Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ) - Macrieve Catherine

– Анализ данных подтверждает: это Эверетт Рурк, – отчитывается Ирис.

– Он что, был здесь всё это время? – спрашивает Крэйг. Я только пожимаю плечами.

– Всё это время, – шипит Эстелла, глядя на лицо Рурка с яростью, – пока мы пытались выжить, человек, ответственный за всё, просто тут… плавал?

Алистер подходит к капсуле вплотную, его глаза источают лёд.

– Теперь, отец, ты от меня не спрячешься. Тебе придётся столкнуться со мной лицом к лицу.

– У остальных тоже есть к нему вопросы, – замечаю я.

Вид бессознательного Рурка вызывает бешеное желание начистить ему лицо. Во всяком случае, Эстелла права – он ответственен за всё произошедшее. И ему предстоит дать нам очень, очень много ответов. Только как его оттуда достать?

Зара уже нажимает какие-то клавиши. Хотя со стороны кажется, что она делает это наугад, её действия имеют эффект – жидкость из колонны вытекает куда-то под пол, и Рурк остаётся висеть на трубках в воздухе.

– Я бы рекомендовала избегать резкого пробуждения, – сообщает Ирис, – долгие периоды без движения могут спровоци…

Стекло капсулы резко втягивается в потолок, и Рурк падает на пол. Как раз в тот момент, когда остатки зелёной жидкости пропадают из-под его ног. Алистер бросается вперёд, чтобы поддержать Рурка – и он поднимает слегка дрожащие веки.

– Ты… – его голос звучит слабо.

Лицо Алистера искажается – он издаёт нечто среднее между усмешкой и всхлипом.

– Да, это я.

Рурк с трудом поднимается на ноги и проходит к своему столу – он определённо упал бы, если бы не Алистер. Рурк вскользь смотрит на открывающийся из окон вид, на занявшийся рассвет. Его голос едва слышен, и по всему видно, каких усилий ему стоит выталкивать звуки из горла.

– Вечное…

– О чём вы? – встреваю я, делая шаг в сторону Алистера, поддерживающего своего отца; Джейк за руку притягивает меня обратно к себе, чтобы – я не знаю – не то предостеречь от дальнейших расспросов, не то защитить, потому что, я уверена, не только я чувствую исходящую от ослабевшего мужчины угрозу.

Рурк поворачивает ко мне голову, и Эстелла бьёт его в лицо так стремительно, что никто из нас даже не заметил движения её руки.

– Эстелла! – вскрикивает Алистер, шокированный. Рурк отступает назад от её удара, падает, споткнувшись о стул возле стола с компьютером; Эстелла наступает на него, явно собираясь ударить его ещё раз.

– Эстелла, я рекомендую сдерживаться, – произносит Ирис, материализуясь на пути Эстеллы; но она словно не слышит, проходя сквозь голограмму. Я выскакиваю вперёд и, примирительно подняв ладони, останавливаю Эстеллу.

– Успокойся. Что ты делаешь?

– Он ответственен за всё, Марикета. Настало время ответить.

Я через плечо оглядываюсь на Рурка, бормочущего какую-то бессмыслицу, на Алистера, с бессильным выражением лица помогающего отцу встать, на решительную до безумия Эстеллу…

– Если ты сейчас его убьёшь – а это непременно произойдёт, поскольку он слишком слаб, чтобы сопротивляться – он не сможет ответить ни за что, – шиплю я, и Эстелла смотрит на меня с угрозой – как будто готова вцепиться мне в горло, лишь бы добраться до Рурка.

Я стойко выдерживаю её взгляд.

– Не заставляй меня проходить через тебя столь же легко, как я прошла через Ирис, – тихо говорит Эстелла.

– Ты этого не сделаешь. Ты выше этого, – уговариваю я, – и не сможешь пасть так низко.

– Тебе не надоело решать за других? – внезапно спокойным голосом интересуется она. – В конце концов, ты тоже должна ответить… за то, что скрывала от остальных.

В её голосе мне чудится какое-то маниакальное удовлетворение, словно она только и ждала, когда я оступлюсь. Её слова заставляют меня отшатнуться. Она только ухмыляется, скрещивая на груди руки – и тем не менее отступая назад.

– Хорошо, – говорю я, изо всех сил стараясь не выдать дрожью в голосе собственное потрясение, – нам нужно отвести его вниз, чтобы он мог отдохнуть и прийти в себя. Он не даст никаких ответов, пока его сознание не прояснится.

