себе ближе и поцеловать. А потом отпускает, бёрет за руку и тянет в сторону кровати. Ну, что уж тут – жаловаться определённо не на что.

Она лежит рядом, неуверенно касаясь его кожи кончиками пальцев – такие призрачные прикосновения, будто бы она боится обжечься. Пальцы пробегают по его плечам, по груди, и она прослеживает взглядом их траекторию так внимательно, что на какой-то момент это выражение её лица почти пересиливает желание Джейка схватить её за запястья, прижать собственным телом к кровати и заставить её выкрикивать его имя, пока он будет врезаться в неё снова и снова, и…

И она хмурится, так что никаких «почти» не остаётся. Джейк сам от себя не ожидает, что внезапно остановит движение её маленькой ладони.

– Марикета, – хрипло произносит он, – ты действительно просто пытаешься…

– Нет, – она отвечает слишком поспешно, чтобы он мог поверить. – Всё не так, я на самом деле хочу тебя.

И да, это звучит, как музыка для его ушей, только уж больно… фальшивая.

Джейк вдруг отчётливо осознаёт неправильность ситуации. Её привела в его спальню не мысль о том, что она, мол, «влюбляется в него», и даже не элементарное вожделение. Лучше бы это было так. Вся эта ерунда про прошлое в прошлом – не больше, чем чушь собачья. Да, она сама его попросила об этом – и да, она сама к этому не готова. Эти женщины…

Она пришла просто потому, что хочет вспомнить. И всё. Это совершенно ненормально.

– Ш-ш, Принцесса, – бормочет Маккензи, – не стоит портить этот момент ложью.

– Но я не…

Он не позволяет ей договорить, прижимаясь своими губами к её в жёстком, грубом поцелуе, заставляя её понять, что это не игра. Что это так не работает. И что, даже если всё-таки сработает, приходить сюда только ради своих воспоминаний было с её стороны крайне глупо.

– Если ты будешь так много думать, Принцесса, – шепчет Джейк, отстраняясь от её губ едва ли на дюйм, – я буду держать тебя на грани так долго, что ты не просто ничего не вспомнишь. Ты забудешь собственное имя.

И вот оно – Марикета смотрит на него с вызовом, как бы говоря «отвечай за свои слова», и это действительно почти то, что ему нужно. Может быть, она на самом деле понимает, что пришла сюда не с теми намерениями. А может, не понимает ни черта. Но в этот момент Джейку совершенно плевать. Единственное, что действительно важно – его почти обнажённая жена лежит рядом с ним, такая желанная, такая манящая, и её алые губы приоткрываются, когда она глубоко вздыхает.

На этот раз в давно знакомой игре будут новые правила.

Джейк резко встаёт с постели, почти грубо тянет Марикету за собой и ставит её лицом к огромному окну. Солнце ещё не село, и, если она хотела ситуацию, которая может воскресить её воспоминания, то вот она. Во всяком случае, вполне вероятно, что этот пейзаж может напомнить ей вечер после их свадьбы, лови свои флэшбеки, Принцесса. И опять же – не то чтобы это так уж сильно волновало Джейка.

Он откидывает волосы с её плеча, склоняется над её ухом и шепчет:

– Послушай меня, Принцесса, – он чувствует, как по её коже бегут мурашки, – я был идиотом, когда сказал, что не хочу, чтобы ты всё вспомнила. Я больше так не думаю. – Он обхватывает её грудь обеими ладонями, на мгновение забываясь от ощущения мягкой кожи под пальцами. Сжимает руки – Марикета резко выдыхает. – Но я не собираюсь спать с тобой только потому, что ты надеешься на свою телесную память. Ты должна чётко понимать: ты хочешь свои воспоминания или ты хочешь меня. Если ты выберешь первое, то ты сейчас выйдешь из этой комнаты, и я не прикоснусь к тебе, пока ты не вспомнишь меня.

Он бессовестно блефует, потому что чёрта с два он позволит ей уйти, но, если он что-то и знает о своей жене, так это то, что она сделает правильный выбор.

Марикета откидывает голову ему на плечо, выгибает спину, вжимаясь ягодицами в эрекцию, и да – он точно уверен, что выбор уже сделан, но её слова расходятся с реакцией тела.

– Я… Я хочу тебя, Джейк, – тихо говорит Марикета, – но я чувствую себя так, будто… Использую тебя, – он зажимает один из её сосков между пальцами, и она тихо стонет, выгибаясь ещё сильнее. – Всё, что происходит между нами, кажется… правильным, но… Это просто нечестно.

– Нечестно затащить меня в постель и ждать, что ты вот-вот что-то вспомнишь, – возражает Джейк, – и если тебя так беспокоит отсутствие памяти… Я расскажу тебе о нас всё, Принцесса. Не вижу смысла делать из этого тайны, – он резко разворачивает её к себе лицом, подсаживая на широкий подоконник и раздвигая её колени. Отступает на шаг назад, впитывая в память беспомощное выражение её лица, её вздымающуюся от частого дыхания грудь, белую кожу, светящуюся на фоне сумерек. Джейк сам не уверен, что выдержит это издевательство, но игра началась. – Когда я увидел тебя в первый раз, я пожалел, что собираюсь покинуть остров сразу после того, как доставлю вас на курорт, – он касается ладонью её пылающей щеки, и она прижимается лицом к руке, прикрывая глаза. Хорошее начало. – Когда ты спустилась к бассейну в своей тесной маечке, я не мог не думать о том, какой твоя кожа будет на ощупь, – Джейк опускает руку ниже, проводит по её груди тыльной стороной ладони. – Реальность оказалась лучше, чем я представлял, – он кладёт руку на её колено, едва касаясь кончиками пальцев внутренней поверхности бедра, и её кожа покрывается мурашками, когда ладонь скользит выше. – И я пытался этому противостоять. Я знал, что у нас нет будущего. Знал, что, если мы хотя бы переспим, на этом всё не закончится, – он накрывает ладонью ткань её трусиков, упиваясь ощущением её жара, и слегка поглаживает так, что Марикета вздрагивает. – Я был прав. Но чем больше я сопротивлялся, тем сложнее становилось преодолеть это… притяжение, – он отводит ткань в сторону, его пальцы скользят вдоль её влажных гладких складок, и она дёргается навстречу прикосновению. – Тише. Открой глаза.