Капризы мисс Мод - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

– Видите ли, я не ответствен за слова, – сказал Джордж поспешно. – Они сочиняются либреттистами.

– Я нахожу слова очаровательными. Мне они очень нравятся. Мисс Плюммер в восхищении наклонилась вперед. Она была импульсивной девушкой. – Леди Каролина! – Разговор остановился. Леди Каролина обернулась.

– В чем дело, Милли?

– Знаете ли вы, что м-р Бэван – тот самый мистер Бэван?

Все умолкли. Джордж сидел красный на своем стуле. Он не предвидел такой возможности. Сидрах, Мисах и Авденаго вместе никогда не испытывали и десятой доли того жара, который охватил его. Он, по существу, был чрезвычайно скромным молодым человеком.

– Тот самый мистер Бэван? – повторила холодно леди Каролина. Ей было неприятно признавать существование Джорджа на одной планете с нею. Восхищаться им, как этого ожидала мисс Плюммер, леди Каролина не могла. Она бросила ледяной взгляд на Джорджа и подняла свои аристократические брови.

Но мисс Плюммер не смутилась. Она была в том возрасте, когда обожают героев, и в ее сердце Джордж занял место рядом с Дугласом Фербенксом и одним-двумя теннисными чемпионами.

– Вы знаете, Джордж Бэван тот самый, который написал музыку «Следуй за девушкой»! Леди Каролина ни капельки не смягчилась. Она не слыхала о «Следуй за девушкой». Весь ее вид показывал, что, хотя она и допускала возможность, что Джордж опозорил себя подобным образом, для нее, однако, это не имело никакого значения.

– И разные другие вещи, – продолжала мисс Плюммер неутомимо. – Вы, наверное, слышали его музыку в граммофоне.

– О, конечно!

Это произнесла не леди Каролина, а мужчина, сидевший дальше за столом. Он говорил с энтузиазмом.

– О, боже мой! Конечно! – сказал он. – Шимми и другие!

Все казались довольными и заинтересованными. Все, за исключением леди Каролины и лорда Бельфера. Перси чувствовал, что был обманут. Он проклинал глупость Кэггса, внушившего ему мысль пригласить этого человека к обеду. Все пошло вверх дном. Джордж имел несомненный успех. С тех пор, как попытка показать Джорджа недостойным в глазах Мод потерпела неудачу, обед оказался сплошной ошибкой. Было бы гораздо лучше оставить Джорджа в его проклятом коттедже. Лорд Бельфер задумчиво осушил свой стакан. Он был серьезно расстроен. Но его недовольство в этот момент было незначительным по сравнению с мукой, которая терзала его душу минуту спустя. Лорд Маршмортон, который с возрастающим возбуждением прислушивался к хору похвал, поднялся со своего места. Он кашлянул. Было очевидно, что он имел что-то на уме.

– Эр… – сказал он.

Шум разговора снова прервался, как это бывает на званых обедах, когда один из присутствующих собирается сказать речь.

Лорд Маршмортон кашлянул снова. Его загорелое лицо приняло еще более темный оттенок. В его глазах появилось вызывающее выражение. Он решил воспользоваться моментом популярности Джорджа. Настроение его ума было нервное, но решительное. Он в третий раз откашлялся, бросил быстрый взгляд на свою сестру Каролину и затем стеклянным взором посмотрел в пространство над ее головой.

– Пользуюсь этим благоприятным случаем, сказал он, быстро комкая для облегчения скатерть, – пользуюсь этим случаем, чтобы объявить помолвку моей дочери Мод с мистером Бэваном. И… – заключил он, стремительно опускаясь в свое кресло, я хотел бы, чтобы все выпили за их здоровье.

Наступило угнетающее молчание. Оно было прервано двумя звуками, одновременно раздавшимися в разных концах комнаты. Один из них был вздохом леди Каролины, другой – звук разбитого стекла. В первый раз за долгую незапятнанную службу Кэггс, дворецкий, уронил поднос.

