На взлёте - Александр Семенов

Вместе с генералом Уховым мы побывали во всех частях дивизии. Там чувствовался высокий боевой подъем. Люди с нетерпением ждали начала наступления. А в том, что оно будет, никто не сомневался. Каждый запомнил и многие цитировали наизусть то место из первомайского приказа Верховного Главнокомандующего, где говорилось о необходимости очистить в 1944 году всю нашу землю и восстановить государственные границы Советского Союза по всей линии от Баренцева моря до Черного.

В этом направлении плодотворно поработал партийно-политический аппарат дивизии во главе с подполковником Д. А. Матлаховым. Партийные и комсомольские собрания, политические информации, беседы агитаторов, выступления ветеранов дивизии, киносеансы, концерты профессиональных артистов и самодеятельных коллективов - все это било в одну цель: мобилизовать личный состав на безупречное выполнение своего воинского долга, на беспощадную борьбу с врагом.

За месяц с небольшим общими усилиями мы подготовили дивизию к новым боям, и 20 июня 1944 года она перебазировалась на исходные аэродромы. Перелет производился скрытно: на малой высоте, отдельными группами и по разным маршрутам.

А еще через три дня началась грандиозная межфронтовая операция по освобождению Белоруссии. Начало ее ознаменовалось мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, в которой довелось участвовать и нам.

3-я гвардейская истребительная авиадивизия действовала в составе 1-го Прибалтийского фронта. Наступление здесь, равно как и на других фронтах, участвовавших в операции, развивалось успешно. Прорвав вражескую оборону, сухопутные войска нашего фронта форсировали Западную Двину и во взаимодействии с войсками 3-го Белорусского фронта окружили витебскую группировку противника. 27 июня жалкие ее остатки приняли ультиматум советского командования и сдались в плен.

На протяжении этих нескольких дней мы выполняли разнообразные задачи: прикрывали с воздуха пехоту, сопровождали бомбардировщиков и штурмовиков, блокировали вражеские аэродромы, вели разведку базирования немецкой авиации и наземного противника, вылетали на свободную охоту.

С началом наступления немецкая авиация оказалась не в силах осуществить серьезное сопротивление. Но с выходом советских войск на рубеж Западной Двины она значительно повысила свою активность. Большие группы "юнкерсов" и "фокке-вульфов" пытались наносить ответные удары по нашим переправам и плацдармам.

Советским истребителям пришлось немало потрудиться, чтобы сорвать эти попытки, и они действительно были сорваны.

В нашей дивизии наиболее эффективно действовал 32-й гвардейский полк. Он больше всех уничтожил вражеских самолетов. Четверка Ла-5, возглавляемая Героем Советского Союза старшим лейтенантом А. И. Марковым, однажды встретила у линии фронта восемнадцать ФВ-190, намеревавшихся штурмовать наземные войска. При таком подавляющем превосходстве противника успех могла принести лишь внезапная дерзкая атака. И Марков блестяще использовал эту единственную возможность. Имея преимущество в высоте, он зашел с тыла и обрушился всей своей немногочисленной группой на замыкающие "фокке-вульфы". С первой же атаки два из них были сбиты. Остальные, бесприцельно побросав бомбы, развернулись против марковской четверки. Однако она уже ушла по вертикали вверх, готовясь к новой атаке. Тут же подоспела еще одна группа наших истребителей, и фашисты уклонились от боя.

В начале июля при выполнении боевого задания погиб любимец 32-го полка Герой Советского Союза старший лейтенант М. А. Гарам. На его счету было сто восемьдесят пять боевых вылетов и тринадцать сбитых немецких самолетов.

Я хорошо знал Михаила, так же как и его брата Николая Гарама. Вместе мы воевали еще под Сталинградом. Николай погиб в сентябре 1942 года. А теперь вот не стало и второго из братьев.

Не обошлось без потерь и в других полках. Теряли мы людей, теряли самолеты. И такова уж, видно, логика войны, что трагическое здесь причудливо переплетается порой с комическим.

В 63-м гвардейском полку случилось такое. Четверка Ла-5, возглавляемая капитаном В. М. Шкуренко, завязала бой с семью "фокке-вульфами". Наши сбили два немецких истребителя. Один из них пришелся на долю молодого летчика младшего лейтенанта Терехина. Но при этом пострадал и терехинский самолет - у него была отбита почти половина плоскости. С большим трудом младший лейтенант дотянул до своего аэродрома. Садиться ему, конечно, запретили, приказали выпрыгнуть с парашютом. Терехин каким-то образом ухитрился снять кабинные часы и только после этого покинул аварийную машину. Командир полка Е. М. Горбатюк вполне резонно спросил летчика, зачем он из-за каких-то часов рисковал жизнью. На это последовал простодушный ответ:

- Очень уж жалко было бросать самолет. Хоть часы спас...

Высокие темпы наступления советских войск вызвали ряд трудностей, связанных с частым перебазированием дивизии. За нами не были закреплены определенные батальоны аэродромного обеспечения. Нас обслуживали различные тыловые части, вернее - передовые их комендатуры. Нередко командованию дивизии и полков самим приходилось принимать энергичные меры для своевременного поступления боеприпасов, горючего, продовольствия, идя даже на отрыв технического состава от выполнения его основных обязанностей.

Этот же период запечатлелся в моей памяти многочисленными встречами с очень интересными людьми. В течение нескольких дней один наш полк базировался вместе с французским истребительным авиационным полком "Нормандия". Наши летчики сразу сблизились с боевыми друзьями из Франции. Мы отдавали должное их смелости и мужеству. Недаром многие из них удостоились высоких советских наград, а некоторые стали даже Героями Советского Союза.

У французских летчиков был своеобразный способ взлета. Они еще на земле выстраивались парами, с небольшими дистанциями и интервалами, и в готовом уже плотном боевом порядке взмывали в небо. Очень впечатляющая картина организованности и сплоченности!

Потом мы взаимодействовали с торпедоносной авиацией Краснознаменного Балтийского флота, наносившей удары по вражеским кораблям в Рижском заливе. Торпедирование с воздуха требовало от морских летчиков исключительного мужества и мастерства. Они должны были на малой высоте приблизиться к вражескому кораблю на несколько сот метров, сбросить торпеду, а затем "перескочить" через противника. Потери при таком способе действий, конечно, неизбежны.

Даже бывалые наши истребители, повидавшие всяческие виды, иной раз содрогались, наблюдая за боевой работой торпедоносцев. Представьте себе хотя бы следующий эпизод. В Рижском заливе появляется немецкий военный корабль. Звено "бостонов", выстроившись в кильватерную колонну, идет на него в атаку. Вражеский корабль открывает по ним мощный огонь. Первый, а затем второй торпедоносцы сбиты. Лишь третьему удается нанести верный удар и потопить противника.