– Спасибо, Марикета, – тихо благодарит Алистер, и я в ответ лишь пожимаю плечами. Не за что тут говорить мне «спасибо».

Шон и Джейк помогают Алистеру поднять Рурка, и они втроём тащат его в сторону выхода. Тот всё ещё в полубессознательном состоянии. Когда его проносят мимо Эстеллы, он шепчет:

– Прости меня, Оливия.

Глаза Эстеллы расширяются, а Рурк окончательно теряет сознание.

Оставшиеся в кабинете переглядываются, и мы все вместе спускаемся в атриум. Странное ощущение – я не спала уже бог знает сколько, но мне и не хочется. Слишком многое происходит, и даже короткий сон мог бы стать фатальным. Надо полагать, остальные разделяют моё состояние. И, кажется, никто особенно не хочет разбредаться по пустым и перевёрнутым с пола до потолка комнатам. Кроме Эстеллы, исчезающей где-то в коридорах.

– Итак, Марикета, – обращается ко мне Зара, когда я устраиваюсь поудобнее в одном из кресел атриума, – не хочешь ли ты что-нибудь рассказать?

Её голос обманчиво спокоен, и я отчётливо слышу вложенную во фразу угрозу. Что же – Эстелла права, и я должна нести ответственность за то, что скрывала столь многое. Я безучастно наблюдаю за тем, как из лифта выходят Шон с Джейком и Алистером, жду, пока они присоединяются к остальным – и тяжело вздыхаю, не зная, с чего начать.

– В самом деле, Мари, – произносит Мишель, – как ты могла не рассказать никому об этих анкетах? Ты действительно думаешь, что это неважно?

Она скрещивает руки на груди, глядя на меня с прищуром.

– Это вообще не круто, – добавляет Крэйг.

– Вообще не круто, – согласно кивает Зара. – Марикета, я считала, что тебе можно доверять. Ты понимаешь, что ты сделала? Если бы ты рассказала нам раньше – может быть, мы бы уже давно нашли ублюдка и выбрались бы с этого сраного острова. То, что Наблюдатели забрали Диего, теперь – целиком и полностью твоя вина. Каково, а?

Я обхватываю голову руками и поднимаю взгляд на Зару. Просто не знаю, что сказать, и, что ещё хуже, чувствую, как на меня вновь накатывает истерика.

– Всё это делает тебя ничем не лучше Рурка, – выплёвывает Зара, и я чувствую, как из моих глаз неконтролируемо бегут крупные слёзы.

– Слушай-ка, Скриллекс, выбирай выражения, – возмущается Джейк; его рука ложится на моё плечо, и я начинаю плакать ещё горше. – А то я не посмотрю на то, что ты девчонка.

– Знаешь, Джейк, то, что ты трахаешь Марикету, не значит, что она автоматически всегда права.

– А не пойти бы тебе…

– Хватит, – тихо, но твёрдо говорю я, вытирая мокрые щёки. – Зара… права.

– Что? – Джейк осекается, глядя на меня. – Принцесса, я перестаю тебя понимать.

Я встаю с кресла, распрямляю плечи и смотрю Заре в глаза. Перевожу взгляд на остальных, замерших в молчаливом ожидании, и набираю в грудь побольше воздуха.

– Я виновата, – быстро говорю я, – что не сказала ничего сразу. Правда состоит в том, что я… не знала, кому на самом деле можно доверять. Так что дело совсем не в том, что я не хотела вас пугать. Теперь понимаю, как глупо это было… Но я правда боялась, что моё доверие не оправдается. А сейчас вот знаю, что вместо этого утратила ваше доверие.

– Марикета, – смущённо бормочет Куинн, – это… это не так.

– Но это должно быть так, – возражаю я, – поэтому, чтобы хоть как-то реабилитироваться, сейчас я собираюсь рассказать вам всё.

И я это делаю. Я рассказываю каждую чёртову деталь, начиная со своего странного сна в самолёте. Не обхожу вниманием и видения, и картину разрушающегося мира из головы предводителя Наблюдателей. Когда я заканчиваю, ребята смотрят на меня со страхом.

– Ещё один вопрос, – деловито произносит Мишель, – твоё созвездие. Откуда ты знала, что это Андромеда?

Я криво усмехаюсь.

– Мне казалось, что это просто совпадение. Но… Когда мне было семнадцать, я сделала татуировку. Вы видели – это цепи чуть выше талии. На эту татуировку меня вдохновила легенда о Персее и Андромеде… знаете её?