Чеченская обойма - Валерий Горбань

В Ростов прилетела мама. Дав жизнь Дмитрию и подняв его на ноги один раз, она вместе с сыном оказалась перед тяжкой необходимостью повторить все сначала. Что пришлось пережить матери и какой мерой можно измерить ее боль и мужество, умом можно понять, но прочувствовать — вряд ли. Ясно одно: свою волю и бойцовские качества Дима во многом позаимствовал именно у нее.

Именно в этот период все чаще и чаще возникали мысли о самоубийстве.

— Мысли о суициде в этой ситуации естественны. Особенно, когда чувствуешь свою беспомощность, когда осознаешь, чего ты лишился. Причем эти мысли — вполне конкретные и деловые. Думаешь: «Эх, косая, ну что тебе было врезать на десять сантиметров повыше и кончить все разом!» Сейчас, четыре года спустя, тоже, бывает, иной раз психанешь: мол, пошло все к черту, надоела такая жизнь! Но это — просто всплеск эмоций, для разрядки. А тогда спокойно и деловито продумывал, как вскрыть вены, жгут какой-нибудь на шее закрутить, а лучше всего — раздобыть что-нибудь для последней инъекции в жизни. Главное — умереть, по возможности надежней и безболезненней. Боли-то я нахлебался уже с избытком. Может быть, я и не прав, но думаю, что инвалиду с врожденными недостатками проще. Он с начала жизни привыкает к мысли о своих ограниченных возможностях. А когда ты молод и здоров, когда уже вкусил все радости жизни и мечтаешь о будущем… Такой удар перенести очень трудно. Я думаю, что многие пацаны, погибшие от такого же ранения, как у меня, просто не захотели жить дальше. Необязательно ведь специально убивать себя. Когда и так висишь между небом и землей, достаточно просто отказаться от борьбы. А я решил жить. И не просто жить как жалкий инвалид, а вернуться к настоящей жизни, достойной человека и мужчины.

Это была ГЛАВНАЯ ПОБЕДА. И отсюда:

Урок третий. В СИТУАЦИИ, КОГДА ЧЕЛОВЕК СТОИТ МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ, РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ ИГРАЮТ СИЛА ДУХА И ЖАЖДА ЖИЗНИ. Человек, не отказавшийся от борьбы, решивший жить, усилием воли способен удержать себя на краю черной пропасти. И родные, друзья, просто неравнодушные люди, находящиеся рядом, своей энергетикой подпитывают его, давая столь необходимые силы. Те самые «нематериальные» понятия, которые мы так долго отрицали, та самая «мистика», которая до сих пор у многих вызывает иронические усмешки.

После Ростова — Москва. Центральный клинический госпиталь МВД.

В родной Магадан Дмитрий вернулся второго ноября девяносто пятого. В стационаре БПО УВД для него была оборудована отдельная палата. В ней, кроме специальной кровати, были установлены простейшие устройства для начала тренировок и восстановительных упражнений.

Часть спинного мозга выше места разрыва была контужена, травмирована ударом, но она могла восстановить свои функции. И каждый заработавший миллиметр этой ткани снова «включал» нервы и мышцы на определенном уровне. Вот за эти миллиметры и шла борьба.

Многие ли из нас способны заставить себя делать обыкновенную физзарядку каждое утро?

Дима начинал с простых шевелений пальцами рук. Медицинские процедуры перемежались многочасовыми, изматывающими прежде всего психику, упражнениями. Небольшие подвижки и удачи следовали за черными волнами отчаяния.

— Когда нужно было учиться пересаживаться самостоятельно из коляски в кровать и обратно, я думал: «Нет, это просто невозможно». Я видел впереди беспросветную и тоскливую жизнь в кровати.

Но он не прекращал своих тренировок. Не забывали друзья. Все время были рядом родные. Вкладывали в мужественного пациента весь опыт и профессионализм свои, магаданские, медики. Но главный фронт сражений за будущее проходил в его собственной душе. И укреплялась воля. В мышечный корсет одевались позвонки. Крепли включившиеся в работу мускулы плечевого пояса. Новая победа: из постели Дима пересел в коляску. А это — расширение рамок окружающего мира, новые возможности.

Но настоящим потрясением, не просто укрепившим дух Дмитрия, а перевернувшим все его представления об ожидающей впереди жизни, стал курс реабилитации в США.

Прежняя администрация области, союз афганцев, товарищи по службе и просто земляки сумели собрать 50 тысяч долларов. Сумма — невероятная для одиночки, но вполне подъемная для множества людей, объединившихся вокруг достойного этих усилий человека.

