Девушка с серебряной кровью - Татьяна Корсакова

Первым делом Федор с Айви прошлись между торговых рядов. Здесь было шумно, азартно и суетно. Люди торговали, торговались, обменивались товарами и новостями. Между нарядно одетыми праздными горожанами и деловыми крестьянами с громкими криками носились мальчишки. Временами то тут, то там раздавались свистки городовых, призванных следить за порядком. Откуда-то доносилось лошадиное ржание, мычание и приглушенный поросячий визг. Там торговали живностью, и, судя по всему, торговля шла бойко.

Федор с Айви остановились у лотка со сладостями, там же купили по леденцу на палочке. Украшения и безделушки Айви не заинтересовали, от нарядной цветастой шали она отказалась сразу, как только услыхала цену, и Федору пришлось украдкой вернуться к продавцу, чтобы все-таки эту шаль купить. Айви на него рассердилась, погрозила пальчиком, но это была несерьезная злость, она просто переживала за его кошелек.

В условленное время они встретились с Евдокией и Августом. То есть сначала прошли мимо, а обернулись, только когда те их окликнули. В который уже раз Федор убедился в том, что женщины владеют какой-то удивительной тайной преображения. Однажды он видел невероятные метаморфозы, произошедшие с Евдокией, сегодня же увидел повторно. Черное платье она сменила на синюю юбку и белоснежную блузку. Черные, без следов седины волосы уложила в высокую прическу и снова из старухи превратилась в молодую и весьма привлекательную женщину. Даже болезненная худоба удивительным образом ей шла, добавляла облику что-то царственное. Рядом с ней Август, по случаю вырядившийся в новую шерстяную пару, выглядел неуклюже и нелепо, но это обстоятельство нисколько его не беспокоило. Август не сводил взгляда с Евдокии, и во взгляде этом попеременно появлялось то обожание, то восхищение, а еще гордость, что такая роскошная женщина досталась ему одному. Он говорил без умолку, шутил, жестикулировал, надувал щеки и выпячивал грудь, а Евдокия ему улыбалась, не насмешливо, как это было у них заведено, а ласково и ободряюще. Глядя на эту странную пару, Федор подумал, что они с Айви присутствуют при рождении чего-то необычного и удивительного.

Чудесный день с балаганными представлениями, цыганами и сонным медведем, с катаниями на каруселях как-то совершенно незаметно перетек в не менее чудесный вечер. Из центра города гулянье плавно переместилось к реке, на берегу которой уже были разложены совершенно невероятных размеров костры, торговцы снедью развернули походные лавки, трактирщики выставили сбитые из сосновых досок длинные столы и лавки, которые тут же заняли веселые, уже изрядно захмелевшие горожане. Здесь, у реки, все меньше встречалось степенных пожилых пар, все больше громкоголосой радостной молодежи. Здесь царил дух веселья, и всякий, вдохнувший свежего речного воздуха, заражался этим восхитительным чувством.

Поодаль стояли столики для более солидной публики, не наспех сколоченные из досок, а настоящие, накрытые крахмальными скатертями. К одному из таких столиков и увлек спутников Август. В Чернокаменске о дружеских отношениях Берга с Кутасовым знал каждый, и отношения эти открывали перед архитектором все двери. Стараясь произвести на Евдокию впечатление, Август сорил деньгами, заказал самого лучшего шампанского и пирожных для прекрасных дам. Евдокия попыталась было отговорить его от ненужных трат, а он в ответ с невесть откуда взявшейся галантностью поцеловал ей руку, и кажется, впервые в жизни Евдокия растерялась, выдернула руку, зарумянилась, а потом совершенно по-гусарски, одним махом, осушила бокал с шампанским. Этим своим отчаянным поступком она вызвала в Августе очередной приступ восторга. Он даже зааплодировал этакой лихости.

Айви же пила шампанское осторожно, маленькими глотками, и было очевидно, что этот напиток для нее в диковинку. А Федор подумал, что за такое Аким Петрович его по головке не погладит, в понимании деда Айви все еще оставалась несмышленым ребенком. Федор уже размышлял над тем, как бы, не обидев Августа, убрать со стола бутылку шампанского, когда Айви вдруг побледнела и, едва не опрокинув полупустой бокал, вскочила на ноги. Ничего не понимающий Федор вскочил было следом, но Евдокия остановила его властным жестом и, обняв Айви за плечи, увлекла в темноту, прочь от стола.

– Это с непривычки все, – сказал Август и, воровато озираясь по сторонам, сделал глоток шампанского из бокала Евдокии. – Необыкновенная женщина, – добавил он мечтательно.

– Айви?

