Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла - Таня Танк

на поводу у близких («Да нормально все у вас, просто идет притирка, зато не скучно»). И пусть агрессия окружения будет ненамеренной, она невольно побудит вас задержаться в деструктивных отношениях. Ведь то, что это именно они, – вы, скорее всего, пока не понимаете.

Так можно ли говорить о «мазохизме» жертвы, когда речь идет элементарно о незнании динамики абьюза, о вере в то, что нет плохих людей и что с любым можно найти взаимопонимание, если постараться, а не опускать руки при первой неудаче?

А зачем сбрасывать со счетов биохимические процессы, которые запускает наш организм? Даже пара недель в урагане нарциссического Обольщения существенно влияет на психику. Поэтому как-то чересчур – хотеть от человека с измененным сознанием ясности мышления и холодной рассудительности. Мы же не требуем от пьяного, чтобы он с идеальной артикуляцией прочитал нам наизусть «На краю дороги стоял дуб»?

Меж тем, трактовки о взаимодополняемости пары «жертва» и «мучитель» часто делаются поверхностно, когда психолог, послушав буквально 5 минут, кивает: все ясно, мазохизм, синдром жертвы, склонность к созависимости. Конечно, это вызывает у нас недоумение, горечь и даже гнев, желание защищаться. С чем-то подобным столкнулась и я, когда в 2014 году писала первую версию книги «Бойся, я с тобой» и решила сходить к психотерапевту – не для личной консультации, а с предложением стать бета-ридером моего текста. Но, послушав меня пару минут, он начал говорить о вторичных выгодах, мазохизме, виктимности. Говорил долго, наукообразно, не давая вставить ни слова… Да и не хотелось уже. Только врезались в памяти обрывки фраз: «Да они сами же на это соглашались» и «У нарциссов нет эмпатии? А что такое вообще эмпатия?» Представляю, в каком бы бешенстве я покинула кабинет этого специалиста, если бы пришла к нему на личную сессию!

Выходит, что не зная личности пациента, специфики его предыдущего опыта, специалист рубит с плеча про жертвенность и мазохизм – по сути, прилепляет к человеку один из немногих имеющихся у него ярлыков.

«Почти все мои клиентки говорят, что "сами хотели" и "сами согласились". Когда я это слышу, перечисляю факты, которые мне рассказала клиентка об отношениях с абьюзером, и задаю вопрос.

Давайте представим, что вы познакомились с Мишей и в первые минуты знакомства он вам говорит: "Ты знаешь, я ищу девушку, которую я буду унижать и оскорблять, говорить, что она шлюха и истеричка, запрещать ей общаться с друзьями. Ради меня она должна будет забросить хобби и поссориться с семьей. Я буду говорить ей, что хочу детей, а когда она забеременеет, отправлю на аборт. Я буду жить в ее квартире, есть еду из ее холодильника, а если она попросит вложиться в общий бюджет, скажу, что она слишком меркантильна. Я буду изменять ей и говорить, что она сама в этом виновата. Я попрошу у нее в долг на машину, но не отдам деньги, ведь я ее пару раз на этой машине свозил в магазин. Я буду оставлять ее одну на праздники, находя повод, чтобы уйти. Я не заберу ее из больницы после тяжелой операции. Я буду смеяться над ее проблемами и раздражаться на ее слезы".

Если бы вы действительно знали все это в первые минуты знакомства, вы бы согласились? Вы бы правда выбрали эти отношения?» – говорит психолог Наталья Рачковская.

Но давайте предположим, что на прием пришел клиент, у которого и правда много мазохистских установок, которых он не осознает. Допустим, у него комплекс мученичества, самоуничижения или ненасытная жажда любви, ради удержания которой он готов почти на все, а значит, будет мазохистом хоть поневоле[40]. Но это не значит, что человеку «нравится» страдать! Страдания – неизбежная «побочка» его способа жить и любить, а не то, к чему он так стремится, что нетерпеливо высматривает: ау, где ж там мой садист? А примерно так это упрощенно интерпретирует «кухонная» психология.

…Иван, герой русских сказок, говорил: «Ты меня сначала напои, накорми, спать уложи, а потом уж расспрашивай». Наверно, как-то так с вами поступит и человечный психолог: даст выговориться, посочувствует, подтвердит, что ваши эмоции нормальны и вы имеете право их испытывать, и лишь потом (а обычно это «сильно потом») начнет осторожный поиск ваших личностных надломов – и то по вашему запросу, понимая, что ваши возможные нарциссические, мазохистские, истерические и прочие черты (а от них не свободен, видимо, никто из нас, ведь все мы пережили травмы или череду травм разной степени тяжести) – предмет не для безапелляционного вынесения вердиктов, а для совместного поиска вариантов коррекции. То есть целью должна быть не постановка диагноза – «грипп», а назначение правильного лечения.

…Страдающий человек нередко идет к психологу как в последнюю инстанцию, где его могут понять и поддержать. И первые встречи, которые обычно выпадают на период обострения проблем клиента или переживание острого горя, – это не то время, чтобы углубляться в его личностные «неполадки». Они могут быть разобраны и изучены. Но не сейчас.

Утверждение № 2. Надо изгонять из себя «жертву»

За этой расхожей фразой могут стоять разные смыслы. Например:

• «Есть люди, которые из раза в раз становятся объектами насилия. А вот с другими почему-то не происходит ничего подобного. Значит, вы по сути своей – “жертва”».

• «Если с тобой произошло плохое, анализируй, почему это случилось именно с тобой, в чем твоя слабость, уязвимость. И избавляйся от черт, из-за которых стал жертвой, чтобы больше не становиться ею».

• «Случилось плохое – не ной, что пострадал, не зависай надолго в негативе – словом, не корчь из себя жертву».

• «Тебе выгодно находиться в позиции жертвы, ведь это гарантированное сочувствие, поддержка, другие привилегии».

Разберу все эти установки по порядку.

…Некоторые психологи полагают, что люди делятся на «не жертв» и «жертв», которые и «притягивают» к себе все зло мира.

Наверно, такие идеи распространены из-за деструктивной «культура» виктимблейминга, «самадуравиноватинга». То есть бытует представление, что стать «жертвой», то есть попасть в плохую ситуацию, – стыдно и даже позорно. Ведь именно «жертва» виновата в том, что с ней сделали что-то плохое, это плата за ее неправильное поведение – наивное, «провоцирующее», легкомысленное и так далее. «А зачем она к нему поперлась? Ну и что, что они с детства знакомы, разве можно в наше время кому-то доверять? А она еще и вино с ним пила и над его шутками хохотала! Конечно, он решил, что доступная женщина сама с ним кокетничает. А сейчас она верещит, что ее изнасиловали!