Боги не дремлют - Сергей Шхиян

Никаких выгод оттого, что случайные путники гибли в страшной яме, ни Павел Петрович, ни его чернокнижник не получали. Они даже не присутствовали при их смерти и не могли «насладиться» чужими мучениями. Получалось, что зло им совершалось только ради зла, как осуществление какой-то непонятной мне идеи или цели.

Впрочем, обычному, нормальному человеку невозможно понять радость террориста, наслаждающегося гибелью невинных людей, ставших жертвами его «профессиональных» усилий.

Деревянные строения, между тем, так разгорелись, что и до бани начали долетать горящие головни. Я стоял, что называется, на страже и следил за противопожарной безопасностью. Пока все обходилось. К тому же, опять начался дождь.

Матильда дорвавшись до горячей воды, видимо, смывала с себя не только грязь, но и грехи. Пока никакой зримой опасности не было, я ей не мешал. Наконец она помылась, вышла из парной и крикнула, что с ней все в порядке. Теперь была моя очередь, чем я не преминул воспользоваться.

Тепло и горячая вода — это замечательно! Первая положительная эмоция за весь сегодняшний день! Я словно возродился. Накопившаяся усталость прошла и начало казаться, что жизнь потихоньку налаживается. Пожар начал постепенно стихать. Очередные каратели не появились. Доварилась каша. А много ли нужно человеку для ощущения полного счастья!

Первым делом я занялся лечением Матильды, потом мы второй раз поужинали, после чего сразу же легли спать. Мне так надоело все время всего бояться, что я легкомысленно заснул, как только лег на голую лавку. Ночь прошла спокойно, к утру мы выспались и оказались вполне транспортабельны. Благодаря моему лечению, синяки у Матильды начали рассасываться, опухоль на лице спала. Пока без изменения был только след от пули. Хорошо, что у нас не было зеркала, и она не могла себя увидеть!

За ночь дом и службы сгорели дотла и на месте построек теперь дымились только остатки недогоревших бревен. Мы надели французскую форму, я оседлал лошадей и мы, наконец, уехали из проклятого места. Торопиться нам было некуда, в теплой бане вполне можно было остаться до полудня, но мы даже не обсуждали эту тему.

План пока у нас был самый простой, отыскать дорогу на Потапово и, дождавшись темноты, попытаться туда проникнуть. Честно говоря, сама идея мщения мне не нравилась. Как бы решительно ни была настроена Матильда, нападение на имение и дружину Павла Петровича только нашим тандемом, было не самым разумным поступком моей жизни.

— Знаешь что, — как бы, между прочим, предложил я, когда мы уже отъехали от охотничьего дома на приличное расстояние, — давай пока отложим визит в Потапово. Сначала решим вопрос с твоим имением, а сюда вернемся, когда здесь не будет французов.

Матильда не раздумывая, отрицательно замотала головой.

— Ты сама посуди, что мы сможем сделать с тобой вдвоем? — продолжил уговаривать я. — А так вернемся не одни, с помощниками. Можно пожаловаться властям…

— Если ты боишься, то можешь со мной не ехать, — резко сказала она. — Никакие власти в этом деле не помогут. Нам просто никто не поверит. И наказать его можно только сейчас, пока на нас наполеоновская форма.

Я не мог с этим не согласиться. В том, что лучшего способа, чем самостоятельно разобраться с умалишенным барином, просто нет, она была совершенно права. Если привлечь к этому власти, то следствие будет тянуться годами, как это было в случае с Дарьей Салтыковой и еще неизвестно чем кончится. Однако, как только я представил, что нас ожидает…

— А если у него несколько десятков гайдуков? — не реагируя на ее тон и слова, спросил я. — Что мы сможем сделать вдвоем?

— Тогда мы просто его сожжем вместе с гайдуками, — решительно сказала она. — Думаю, о них никто не заплачет!

Увы, я не был столь кровожаден и предпочитал поступать так, чтобы вместе с грязной водой не выплескивать из корыта ребенка. Во время любой войны почему-то больше страдают непричастные люди. Однако, понимая, что Матильду сейчас все равно не переубедить, решил зря не спорить и поступать по обстоятельствам.

Мы, точно следуя инструкциям Семена, выехали на проселочную дорогу и поехали на восток. Теперь следовало быть внимательными, чтобы не прозевать сросшихся берез и нужного нам поворота.

