Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, — резонно заметила подоспевшая Серафима, вытянула из-за голенища нож и одним прыжком перемахнула через преграду.

Небольшой обвал последовал за ней, едва не похоронив под собой ренегата.

— Постой! Что ты хочешь делать?! — камни снаружи захрустели под ногами еще одного человека, и над неровным краем укрепления показалась голова лукоморца.

— Ты ни за что не догадаешься, — угрюмо хмыкнула царевна.

— Но мы не можем добить беззащитного человека, который сдался на нашу милость! — возмутился Иван.

— Почему? — искренне удивилась Сенька.

— И когда это порождение гадюки и шакала успело нам сдаться? — подозрительно процедил за его спиной Ахмет.

Иван оглянулся: в руках калифа был покореженный меч, принадлежавший когда-то одному из комплектов парадных доспехов. Правда, сейчас это орудие рыцарского труда больше всего напоминало отпрыска штопора и клюшки, но, памятуя, что в умелых и старательных руках опасным может быть даже веер, лукоморец поторопился загородить собой подходы к неподвижному телу врага.

— Он сдался бы. Если бы был в сознании, — непреклонно сообщил он.

— Хорошо, Вань, как скажешь! Договорились! — в порыве вспыхнувшего раздражения взмахнул руками Агафон. — Ты дожидаешься, пока он приходит в сознание, и официально принимаешь у него капитуляцию! Пожалуйста! Хоть сто раз! Только скажи нам заранее, пожалуйста, в какой посудине везти домой то, что от тебя останется!

— А, может, он уже не очнется? — с негуманной, но вполне объяснимой надеждой предположила Эссельте, но, поколебавшись немного, подобрала юбки, спрыгнула вниз и наклонилась над неподвижной фигурой, нащупывая пульс.

При этом на чумазом исцарапанном личике застыло такое выражение, будто под ее руками был не человек, а шестиногий семирук.

А кто сказал, что целителем быть легко?..

— Не очнется?.. А что, это было бы очень мило с его стороны, — одобрительно кивнул за спинами товарищей Кириан. — Одним мужским поступком разрешить все наши проблемы и споры. Уважаю. Преклоняюсь. Пишу балладу.

— А я так вообще никаких проблем не вижу… — упрямо пробурчала Серафима, но нож убрала и место принцессе уступила.

Агафон походя швырнул за плечо перезревший огненный шар. Он улетел в провал, ведущий на нижний этаж — если не этажи — и лопнул там с глухим хлопком, вызывая новое дворцетрясение — хоть и почти ручное, по сравнению с последним.

— Погодите, посвечу… — пробормотал маг, и над головами их взлетел и повис желтоватый светошарик.

— Ну, как?.. — Олаф нетерпеливо вытянул шею и топор милосердия из маленькой петли на поясе. — Жив еще?

— Увы… — вздохнула принцесса.

Междометие и вздох всеми были истолкованы однозначно.

— И чего? — кисло поинтересовался менестрель.

— Плечо сильно повреждено… ключица… может, даже легкое задето… хотя, непонятно… крови на губах не вижу… — доложила после недолгого осмотра гвентянка. — Может, еще что-то… Но про внутренние болезни и травмы меня Друстан не учил пока…

— Я спрашивал, чего с ним делать будем, — ворчливо уточнил бард.

Сенька и Олаф заговорщицки переглянулись, Ахмет попытался протолкнуться вперед со своим клюшкоштопором наперевес, даже Кириан выбрал из своего арсенала лютню поувесистее…

Иванушка протестующе вскинул ладони.

— Нет! Его… надо судить!

Взгляд отряга из кровожадного стал сочувствующим.

— Когда мне в прошлом году по башке молотом прилетело в одной драчке, я тоже минут пятнадцать как дурак ходил, но это пройдет, не беспокойся, Сим.

— Я уже скоро год, как ни о чем не беспокоюсь… я спокойна… я совершенно спокойна… — мученически завела очи под лоб царевна, понимая, что это если и пройдет, то только вместе с самим Иваном.

А еще она понимала, что если бы ее супруг был другим, то у него бы не было ни единого шанса стать ее супругом.

— А давайте сбросим его связанным в реку. Или замуруем в заброшенной шахте, — мстительно прищурился и перешел от лирики к делу Кириан.

— Кстати, кто это? — кивнул на поверженного врага Олаф.

— Какая разница… — пожала плечами царевна. — Вскрытие покажет…

— Но все равно для начала его надо перевязать, — ворчливо проговорила принцесса, словно ожидая[179], что ей возразят.

Но под суровым взглядом Ивана перечить такому предложению не стала даже его неугомонная жена.

— Кстати, сбросить нас в реку предлагал его чудесным образом исцелившееся атланское величество, — вспомнил калиф не помилования ради, но справедливости для.

— А ведь ты прав… в шахте-то им вдвоем веселее будет, — признала правоту друга Серафима.

— А и вправду, где Тис? — спохватился Иванушка, и все обеспокоенно заозирались, позабыв на минуту про раненого.

— Если он был в том углу… — уважительно покачал головой отряг, разглядывая противоположный конец зала — а, вернее, его отсутствие. — Ну, ты силен, волхв…

— Накопилось… — скромно пожал плечами Агафон…

И вспомнил.

— Там! — спешно ткнул он пальцем в том направлении, откуда они пришли. — Когда лежали еще, я слышал, как там кто-то вскрикнул! Я еще подумал…

Волшебник неожиданно осекся, на всякий случай обвел взглядом друзей, пересчитывая, и когда убедился снова, что дебет с кредитом сходится, уверенно кивнул: — Он точно там!

— Давай туда все! — махнула рукой царевна, и первая поспешила выполнять свой приказ.

— А с этим что делать? — возмущенно нахмурилась Эссельте на своего пациента.

— С собой возьмем, — вздохнул отряг, сграбастал не слишком любезно все еще погруженного в беспамятство ренегата, взвалил на плечо и повернулся к калифу: — Прихвати Масдая, ладно?

Ахмет кивнул и заспешил по обломкам, устилавшим пол неровным и непредсказуемым ковром туда, где слышал голос Масдая. Агафон потушил старый светошарик и зажег новый, крупнее и ярче, чтобы света хватило и калифу в его поисках, и им — добраться до укрытия Тиса, не переломав ноги и шеи.

Его атланское величество и впрямь обнаружилось недалеко от места, где десять минут назад пленники дожидались решения своей участи.

Из-под груды битых камней и изломанного дерева, наваленной срикошетившим заклинанием у самой стены, торчала рука.

— Язви твою в кочерыжку… — пробормотала царевна, первая оказавшаяся у импровизированного кургана, и осторожно прикоснулась к запястью, нащупывая пульс.

Под ее пальцами что-то дрогнуло еле ощутимо и пропало. И снова дрогнуло — когда она уже начала всерьез подумывать, что ей почудилось.