Глава XXIV

На валу ночь была совершенно тихой. Звезды смотрели так же спокойно, как в ту ночь бала, когда Джордж ждал у куста, прислушиваясь к звукам музыки, в глубоком раздумье. С темных лугов, расположенных у ручья, доносился крик дергача, смягченный расстоянием.

– Что нам делать? – сказала Мод.

Она сидела на камне, в том месте, где Реджи Бинг размышлял о своей любви к Алисе Фарадэй. Джорджу, который стоял возле Мод, не было видно ее лица.

– Я не знаю, – сказал он.

Он, действительно, не знал. Подобно леди Каролине, лорду Бельфер и дворецкому Кэггсу, он был совершенно ошеломлен драматическим заявлением лорда Маршмортона. События обрушились без всякого предупреждения, и он не знал, как справиться с ними. Рыдающий звук внезапно раздался с той стороны, где находилась Мод. В тишине он прозвучал очень громко. Он резнул расстроенные нервы Джорджа.

– Не надо!

– Я ничего не могу поделать.

– Не о чем плакать, право. Если мы хорошо подумаем, мы найдем какой-нибудь выход. Пожалуйста, не плачьте.

– Я не плачу. – Рыдающий звук превратился в несомненный звук смеха. Это так абсурдно. Бедный папа, который делает такое выступление против всех. Вы заметили лицо тети Каролины?

– Оно до сих пор меня преследует, – сказал Джордж. – Я никогда его не забуду. Ваш брат тоже не казался слишком довольным.

Мод перестала смеяться. – Это ужасное положение, – серьезно сказала она.

Оповещение будет напечатано в «Морнинг-пост» послезавтра. Тогда начнут сыпаться поздравления. А после того – подарки. Я не вижу, каким способом убедить их, что это была просто ошибка.

Тут ее поразила другая точка зрения на это дело.

– Это так тяжело вам, – сказала она.

– Не думайте обо мне, сказал Джордж. Бог свидетель, что я бы отдал весь мир за то, чтобы это оказалось правдою. Но зачем обсуждать невозможное? Он понизил голос.

– Нечего говорить о том, что я буду переживать неприятное время. Но что пользы говорить об этом? Это была моя собственная ошибка. Я ворвался в вашу жизнь по своему собственному желанию и что бы ни случилось, оно окупается тем, что я узнал вас и старался быть вам полезным.

– Вы лучший друг, которого я когда-либо имела.

– Я рад, что вы так думаете.

– Самый лучший и самый милый друг, которого какая-либо девушка когда-либо имела. Я бы хотела… Она остановилась. О если бы!..

Наступило молчание. В замке кто-то начал играть на рояле. Затем мужской голос начал петь.

– Это Эдвин Плюммер, – сказала Мод. – Как плохо он поет.

Джордж рассмеялся. Как бы то ни было, вторжение Плюммера ослабило напряжение. Плюммер пел «Прощай» Тости. Он придавал и без того не очень веселой музыке оттенок собственной меланхолии. Собака на конюшне начала выть, и этот звук странным образом успокоил нервы Джорджа. Может быть, он после будет чувствовать, что у него разбито сердце, но в этот момент, при этом двойном аккомпанементе, обладая чувством юмора, было невозможно предаваться глубокой скорби. Плюммер и его собачий аккомпаниатор свели его на землю. Он чувствовал себя хладнокровным и практичным.

– Давайте, обсудим все это спокойно, – сказал он. – Безусловно, имеется какой-нибудь выход. В худшем случае, вы всегда можете пойти к лорду Маршмортону и сказать ему, что он говорил без достаточного знания дела.

– Я могла бы, – сказала Мод, но чувствую, что в настоящее время мне легче было бы сделать любую другую вещь на свете. Вы не отдаете себе отчет, чего должно было стоить