Топографический кретин - Ян Ледер

теперь ведущая флагманской передачи на тутошнем телевидении. — Здесь, как в Кампучии при красных кхмерах, нет ни одного, кто не потерял бы кого-нибудь в разборках. Вот и пьют этот тостик, как на поминках. Ты когда мне интервью дашь?

— Через полчаса пойдёт?

— Давай, только не позже, а то мне оператора отпустить надо пораньше, у него жёнушка надысь отелилась.

Через полчаса, однако, не получилось: уссурийский бомонд постоянно отвлекал Якова и Славика беседами, во время которых всё менее тщательно маскировал голодные взгляды, которыми дистанционно ласкал очаровательно оживлённых Анек.

— Так, ну всё, больше я терпеть не намерена, — икнула Светик, когда официанты утащили нетронутое третье горячее и начали расставлять тарелки с крабом и икрой. — До десерта, блин, досидели!

Она схватила Якова за локоть и утянула в проход между мужским и женским туалетами, из которого, как надзиратель из тюремного коридора, на шмыгающих туда-сюда гостей равнодушно пялился глаз бетакама, тяжёлой профессиональной телекамеры, закреплённой на тяжёлой профессиональной треноге. На том же штативе полувисел оператор. Он, судя по редко мигающему взгляду и часто подгибающимся коленкам, уже никуда особенно не спешил.

— А стул-то один, — нетрезво хихикнул Яков.

— Да и хрен с ним, тут два всё равно всунуть некуда, — Светик отцепила от бетакама косматый микрофон, усадила Якова на стул и взгромоздилась ему на колени. — Вот так вота!

— Подожди, у меня ж… у меня же… жена же ж у меня же! Увидеть же может по телику, а тут такая порнуха…

— Порнуха — это если б мы тебя с твоими куколками сняли, вот там да, тебе крантец. А тут не порнуха, а так, лёгкая эротичка, — у Светика язык заплетался ничуть не меньше. — И вообще, профики мы или дистрофики? Женечка возьмёт лица крупным планом — и ажур, да, Женечка? Аллё, Женечка, да?

Оператор кивнул убедительно и глубоко — так, что пришлось придержаться за пол, чтобы не лечь.

— Свет, не ёрзай, — попросил Яков. — А как ты этот базар собираешься в эфир давать? Да не елозь на паху, я тебе говорю. Ты слышишь, как мы трудно разговариваем?

— Тю, вообще фигня! У нас монтажёрчик знаешь какой! Скорость процентов на пять добавит — и все делишки. Да, Женечка?

На этот раз оператор кланяться не стал, ограничившись закрытием век. Которые разжал секунд через десять с видимым усилием.

— Ну, поехали, — сказала Светик. — Женечка, поехали, говорю… Да нажми же на красную кнопочку, мать твою! Вот, хорошо. Скажите нам, Яков Романович, почему местом открытия первого филиала вашей радиостанции вы выбрали именно наш замечательный город?

По возвращении с интервьюшечки на входе в зал Яков будто мягко ткнулся в прозрачную стену. Обдумав ситуацию, догадался: это сгущается атмосфера.

— Атмосфера сгущается, — оповестил он Славика, но тот наблюдений друга не подтвердил, хотя и не опроверг.

Мелькнула мысль: а может, тоже погрузить лицо в яблочный пирог под взбитыми сливками с клубничным джемом, а всё остальное — в безмятежное состояние риз? Но только мелькнула, задерживаться не стала, уступив пониманию. До Якова дошло, что именно изменилось в воздухе: он стал предгрозовым, до предела насыщенным электричеством.

Штормовые тучи предупреждают об опасности жёлтыми сполохами, которые сходятся на самых выдающихся объектах ландшафта. В банкетном зале роль магнитов для молний предсказуемо исполняли Анька и Анька, а громовержцами служили хозяева уссурийской тайги. Их сильные шеи с щетинистыми складками давно освободились от удавок галстуков, ремни на борцовских талиях слегка подраспустились, а кумачовые и изумрудные пиджаки вальяжно раскинулись на спинках резных стульев, слабо отсвечивая золочёными пуговицами и давая возможность хозяевам демонстрировать платиновые браслеты на запястьях и недосведённые наколки на предплечьях.

Мощным напряжением воли Яков собрал в кучу разбегающиеся зрачки — и тут же подумал, что вот как раз этого делать не следовало: взгляд сфокусировался на бицепсе, украшенном поперечным шрамом такой длины, что у самого Якова он уместился бы разве что на бедре, да и то лишь по вертикали.

— Сгущается атмосфера, — вторично уведомил он членов своей делегации, на этот раз более решительным тоном, хотя и негромко. — Ку-ку, народ, мы в глазе шторма. То есть в глазу.

— В чужом глазу воду не пить, — сказал Славик.

— Пить пока хватит, — кивнул Яков. — Пора перекурить. Валим в холл, там курилка. Не забываем вещей.

Славик попытался напомнить, что не курит, но не сумел. Хорошо, что гостиница была рядышком, всё на той же центральной площади: дальше бы Яков коллегу не дотащил.

Площадь — вместе с гостиницей, бывшим горкомом и остальным Уссурийском — от китайской границы отделяло метров восемьсот, и все отели города в количестве от одного до трех были плотно заселены бизнесменами из-за ближнего рубежья. Которых до самых глубин их зарубежных душ поразил вид двух белолицых дев несказанной красоты, одной светлобровой, другой черноокой.

Девы то поочередно, а то и совместно перебегали между двумя соседними номерами на четвёртом этаже — и Яков, хотя и не до конца понимал тонкости биохимических процессов, происходящих в коммунистическо-конфуцианских глубинах китайского подсознания, всё же сумел безошибочно вычленить фактор, служивший этим процессам катализатором: из двери в дверь Аньки сигали в одних простынях.

Воздух, которого в душном коридоре и без того было не слишком много, заметно уплотнился, и на этот раз не надо было обладать дипломом по психоанализу или склонностями к физиогномике, достаточно было иметь хотя бы один не вырубленный алкоголем обонятельный рецептор. Тяжелый запах кисло-сладкого соуса сопровождал возбужденное придыхание двух десятков коренастых предпринимателей из Поднебесной, нерушимой гурьбой волочащихся за Грузинкой с Ногами наподобие тому, как антилопы следуют за вожаком.

Яков выпукло осознал всю меру своей ответственности за доверившихся ему друга и подруг, и ещё он понял, что справиться с этими пусть и некрупными, но пребывающими в недетской ажитации и к тому же очень многочисленными мужчинами будет ничуть не легче, чем с давешним мускулом со шрамом. Поэтому, действуя максимально оперативно, но не привлекая к себе внимания — ни дать ни взять сапёр на простреливаемом минном поле, похвалил он себя, — Яков с непонятно откуда взявшейся ловкостью отловил Анек и затащил их в один из номеров, а недвижимого Славика в начищенных с утра ботинках оставил пока на кровати другого.

Побочным эффектом блистательной операции стало приятное открытие: выяснилось, что часом раньше, в ходе эвакуации из ресторана, девушки проявили чудеса сноровки и стратегического мышления — прихватили с собой пару флаконов шампанского, початую бутылку водки, а также кило яблок, четыре груши и половину большого арбуза. Утаить такое богатство от распластавшегося за стеной товарища было бы непростительным свинством, а