Урок четвертый.: ПРАВО НА ВНИМАНИЕ И ДОСТОЙНОЕ ОТНОШЕНИЕ ЛЮДЕЙ К ТЕБЕ НАДО ЗАСЛУЖИТЬ.

Запившему, опустившемуся, отказавшемуся от самого себя человеку подают милостыню. А в борющегося, укрепляющего своим примером даже здоровых и благополучных окружающих — вкладывают деньги. Потому что он перспективен для общества, он вызывает уважение и чувство его морального превосходства.

Американский врач встретил Дмитрия, сидя в инвалидной коляске. Это был не психологический трюк. Доктор Эрик Карлссен, будучи еще совсем молодым человеком, неудачно нырнул со скалы в море. Перелом позвоночника, неподвижность, инвалидность…

— Хочешь, я покажу тебе, как я сажусь в машину? — спросил Эрик и ловко, привычно проделал этот акробатический этюд.

— Я думал, что у него поражение где-то в нижних отделах позвоночника, а значит, работает весь корпус. Говорю: «Ну, конечно, с такой травмой, как у вас, можно такие трюки выполнять…»

Эрик засмеялся:

— Дима, у нас с тобой одинаковая травма. Седьмой позвонок, сантиметр в сантиметр. А это значит, что ты будешь уметь все, что умею я.

Никто Диму не жалел. Никто ни за что его не агитировал, ни в чем не убеждал. Не проводились с ним и психотерапевтические сеансы в обычном примитивном понимании: не позволял языковый барьер. Его просто учили, как можно жить с такой травмой.

— Понимаешь, это — как завод с толкача. Главное — задать тебе движение, первичный импульс. Дать методику. Ведь кто-то уже изобрел, отработал приемы, как овладеть той или иной операцией. Нет смысла изобретать велосипед, да и не до всего можно додуматься самому. Такой подход ускоряет возвращение к нормальной жизни и открывает новые рубежи.

Эта встреча, общение с людьми, которые не просто честно отрабатывали свои деньги, но и стали искренними друзьями Дмитрия, в корне изменили его мировоззрение.

Урок пятый. НЕ НУЖНО ГОРЕВАТЬ НАД РАЗБИТОЙ ЧАШКОЙ.

— Глупо ругать ребенка, нечаянно уронившего ее. Никто этого не хотел, но это уже произошло. И что-то изменить невозможно. Нужно попытаться склеить то, что еще можно склеить, или просто выбросить осколки. И жить дальше. То, что у нас воспринимается как конец жизни, в цивилизованном мире — просто жизнь. Несколько иная, более сложная, чем у других, но настоящая жизнь. Конечно, там больше заботятся об инвалидах. У каждого подъезда есть съезд для колясок. Никто не таращится, не тычет пальцами. Обычные люди, только на колясках. Они — непременные и обычные участники всех торжеств, гуляний, дружеского общения. А у нас люди на колясках, где вы, ау! Да, мы бедней, у нас меньше возможностей. Но это же не значит, что их нет совсем!

У доктора Карлссена свой дом, машина, престижная высокооплачиваемая работа, позволяющая достойно содержать свою семью. У него жена и двое детей, родившихся уже после аварии.

— Как они сумели зачать детей при такой травме? При современной медицине проблем с этим нет. И в интимной жизни можно найти какие-то решения. Главное, что смысл в жизни появляется совсем другой. Ради детей стоит жить и вкалывать в любом состоянии. А среди женщин немало таких, которые доброту, порядочность, надежность своего мужчины ценят выше железного здоровья. Тем более что с моей травмой, к примеру, можно самого себя обслуживать полностью. Не надо нянчиться. Тут серьезней другая проблема. Скажем, общаешься ты с друзьями, знакомыми, в том числе и с женщинами. Может возникнуть ситуация, когда появится взаимное притяжение. Но ты побоишься первым сказать об этом. Вдруг женщина не захочет быть с тобой просто потому, что ты не нравишься ей как человек. И она поступила бы так же, даже если бы ты был здоров. Но ты-то в первую очередь будешь думать, что она не хочет иметь дело с инвалидом. Это будет сильным ударом по душе, по человеческому самолюбию. И даже в случае ее согласия может возникнуть вопрос: «А не загнал ли ты ее в ловушку женской жалости?» Наверное, в такой ситуации должно быть исключение из общего правила, и женщина должна сама проявить инициативу. Это, пожалуй, — единственная допустимая уступка в таком положении. А в остальном мужчина в коляске вполне в состоянии быть даже выше многих абсолютно здоровых людей.