Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла - Таня Танк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Я далека от того, чтобы заочно осуждать специалистов, но невеликая эмпатия этого психолога, по-моему, очевидна. А ведь пациентка не отрицает того, что у нее есть определенные личностные проблемы, приводящие ее в созависимые отношения! И как раз и хочет разобраться в себе, чтобы в дальнейшем избежать повторения печального опыта. Но эти попытки специалист зарубает на корню…
Да, терапия, изучение себя часто сопряжены с неприятными переживаниями, но в контакте с эмпатичным специалистом эта боль не будет невыносимой, ведь вы будете чувствовать поддержку психолога, его сочувствие и желание помочь, отсутствие осуждения…
«Как униженный человек может довериться таким психоаналитикам, которые говорят о нем с такой превосходной теоретической отстраненностью, но без всякого сострадания и с еще меньшим доброжелательством?» – задается вопросом Мари-Франс Иригуайен.
В этой главе я разберу распространенные утверждения психологов, которые усугубляют боль пострадавших людей – и это боль не «терапевтическая», а совершенно излишняя и перемен к лучшему не несущая. По сути это боль от морального насилия, но уже со стороны терапевта.
Сразу оговорюсь, что в ряде случаев разбираемые мной утверждения могут быть справедливы, но в ситуации с пациентами – жертвами абьюза – несвоевременны, некорректно высказаны, поверхностно или искаженно интерпретированы. Многие из этих утверждений уже набили оскомину и повторяются бездумно, утратив первоначальный смысл, и каждый трактует их «в меру своей испорченности».
Утверждение № 1. Насильник и жертва – два сапога пара
Такой психолог говорит что-нибудь вроде: «Мазохист ищет садиста, и наоборот», «Мы сами притягиваем к себе определенных людей». И это порой звучит чуть ли не как обвинительный приговор: раз абьюзер появился в нашей жизни, это однозначно свидетельствует о нашей проблемности. По-моему, такие «вердикты» стригут всех пострадавших под одну гребенку. Меж тем, причины попадания в абьюз могут быть очень разными. Поясню.
На первых этапах общения с агрессором никакого абьюза вы еще не видите: униженности, отверженности не чувствуете, и вам пока не говорят и не делают чего-то однозначно, по вашим представлениям, плохого.
В иные же моменты – а в начале деструктивного сценария их немало – вы чувствуете себя очень счастливыми. Да, счастье какое-то необычное, чрезмерно яркое… но как понять, что это тревожный сигнал, если у вас в жизни никогда не было такого? Или было что-то подобное, но без драматичных последствий? А еще вы вслед за растиражированными идеями можете считать, что именно такие бурные эмоции, «бабочки в животе», «головокружение» и говорят о том, что в жизнь пришло настоящее сильное чувство, то самое, о котором слагают стихи и пишут романы.
Ну и как вы думаете, можно ли здесь говорить, что мазохист нашел садиста? В идеализирующем мужчине, который звонит нам по двадцать раз в день и хочет постоянно нас видеть, сложно заподозрить садиста. Нет специфического опыта, нет знаний об опасных людях, зато есть вера в стереотипы о «настоящей любви», «красивом чувстве».
Итак, на первых порах абьюзер не говорит и не делает чего-то однозначно плохого – такого, что вы могли бы счесть насилием. А «неоднозначно плохое» – то, что вас пока «царапает» вскользь, – вы попросту не маркируете как абьюз. И такое «непонимание» на ранних этапах, мне кажется, может указывать как раз-таки не на мазохизм, а на психологическое здоровье – как нормальный человек, вы меряете людей по себе и видите хорошее и в других. И вам в голову не приходит, что рассказ о бывшей или «ошибочно» сброшенный звонок – это акт садизма, а не извинительная бестактность или досадное недоразумение.
Вы можете не понять этого и после первого, второго, третьего Ледяного душа – ведь абьюзер выкручивает ситуацию так, что мы в черном видим белое. Это сейчас мы подумаем: ага, вот и газлайтинг подвезли. А раньше ведь выслушивали, пытались вникнуть, по-человечески обсудить – словом, хотели прояснить отношения и лучше понять человека, и навряд ли это был мазохизм. Разве многочисленные психологические статьи не учат нас вести диалог, правильно высказывать претензии, стремиться к уместному компромиссу?..
И лишь когда насилие становится для вас очевидным (или переживания – индивидуально нестерпимыми), вы можете попытаться выйти из отношений. Никакого мазохизма! Но тут вы обнаруживаете, что не можете уйти. И вовсе не потому, что вам «нравится» страдать, как говорят иные психологи. Затык в том, что на этом этапе у нас уже сформировалась эмоциональная зависимость от абьюзера, и чтобы разорвать ее, нужно вступить в битву не только со своей привязанностью, нежностью, любовью, но и с собственным телом, психикой, которые уже успела открыть в организме завод по производству наркотиков.
Очень непросто – даже осознавая, что в отношениях что-то сильно не так – отказаться от «сказки», поэтому мы и идем на компромиссы, принимаем извинения и приносим их, ведем «разговоры по душам», пытаясь понять, что стоит за переменами настроения у партнера и как мы можем «спасти любовь».
Мазохизм ли тому виной? Можно ли назвать человека, пытающегося понять значимого другого и скорректировать отношения, мазохистом, нашедшим своего садиста?
Но и это еще не все! На этом этапе в полный голос начинает говорить и токсичное – то есть, разрушительное – чувство вины. Даже если вы в целом здоровый человек и давно его не испытывали, в вас оживают травмированные фрагменты вашей личности – как бы вскрываются и начинают кровоточить шрамы от давно, казалось бы, прожитых, забытых или полузабытых травм. А кому хотя бы по детству не знакомо чувство вины?.. Абьюзер словно отыскивает в нас этого маленького травмированного ребенка и начинает «избиение младенца». Так что, это тоже означает, что мазохист в лице нас искал, искал, искал и наконец нашел своего садиста? И безошибочно признал его в очаровательном, внимательном и добром человеке, каким абьюзер часто предстает вначале?
На фоне нарастающего раздрая в психике даже изначально здоровый человек[39] может на какое-то время частично потерять точки опоры, перестать в прежней мере доверять себе, поддаться газлайтингу, уйти в рационализацию («Он имел в виду совсем другое, он и сам потом это объяснил», «Он этого не хотел, просто так глупо получилось»), пойти