Отдохнувшие, сытые лошади без понуканий бежали крупной рысью. Я внимательно смотрел по сторонам, чтобы случаем не нарваться на французов или партизан. О дубине народного гнева я знал мало, но подозревал, что этот гнев не всегда бывает бескорыстным. Конечно, патриотизм и ненависть к инородцам высокие чувства, но когда у нищих крестьян появляется возможность заработать…

Короче говоря, у меня не было никакого желания попасться ни под чью-то горячую руку, ни под чужой расклад.

Семен сказал, что до Потапово час пути. Мы ехали уже больше полутора, но никаких проселков и двойных берез нам не попалось. Вдоль дороги тянулся сплошной лес. Пару раз попались и съезды на лесные дороги, но ни один из них не соответствовал описанию.

— Расскажи, еще раз, что тебе сказал тот мужик? — попросила нетерпеливая француженка.

Я слов в слово повторил все, что запомнил, не забыв упомянуть даже о том, что помещик живет не в барском доме, а во флигеле.

— Может быть, мы пропустили поворот? — предположила Матильда.

— Или это Семен мне все наврал, — добавил я еще одну версию. — Давай доедем до конца леса и вернемся назад. Жаль, что нет ни одного встречного, не у кого спросить дорогу.

Так и решили.

Однако непредвиденные обстоятельства вмешались в наши действия значительно раньше, чем мы миновали этот лес.

Глава 16

Мы не спеша ехали рядом, чтобы можно было разговаривать.

— Скоро выпадет снег, — сказала Матильда, отирая мокрое от секущего дождя лицо. — Ненавижу слякоть и осень!

Я не ответил, внимательно вглядываясь в подступающий к самой дороге лес. Мы подъезжали к месту, очень удобному для засады и, хотя никаких признаков ее заметно не было, внутреннее чувство подсказывало, что там может скрываться опасность.

— Ты любишь зиму? — не дождавшись ответа, спросила француженка.

— Я больше люблю лето, — машинально ответил я, придерживая поводом лошадь. — Смотри, кажется, там кто-то есть!

— Где? — спросила она, тоже приостанавливаясь.

— Впереди, слева в кустах, — ответил я и натянул поводья. — Не смотри туда! Спокойно слезь с лошади и сделай вид, что подтягиваешь подпругу! Быстрее!

Матильда повела себя самым правильным образом. Остановилась, соскочила на дорогу и встала так, что между ней и подозрительным местом оказалась лошадь. Только после этого негромко спросила:

— Что там?

— Похоже, что прячутся какие-то люди, — ответил я, хотя сам толком ничего не успел рассмотреть. Какие-то серые силуэты мелькнули и тут же исчезли за стволами деревьев.

Пока Матильда подтягивала подпругу, я неспешно, спокойно осматривался, особенно не задерживая взгляд на подозрительном месте. Пока там ничего необычного не происходило, и я решил, что засада мне померещилась. В свете недавних событий, ничего удивительного в этом не было, после наших последних переживаний вздрагивать можно было и у пустого куста.

— Вернемся или поедем дальше? — тихо спросила подруга, заканчивая осматривать и поправлять сбрую.

— Лучше вернемся, — ответил я, — не стоит лезть на рожон!

— Ладно, назад так назад, — без возражений согласилась она, — Мне тоже кажется, что впереди нас ничего хорошего не ждет.

— Теперь уходи, — попросил я, — а я попробую посмотреть, кто там есть! Если начнется, меня не жди и сразу уезжай.

По-хорошему, нам можно было обойтись и без рискованной разведки, но мне захотелось проверить собственную интуицию. Матильда пошла назад, а я двинулся вперед, уже не сводя глаз с леса. Наконец увидел, что из-за одного дерева торчит русская крестьянская шапка и я с облегчением вздохнул. Похоже, что там были, всего-навсего, прячущиеся от французов крестьяне. Я уже собрался их окликнуть, как раздалось несколько ружейных выстрелов, и вокруг головы засвистели пули. Только тогда я вспомнил, что на мне надета неприятельская форма и пока я буду объяснять, кто такой, меня могут сто раз убить.

— Держи его, ребята! — закричали в кустах по другую сторону дороги.

Не ожидая пока снова начнется стрельба, я развернул лошадь, припал к холке и поскакал назад. К сожалению Матильда успела отойти совсем немного и теперь пыталась сесть на испуганную выстрелами лошадь. Пришлось задержаться возле нее и помочь взобраться в седло.

— Бей их, ребята! — надрывался в кустах командир и опять кто-то выстрелил.

На наше счастье крестьяне стреляли так плохо, что свиста этой пули я даже не услышал. Мы поскакали по дороге, а вслед неслись ругательства и угрозы.

— Кто это был? — спросила Матильда, когда мы отъехали на безопасное расстояние.