Водомерка - Линда Сауле

Потом долгое время считала, что он покончил жизнь самоубийством. Я не могла и не хотела поверить в то, что он, будучи опытным моряком, мог погибнуть в океане.

– Эта мысль успокаивала вас, что вполне нормально. Людям свойственна подмена фактов для собственного успокоения. Что ж, давайте приступим. Закройте глаза и постарайтесь почувствовать каждую клеточку вашего тела. Представьте, что вы состоите из миллиарда маленьких фрагментов, вы должны как бы разделиться на множество кусочков, но не забывать, что каждый из них носит ваше имя. Каждый фрагмент – это и есть вы, Сьюзан, постарайтесь увидеть это. А теперь попытайтесь подвигаться, перемещайтесь от одного фрагмента к другому, будьте в одном, затем в другом, захватывайте несколько за раз. Не важно, как вы будете двигаться среди них, главное, чтобы при этом не теряли собственной сущности, самосознания. Сделайте это, я жду. Получилось?

– Да.

– Замечательно. Теперь, когда вас как цельной структуры не существует, позвольте этим фрагментам жить своей жизнью. Вы можете оставаться в них, а можете смотреть на их движение со стороны. Где вы оказались, Сьюзан?

– Я снова на пляже. Все эти фрагменты, они вокруг меня. Это песок. Они стали песком. Каждый кусочек – это песчинка.

– Какой он на ощупь, по ощущениям?

– Мокрый холодный песок, к нему совсем не хочется прикасаться.

– Почему?

– Мне неприятно.

– Постарайтесь понять причину этой неприязни.

– Потому что на этом песке лежит мужчина, я вижу его. Его лицо так близко, он не может дышать из-за меня… я не даю ему дышать. Его жизнь кончена. Все кончено.

– Это не так, Сьюзан. Сейчас от физических и логических действий вы переходите в область потустороннего и метафорического. Я призываю вас скорее чувствами, интуицией, нежели сознанием, подумать об этом человеке. Он был чем-то значим для вас?

– Он мне чужой, я не знаю этого человека, никогда не встречала.

– Вы уверены, Сьюзан?

– Наши пути никогда не пересекались.

– Сейчас просто слушайте мой голос. Есть теория, которая гласит, что каждый человек потенциально несет в себе всю свою жизнь, от рождения до смерти. Он носитель всех событий, которые произошли и произойдут с ним. Попробую пояснить. Мы видим ребенка, ну, скажем, десяти лет. У него небольшой опыт, скорее всего, многого из того, что мы с вами знаем, он не поймет просто в силу своего возраста. Но если мы встретим его спустя тридцать-сорок лет, все будет по-другому. И вот здесь будьте внимательны, Сьюзан. Посмотрите на такого ребенка как на потенциального взрослого. Его время – оно с ним, он носит в себе все будущие открытия одним лишь фактом своего существования, он претендует на них. Он имеет вполне осязаемое право на владение и проживание всех событий, которые не только произошли с ним в прошлом, за его короткую жизнь, но и произойдут в будущем, какими бы эти события ни были, они в нем заложены.

– Что это значит?

– Это значит, что человек, которого вы видите и который так беспокоит вас, – это некто, встреченный на вашем пути в тот самый период его жизни. Я повторю – его жизни. Но вы могли встречаться с ним раньше или встретить его позже – или никогда не встретить. Этот человек – потенциально глубокий старик и несмышленый младенец, он кто угодно на протяжении долгого пути, который расстелила перед ним начертанная судьбой жизнь. Ваши пути пересеклись именно в этой точке, но это не значит, что вы должны смотреть на вашу встречу лишь с одной позиции. Позвольте себе обман зрения, если потребуется, но я призываю вас смотреть на это глубже и шире.

– Я не понимаю, что вы хотите сказать.

– Вернемся к моменту, когда вы оказались на пляже. Вспомните, что вы испытали, увидев Питера Бергманна на песке, лежащим лицом вниз.

– Я испытала ужас.

– Но почему, ведь, по вашим словам, вы не знакомы? Разве можно испытывать ужас от того, что погиб тот, кого вы не знали лично?

– Естественно.

– Не буду спорить. Но вы сейчас находитесь в событии, которое наложило на вас отпечаток. Вы видите все вокруг, но по-настоящему открыть вас может не само событие как таковое, а тысяча потенциально других, которые, возможно, не случились, но могли. Отвернитесь от этой суматошной точки, отмотайте время если не на несколько лет, то хотя бы на несколько месяцев назад, вспомните, как именно вы попали на этот пляж.

– Я еду в тумане. Вокруг ничего не видно. Радио слишком громко играет, я делаю звук тише.

– Попытайтесь услышать голос этого мужчины. Что он вам говорит?

– Его голос? Я не знаю, как он звучит.

– Попытайтесь представить. Он может быть каким угодно.

– Не слышу, я ничего не слышу!

– Не злитесь, Сьюзан. Попытайтесь снова.

– Останься.

– Что вы сказали?

– Мне кажется, я слышу это слово. «Останься». Но я не знаю, что оно означает.

– Запомните это слово, возможно, оно чем-то важно для вас. Вы сказали, что поехали на пляж в ночь, когда погиб этот неизвестный… Вы очень убедительны в своих словах. Но мы с вами знаем, что слова подобны поверхности воды, в них отражается лишь то, что мы показываем. Покажите мне иную Сьюзан, более честную, более доверчивую и смелую. Откройтесь правде, без нее мы не сдвинемся с мертвой точки.

– Что вы хотите?..

– Вы утверждаете, что были на пляже в ночь гибели девятерых моряков и утром, когда полиция нашла неизвестного – по имени Питер Бергманн. Вы оказались невольной свидетельницей, по какому-то недоразумению заснув в собственной машине. Это ваши слова, я ничего не добавила от себя? Хорошо. А теперь подумайте еще раз, Сьюзан. И глубоко вдохните, прежде чем вы мне ответите: что вы делали на пляже на самом деле?

XXI

Сьюзан заехала в полицейский участок поздним вечером в надежде, что застанет сержанта. Это была крайняя мера, потому что Ирвин не отвечал на звонки уже пару дней. Она сделала вывод, что он был занят новым громким расследованием, которое ему поручили, и просто не находит времени на разговоры. «А может, он не хочет видеть меня?» – кольнула догадка, но Сьюзан отогнала ее.

Ее мысли от долгого перемешивания в голове загустели настолько, что Сьюзан больше не могла смотреть на дело Питера Бергманна как прежде. Не осталось никакой легкости в подходе, никакой объективности. Она была слишком… в нем. Слишком поглощена, а это первый шаг к предвзятости. Нельзя вынести правильное суждение, будучи внутри ситуации настолько, насколько она себе позволила. Пора сделать шаг назад. Пора отпрянуть и дать событиям идти так, как предусмотрено судьбой.

По всей видимости, похороны, этот традиционный обряд прощания с телом, все же повлияли на нее и на ее отношение – все детали будто покрылись карнаубским воском. Невидимая глазу преграда, но стоит потереть… Стоит ли?

Ирвин, взлохмаченный и уставший, встретил ее