Рыжеволосая бестия - Мэг Хатчинсон

— Сэр, к вам посетитель. Сказать, что вы пока не принимаете?

Посетитель! У Марлоу, еще секунду назад столь уверенного в себе, по спине пробежал холодок. Действительно ли все прошло так гладко? Может, он что-то недодумал, просмотрел?.. Нет, он старался быть предельно осторожным. Задумавшись, Марлоу машинально стал поправлять розовый платок в нагрудном кармане. Ведь вполне естественно, если кто-то пришел выразить свое соболезнование по поводу утраты… Вот только… не слишком ли быстро? Он не думал, что новость уже успела распространиться… Но кто же все-таки решил навестить его? Если не принять посетителя, вопрос этот не даст ему покоя. Кроме того, отказ наверняка вызовет подозрение у людей. Заставив себя собраться с мыслями, Марлоу велел слуге проводить посетителя в кабинет.

Почему Линделл так и не пришел? Тревожные мысли снова полезли в голову Марлоу. Он пообещал, что вернется, и не вернулся. Что случилось? А если он сожалеет, что дал слово помочь? Может, Каин передумал? Дьявол! Тогда все очень плохо! Если бы Линделл подтвердил, что они в это время были вместе, никому и в голову не пришло бы заподозрить его, Марлоу Банкрофта. Всем было бы ясно, что произошел несчастный случай… Несчастный случай, которого никто не мог ни предвидеть, ни предотвратить. Чертов Линделл! Марлоу изо всех сил ударил туфлей по ножке кровати. Если он не сдержит слова… Но нет, этого не будет! Марлоу улыбнулся. Линделл наверняка понимает, что единственный способ получить обратно от Марлоу Банкрофта свои деньги — играть по его правилам.

С сестрой что-то явно происходит. Пол Тарн наблюдал, как нервно бегают ее пальцы. За столом она все время думала о чем-то своем и совершенно не следила за разговором. На вопросы отвечала односложно и часто невпопад, иногда даже просто не слышала, о чем он ей говорил. Лору определенно что-то тревожит, что-то очень важное для нее… Иосиф и Алиса Мейбери? Ему самому сделалось тошно от своей подозрительности. Пол отогнал от себя неприятную мысль, однако не слишком далеко, потому что понимал: она еще вернется к нему.

— Как твоя новая шляпка? — осведомился Пол, когда сестра в очередной раз надолго замолчала. Он решил сменить тему, надеясь, что это поможет ему догадаться о причине ее беспокойства.

— Да.

Она, похоже, не поняла, о чем ее спрашивали. Пол отодвинул от себя тарелку.

— Лора! — громко произнес он, да так, что изящная стеклянная посуда тихонько зазвенела. — Лора! Что с тобой? Ты сегодня сама не своя. Только, пожалуйста, не говори, что ничего не произошло, мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга.

— Я… — Лора бросила на брата быстрый взгляд и тут же опустила глаза, делая вид, что рассматривает свои пальцы, хотя, несомненно, не видела их.

Господи Боже! Сердце Пола сжалось. Если кто-то обидел его сестру или повел себя с ней грубо, он за это ответит! Встав из-за стола, он подошел к сестре, взял ее за руку и отвел в гостиную. После смерти родителей желание защитить, уберечь от любых бед младшую сестру никогда не покидало Пола, но сейчас, усадив ее рядом с камином и заметив, как заиграли на ее темных волосах отблески газовой лампы, он вдруг особенно остро ощутил эту потребность. Лора не всегда вела себя так, как хотелось ему; она была отчаянной и упрямой, обладала невероятной силой воли, которую даже Иосиф Ричардсон со всей своей житейской мудростью не мог перебороть. Однако все эго уже было в прошлом. Лора давно стала другой…

Поблагодарив кивком заботливую миссис Эдди, которая предусмотрительно принесла поднос с чаем, Пол подождал, пока она нальет и поставит перед сестрой чашку. Как только дверь за женщиной, служившей в их доме еще со времен его детства, закрылась, он негромко произнес:

— Лора, скажи наконец, что произошло?

Сестра продолжала сидеть неподвижно, словно окаменела. И тут Полу стало по-настоящему страшно. Ее пальцы, которые не знали покоя во время обеда, теперь замерли, лицо превратилось в застывшую маску, а глаза… глаза, потемневшие от какой-то затаенной боли, метались из стороны в сторону, как испуганные мотыльки. Что же все-таки случилось? Пол взял из вялой руки чашку и поставил ее обратно на поднос. Что могло заставить его сестру вести себя так, как будто она увидела саму смерть?

— Лора, — мягко произнес Пол и взял ее руки в свои. — Лора, я же вижу, тебя что-то тревожит. Прошу, расскажи мне.

Тишину нарушало лишь потрескивание разгоревшегося в камине угля. Пол сделал еще одну попытку.

— Тебя кто-нибудь обидел?

Боже мой, что же делать? Ну почему она молчит и не желает говорить о том, что так расстроило ее? Может, она разговаривала с миссис Эдди и призналась экономке, что случилось? Пол почти сразу отбросил эту мысль. Флоренс Эдди с первого дня, когда они осиротели, заменила им мать, и, если бы что-нибудь случилось — не важно с кем, с ним или с Лорой, — если бы над их головами хоть ветерок дунул, она бы уже мчалась в убежище обидчика, чтобы покарать злодея, будь то мужчина или женщина. Но, судя по всему, Флоренс ничего не известно.

Сидя в тишине гостиной, держа сестру за руки, он не мог отогнать от себя мысли, которые стали исподволь всплывать из глубин памяти, мысли, которые жгли его душу сильнее всего. Он думал о страданиях, которые довелось пережить его любимой сестре шесть лет назад. Тогда Пол дал себе слово, поклялся всем святым, что, пока он жив, Лора больше не будет знать горя. Когда это случилось, она ушла в себя, отгородилась от мира непроницаемой стеной мучительной боли, сквозь которую, казалось, невозможно было пробиться. С тех пор Пол стал опасаться, что, если в ее добрых глазах вновь появится былая скорбь или улыбка сестры вдруг станет горькой, вокруг нее может опять вырасти та стена. Сейчас, глядя на Лору, Пол чувствовал, как у него холодеет сердце.

Во многом он сам был виноват. Пол обратил свой взгляд на камин, и беспокойная игра пляшущих языков пламени увлекла его в прошлое. Лора ездила в Бакингемшир к своей школьной подруге и там была представлена молодому человеку, которого, как она позже призналась брату, полюбила с первого взгляда. Вернувшись домой в Линдон, она объявила, что хочет выйти за него замуж. Пристально глядя на огонь, Пол увидел тот же яркий блеск, который тогда горел в глазах его сестры. Лора обладала своенравным характером и горячим сердцем, как и любая девушка в двадцать лет. Она была уверена, что ее избранник — именно тот человек, который ей нужен, и что ее желание непременно должно быть исполнено. Но Пол был против этого брака. Как брат и опекун, он не дал своего согласия. В ход пошли слезы и скандалы, Лора смотрела на брата так, словно хотела испепелить его на месте, но он был непреклонен. Тогда она во всем призналась Иосифу. Ричардсон, который всегда советовал Полу воспитывать свою сестру «в старых традициях», на этот раз, видимо, не проявил твердости.