На взлёте - Александр Семенов

Даже бывалые наши истребители, повидавшие всяческие виды, иной раз содрогались, наблюдая за боевой работой торпедоносцев. Представьте себе хотя бы следующий эпизод. В Рижском заливе появляется немецкий военный корабль. Звено "бостонов", выстроившись в кильватерную колонну, идет на него в атаку. Вражеский корабль открывает по ним мощный огонь. Первый, а затем второй торпедоносцы сбиты. Лишь третьему удается нанести верный удар и потопить противника.

Вспоминая об этом, невольно думаешь: какой беспредельной любовью к Родине должен был обладать советский человек, чтобы драться за нее с таким вот упорством.

По-своему запомнилась и совместная боевая работа с 335-й штурмовой авиационной дивизией, которой командовал полковник С. С. Александров. Сопровождение штурмовиков - дело не из веселых. Ил-2 ходили на небольшой высоте, скорость у них значительно уступала скорости истребителей. В такой ситуации огонь вражеских зенитных установок был достаточно эффективен. И если штурмовик располагал против него надежной броневой защитой, то о тогдашнем истребителе этого не скажешь. Последний уходил от поражения лишь за счет искусства летчика, особенно в тактике.

Мы неоднократно толковали об этом с полковником С. С. Александровым и даже разработали нечто вроде инструкции по взаимодействию, которую затем несколько исправил и утвердил Н. П. Дагаев. В ней последовательно, шаг за шагом, определялся порядок прикрытия штурмовиков на всем пути их следования до объекта удара и обратно. При вылете на боевое задание истребители в составе пар располагались сверху, впереди и по бокам, от Ил-2. При нанесении удара по цели истребители сопровождения должны были пикировать вместе со штурмовиками, предупреждая внезапные атаки немецких истребителей на высотах 150 - 200 метров. На обратном пути основное внимание уделялось прикрытию замыкающей группы штурмовиков. Эта заранее обусловленная метода вполне оправдала себя на практике. Дивизия полковника С. С. Александрова успешно выполняла свои боевые задачи и почти не имела потерь. Не жаловались на потери и мы.

Динамичность боевых действий в Белоруссии, а затем и в Прибалтике не всегда позволяла противнику заблаговременно приводить в негодность оставляемые им авиационные базы. Помню, как мы радовались, захватив однажды превосходный стационарный аэродром с бетонированной взлетно-посадочной полосой. Но именно здесь я попал в переплет, едва не ставший последним в моей жизни.

Мне пришлось вылететь туда в числе первых, чтобы организовать прием всей дивизии, определить размещение полков, стоянки самолетов, наладить связь. В середине дня над аэродромом появился совершенно истерзанный Ла-5. Он с трудом произвел посадку, но в конце пробега развернулся и упал на правое крыло. Вдвоем с шофером я помчался к нему на виллисе. Когда подъехали, летчик уже выбрался из кабины - это был капитан П. Н. Андреев - и неторопливо стал докладывать, как во время штурмовки немецких войск его самолет подбили вражеские зенитчики.

За разговором мы не заметили появления большой группы "фокке-вульфов". Они с ходу устремились в пикирование. А мы - в центре аэродрома, на бетонированной полосе. До какого-нибудь укрытия не добежать. Пришлось растянуться на голом месте. Вечностью показались нам десять - пятнадцать минут, наполненные оглушительными разрывами бомб. Только счастливой случайностью можно объяснить то, что никто из нас не пострадал.

Едва закончился налет, как на окраине аэродрома, примыкавшей к леску, началась перестрелка. Там, оказывается, напоролось на наших механиков и мотористов какое-то наземное подразделение противника, выходившее из окружения. Пришлось высылать подмогу. В завязавшемся бою около тридцати гитлеровцев было уничтожено. Остальных взяли в плен. Сами мы потеряли двоих.

* * *

После освобождения Шауляя войска 1-го Прибалтийского фронта устремились на север, к морю, намереваясь отрезать от Восточной Пруссии группировку противника, действовавшую в Прибалтике. Сознавая всю опасность этого маневра, немецкое командование перебросило сюда дополнительные силы. В районах Добеле и Шауляя развернулись ожесточенные бои. Причем не только на земле, айв воздухе.

Противник стал широко использовать для штурмовых действий истребители "Фокке-Вульф-190". В связи с этим нам тоже пришлось несколько менять тактику прикрытия наземных войск: увеличили состав патрульных групп, ввели так называемый скользящий график патрулирования. Тем самым значительно была снижена эффективность ударов немецкой авиации.

Здесь же мы чуть не потеряли командира 137-го полка подполковника В. А. Яманова. Он повел на задание восьмерку Ла-5 и встретился с восемнадцатью "фокке-вульфами". Те уже изготовились к штурмовке советских наземных войск. Однако численное превосходство противника не испугало наших летчиков. Они решительно атаковали "фокке-вульфов" и двух сбили. Тогда немцы, отказавшись от штурмовки, все обрушились против группы Яманова. Только мужество и мастерство позволили нашим летчикам выдержать натиск противника и возвратиться с задания в полном составе, хотя у некоторых самолеты получили опасные повреждения. Например, на Ла-7 подполковника Яманова были разбиты капот и два цилиндра мотора, полностью снесена передняя часть фонаря вместе с прицелом. Удивительно, как сам Яманов остался жив и сумел посадить свой изувеченный истребитель.

Еще раз отличился и капитан П. Н. Андреев - из 32-го гвардейского полка. Ой уже возвращался с задания, когда его пару неожиданно атаковали сверху два "фокке-вульфа". Нашим летчикам, оказавшимся в невыгодном положении, удалось тем не менее выйти из-под удара. Но немцы, обычно не проявлявшие высокой активности при равном соотношении сил, на этот раз действовали напористо. Как будто знали, что у Андреева и его напарника боеприпасы на исходе.

Выпустив последнюю очередь, капитан Андреев пошел в лобовую атаку. Немецкий летчик не выдержал ее и начал отворачивать. Андреев же резко сманеврировал и правой плоскостью ударил по "фокке-вульфу". Тот перевернулся и врезался в землю. А Ла-5 капитана Андреева с отбитой на одну треть плоскостью все же дотянул до своего аэродрома, и летчик намеревался произвести посадку. Однако командир полка майор Луцкий не разрешил ему рисковать, приказал покинуть самолет, воспользовавшись парашютом.

* * *

С середины августа нашей дивизии все чаще ставились задачи на разведку наземного противника. И понятно почему. Обстановка на фронте резко обострилась, противодействие врага возросло. Наше командование очень нуждалось в сведениях о районах сосредоточения неприятельских войск, маршрутах их движения, оборонительных рубежах, железнодорожных перевозках и тыловых коммуникациях немцев.