Чисто семейное убийство - Елена Юрская

— Давай поженимся! — повторил Федор, выходя на кухню в трусах, которые ныне принято называть было плавками, и, щурясь от солнца, стал почесывать свой небольшой, но убедительный живот.

— Тебе надо похудеть, — сказала Аглаида Карповна, считая предложение Федора неудачной шуткой.

— Под твоим чутким руководством. Ну? Мы были бы неплохой парой! — Он подошел сзади и заключил Аглаиду Карповну в объятия. Это было что-то новое в ее вдовой практике, а потому бабушка не сразу осознала всю двусмысленность и отвратительную грязь этой ситуации. Секунд на сто двадцать ее молодое сердце зашлось в томительном восторге. Какая гадость!

— Не смей ко мне приближаться, паршивец, — хрипло выговорила Аглаида Карповна и, наплевав на убежавший кофе, резко развернулась к Федору лицом.

Он безмятежно улыбался и смотрел на нее чуть смущенно.

— Я тебя люблю! — весело сказал он. — Нам же всегда и все было в кайф, а, бабуля? А ведь любовь — не вздохи на скамейке и не прогулки при луне!

Аглаида Карповна приготовилась, сконцентрировалась и нанесла Федору сокрушительный удар скалкой (которая всегда лежала на столике как лучшее средство от воров) по башке. Звук был такой, будто лопнул спелый арбуз.

— Ну ты даешь! — изумился Федор и присел на корточки. — Уже и пошутить нельзя… Хотя, знаешь, жаль, что я опоздал родиться — мы бы с тобой такую фигу всем им скрутили!

— Пошел вон! — раздельно сказала Аглаида Карповна, ощущая, что прединфарктное состояние, о котором так долго говорили соседки по площадке, может настигнуть ее сию минуту. — Пошел вон!

— От тебя — никогда. — Федор улыбнулся и покинул пределы кухни. — Никогда, слышишь? — выкрикнул он на весь дом.

Ну еще бы! Он был ей должен кучу денег. На тот момент она сняла с книжки практически все, что у нее было. Ну, не все… была еще другая книжка, и подлец Федор, видимо, нащупал ее в секретере. Как ни странно, денег было не жалко ни тогда, ни уж тем более сейчас. Деньги пропали бы в любом случае, но вышло так, что они доставили Федору радость. Все же она им восхищалась: другой бы втянул голову в плечи и сделал вид, что ничего не произошло. Федор довел ситуацию до конца. До абсурда. Вечером он зашел к ней в спальню и покаянно произнес:

— Я просто подумал о квартире, всяких безделушках. Бабушка, идут такие времена, что капиталы делить нечего. Помнишь, как при Петре? Так вот я предлагаю ввести закон о майорате. Хоть я и не старший внук. А? Если надо, то могу и…

— Перестань. — Аглаида Карповна сняла очки и медленно протерла стекла. — Ты меня очень обидел.

— И ты лишишь меня наследства? Я готов, только не бросай. И зачем ждать твоей смерти, если все это можно промотать и сейчас. А потом будем жить на вокзале. Я и местечко присмотрел.

Она легко выдвинула ящик стола, достала шкатулку с драгоценностями и тихо сказала: «Забирай».

— Никогда, — строго ответил он и, кажется, обиделся.

На двое суток гости Аглаиды Карповны пропали.

— Друга домой отправляли, — весело заявил Федор и вдвоем с девушкой втащил в квартиру огромный пражский торт, на темной глазури которого жевательными резинками было выложено: «Бабушка, прости засранца».

Он взял и деньги, и немножко драгоценностей, и…

— Не поминай лихом, — сказал Федор уже на вокзале.

Глаза его были сухими и тревожными. Аглаида Карповна вдруг подумала, что теряет внука. За это она готова была его убить.

Восемь лет назад она приезжала сюда с инспекционной проверкой. Все было тихо, мирно, Федор пропал. И его никто особо не искал.

— Яша. — Бабушка тронула спящего партнера по преферансу за плечо. — Яша, а ты почему так быстро уехал?

— А? Что? Не жили бедно, нечего и начинать? Жениться? Молоко сгорело? Да что случилось, чтоб я сдох, — еще два часа спать можно. — Он сел и уставился на Аглаиду Карповну как на пришельца с другой планеты. — Тю, и где вы только этого набрались, такая благородная дамочка?

— Почему ты уехал? — строго спросила она.

— А почему я должен был оставаться? Мы тогда еще не были родственниками. — Яша притворно зевнул.

— Он хотел, чтобы ты меня обокрал? Только честно!

— Ой, хотел, не хотел, какая разница, сто лет прошло. Мало ли чего я хотел в детстве, если космонавтика и без меня развивается нормально, а еврея так и не запустили. Да. Только давайте спать, потому что денег на следующую партию у меня пока нет. Или чайку? — Он с готовностью сунул волосатые кривые ноги в тапочки и сделал рывок в сторону кухни.