– Евдокия! А Айви просто никогда раньше не пила шампанского, вот и прихмелела. Да ты не переживай так, с ней же Евдокия. Давай-ка лучше выпьем за наших прекрасных дам, Федя! – Он сделал знак половому, и уже через минуту на их столике стоял штоф водки.

– Уверены, Август Адамович? – спросил Федор, косясь на штоф. Самому ему пить совершенно не хотелось.

– Это для смелости, Федя. Видал, какая женщина? С такой смелость нужна. Ах, как нужна!

– Вы только не усердствуйте особо, а то смелость ваша может закончиться богатырским сном под столом. – Случались в Перми с Августом и такие казусы.

– Не говори под руку! – буркнул Берг, опрокинул в себя содержимое стопки и, поколебавшись, отодвинул штоф подальше, проявил силу воли.

– …Какая встреча! – послышался вдруг над их головами знакомый голос. – Где еще увидеться со старыми друзьями!

Возле их столика, скрестив на груди руки, стоял Сергей Злотников. Вид у него был лихой и немного разбойничий, возможно, оттого, что одет он был в заправленные в высокие сапоги штаны и распахнутую на смуглой груди белоснежную рубаху. Черноглазый, с развевающимися на ветру волосами, он сошел бы за корсара. За ним на почтительном расстоянии маячили и члены команды: семеро молодцов разного возраста, роста и комплекции, но с одинаковым волчьим блеском в глазах. Пожалуй, их нужно было называть не командой, а стаей, и к настроению своего вожака они прислушивались очень чутко.

– Я присяду? Не возражаете? – Не дожидаясь ответа, Злотников уселся на место Айви, сделал знак половому, велел: – Две бутылки шампанского! Быстро! Только смотри, самого лучшего, я дорогих друзей встретил.

Если Августа в Чернокаменске знали, то Сергея Злотникова не просто знали, но и боялись. Федор сделал такой вывод по той суетливой расторопности, с которой бросились исполнять его заказ. А старатель тем временем едва заметно кивнул головой, и, повинуясь приказу, стая растворилась в темноте.

– Только вчера вернулись с приисков, – сказал он доверительным шепотом.

– Надеюсь, с удачей вернулись, – улыбнулся Август. В отличие от Федора он не чуял темной сути этого человек.

– С удачей. Куда ж без нее! – Злотников кивнул. – Вот теперь думаю, надо бы Мари еще какой подарочек сделать.

О Мари Кутасовой он говорил так запросто, по-свойски, что не оставалось никакого сомнения в том, что в Чернокаменске их отношения получили развитие.

– Не составишь протекцию? Уж больно занятные поделки у того еврея. – Вопреки ожиданиям, он посмотрел не на Августа, который был коротко знаком с Соломоном Яковлевичем, а на Федора.

– Я? – Федор удивленно приподнял брови.

– Ты. – Злотников кивнул. – Я в красоте толк знаю и понимаю, что мой изумрудный гарнитур по сравнению с тем медальоном, что он сделал для тебя, дешевая поделка. Я вот только одного постичь не могу, как у него так вышло. Ведь обычное серебро…

Серебро было необычное, но сообщать об этом Злотникову Федор не собирался.

– Ну-с, выпьем за продолжение знакомства? – Злотников потянулся за бутылкой с шампанским и только сейчас заметил два бокала. – А вы здесь, как я посмотрю, не одни. – Он огладил свои и без того безукоризненные усики и подмигнул Федору. – Познакомишь меня со своей зазнобой?

Ответить Федор не успел, к столику вернулись Айви и Евдокия. Айви выглядела вполне здоровой, лишь немного рассеянной. Наверное, из-за того, что увидела на своем месте незнакомого мужчину.

– Позвольте познакомить! – Август с неожиданным для его грузной комплекции проворством выбрался из-за стола. – Евдокия Тихоновна, Айви! Это мой добрый друг Сергей Демидович Злотников!

Злотников, сидевший спиной, неторопливо обернулся. Взгляд его скользнул по Евдокии и остановился на Айви. И Федорово сердце тоже остановилось, потому что в этом изучающем взгляде Федор увидел то, за что впору бить морду или вызывать на дуэль. Злотников долго молчал, а когда молчание это сделалось уже неприличным, встал из-за стола, шагнул к Айви, склонил голову в галантном поклоне.

– Теперь я понимаю, Федя, почему твой подарок такой особенный. Столь прекрасной женщине нельзя дарить пошлые изумруды. Только серебро. Серебро к серебру. – Он всматривался в чуть раскосые глаза Айви, цвет которых из серебряного сделался стальным. – К вашим услугам! – Он хотел поцеловать ей руку, но девушка отступила на шаг, спряталась за спину Федора, а он в этот самый момент почувствовал, как поднимается в душе горячая волна злости. Стоящий напротив человек не сделал ему ничего плохого, а он его уже ненавидел.