У Феди были кривые ноги. Тоже волосатые, но с другим, более мужским, эстетическим радиусом кривизны. Аглаида Карповна устало вздохнула. Несмотря ни на что, в душе все-таки не поселилась ненависть. Даже пустоты не было. То ли склероз и страсть к сентиментальности, то ли маразм и неспособность здраво оценивать себя и других. Было просто немного больно. И поправимо ли?

— Я не буду пить чай, — объявила она и решительно подошла к окну.

— Ой, да я не буду его готовить. Я совершал водные процедуры. — Яша подмигнул и повязал голову большим махровым полотенцем.

— Я не стану ругаться, честное слово, — вкрадчиво проговорила Аглаида Карповна. — Только скажи: ни одной маленькой вещички? Крошечной такой? Совсем ни одной, на память? А, Яшенька, припомни?

— Выходит, я только и делаю, что ворую, и на мне пробы негде ставить. — Яша поджал губы. — Та не брал я ничего, клянусь мамой. Она бы мне все руки поотрывала. Вы просто не знаете мою маму.

«Слава Богу», — подумала Аглаида Карповна, которая и без того знала неимоверное количество мам. Даже без Яшиной коллекция была достаточно полной.

Город просыпался, лениво и нерешительно. Аглаида Карповна все смотрела в окно, планируя присоединиться к суете через час-другой — после дворников, студентов и первоклашек. Она не выносила общественного транспорта и тяжелого дыхания похмельного населения. А хорошо, что Яшу можно вычеркнуть! Хорошо, потому что в правильной игре самое главное доверие.

И приехала она сюда вовремя. Она просто чувствовала это. Что-то еще можно поправить. Прояснить. Только надо успеть.

— Тогда, может, все-таки чайку? — трогательно улыбаясь, спросила Аглаида Карповна.

— Только водки. За воссоединение наших любящих сердец, — усмехнулся Яша.

Первый раз Тошкин проснулся оттого, что нагло хлопнула входная дверь, во второй — оттого, что Анна прошла какой-то уровень в какой-то мутной компьютерной игре, в третий — от фальшивого исполнения «Хава нагилы» и бодрого старушечьего смеха. Он ни минуты не сомневался, что живет в сумасшедшем доме, но почему тут не соблюдается хотя бы элементарный режим? Дмитрий Савельевич натянул спортивный костюм и вышел проконтролировать ситуацию.

— Все спокойно, мама ушла на работу, — улыбнулась Анька, не отрываясь от экрана телевизора. — Еще буквально пять минут, и я иду делать математику. Только никому ни слова, иначе я тебя тоже выдам.

Приободренный Надиным отсутствием, Тошкин заглянул к Яше. Картина разложения семейного фронта была полной: Аглаида Карповна, раскрасневшаяся, как девица на выданье, демонстрировала Яше свой гардероб на предмет консультации, что ей лучше надеть для официального разговора. Судя по отвергнутым уже моделям, часть из которых была знакома Тошкину с детства, Аглаида Карповна приехала сюда всерьез и надолго.

— Вы куда-то собрались? Переезжаете от нас? — учтиво спросил Дима.

— Да, то есть нет. Я ухожу, но вернусь, — сердито пряча глаза, ответила она.

Тошкин вернулся к себе и призадумался. Кажется, вчерашний разговор привел в движение машину под названием «бабушка продолжает и выигрывает». И куда это она собралась? Тренироваться в тире? За очередной порцией яда? Или прикупить чулочек на случай возможной охоты?

Когда сарказм переполнил чашу, Тошкин решил, что ему пора выйти на улицу и последить за бабушкой, хоть это и неприлично.

Аглаида Карповна покинула квартиру в десять часов утра. На ней был синий в мелкую черную полосочку костюм и, мама дорогая, шляпка, похоже сшитая из драпа, выстоявшего в неравной схватке с молью. Бессовестный Яша все-таки не уследил. Тошкин влез в автобус и постарался сделаться незаметным. Впрочем, Аглаида Карповна не особо вертела головой. Она сошла у цирка, отряхнула юбку и быстро юркнула во двор пятиэтажки. У Тошкина заболело в груди: здесь жили очередные родственники. Здесь жил Надин шеф Владимир Игнатьевич Прядко. Бабушка зашла в подъезд, а Дима устроился на лавочке. Для всеобщего обозрения. Не рискнет же бабушка травить внука на глазах у старшего следователя городской прокуратуры.

— Это я, Аглаида Карповна, бабушка вашего мужа, — сказала старая женщина, подавляя в себе порыв скорчить гримасу в дверной глазок. — Вы меня не узнаете?

Дверь распахнулась. На пороге стояла слегка заспанная Катя и блекло улыбалась незваной гостье.