Последний рейс «Лузитании» - Адольф Хоулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я полагаю, что в этой женщине сохранилась частица жизни, - заметил, подняв Маргарет на палубу, судовой практикант. - Подождем и посмотрим.
Маргарет очнулась, когда было уже темно. Она лежала на палубе, закутанная в одеяла, и с удивлением обнаружила, что, кроме них, на ней нет ни клочка одежды. Когда она задвигалась, подошел матрос, взглянул на нее и заметил:
- Так-то лучше!
Он подходил к ней несколько раз, повторяя одно и то же. Это становилось даже слегка забавным.
Маргарет смутно представляла, что произошло, но полагала, что лежит на палубе «Лузитании», и не могла понять, почему не ее собственная горничная, а этот странный матрос склоняется над ней. Наконец матрос принес чашку жидкого чая, который начал возвращать ее к действительности. Маргарет рассудила, что ничего страшного с ней, в конце концов, не произошло, хотя все ее тело бешено содрогалось, а зубы, как кастаньеты, выбивали дробь от холода. Резкую боль в спине она отнесла на счет ревматизма. Затем матрос предложил ей спуститься в каюту, чтобы согреться, признавшись при этом:
- Вначале мы оставили вас здесь, так как думали, что вы мертвы, смысла загромождать вашим телом каюту не было.
Рассуждая с сомнением о том, как спустить ее вниз по каютному трапу, он изрек:
- Потребовалось три человека, чтобы поднять вас на борт…
Леди Макворт полагала, что сможет идти, попыталась сделать шаг, но обнаружила, что опять нуждается в помощи трех человек. Третий в это время поддерживал ее длинные, намокшие волосы, с которых капала вода. Ее поместили на капитанскую койку, только что освобожденную одним из спасенных, окончательно пришедшим в себя.
Вскоре Маргарет и большая группа спасенных, находившихся в тепле и свете каюты, слегка опьянели просто от сознания, что остались живы. Они разговаривали и громко смеялись до тех пор, пока не пришел матрос и не спросил, не потеряли ли они кого-нибудь во время катастрофы. Это произвело неожиданно отрезвляющее действие. Маргарет вспомнила, что до сих пор ничего не знает об отце. Одна из женщин, которая секунду до этого смеялась, теперь тихо произнесла, решив, что ее муж утонул:
- Он был у меня единственным на свете.
Маргарет Макворт представила, какой перелом произошел в жизни этой женщины и как много времени потребуется, чтобы устроить ее заново. Это привело ее в угнетенное состояние. Позже в одном из спасенных Маргарет узнала капитана Тернера. Он сидел, забившись в угол каюты, холодный, измученный и оглушенный размерами произошедшего.
Его спасли золотые нашивки. Один из матросов «Блюбелла», отличавшийся острым зрением, заметил их слабый отблеск. К этому времени капитан пробыл в воде более трех часов. В последние минуты тяжких испытаний его поддержал матрос Джек Роупер.
Рядом с Тернером тихо сидел его молодой офицер Бистик, которого тоже спасла новая форменная одежда. Он собирался ее снять перед тем, как спуститься вниз в багажную кладовую, да так и не успел. «Биссит», как упорно продолжал называть его Тернер, оказался жив благодаря полузатопленной складной шлюпке и пустым бакам.
В присутствии Маргарет к капитану Тернеру обратилась одна из пассажирок. Вежливым и бесстрастным тоном, полностью лишенным всяких эмоций, она обвинила его в «отсутствии организованности и дисциплины» на его «Лузитании».
Незадолго перед этим с таким же пугающим спокойствием она поведала другим спасенным, как ее инструктировали посадить своего юного сына на плот, как она это сделала и как затем плот опрокинулся. Ее мальчик так и не показался на поверхности.
- Его смерть была никому не нужна, - сказала она, обращаясь к Тернеру.
Сидящий тут же матрос заметил, что она, должно быть, истеричка, но леди Макворт возразила:
- Лишившаяся ребенка мать - пожалуй, единственная на борту, кто так не выглядит.
Теодейт Поуп обнаружил вечером траулер «Джулия», осевший почти до шпигатов под тяжестью спасенных и тех, кто не выжил. Теодейт, которую удерживало на плаву весло, матросы выудили из воды баграми и положили на палубу среди мертвых. Миссис Теодор Нейш, знакомая Теодейт по путешествию, узнала ее. Хотя Теодейт окоченела от соленой воды и выглядела подобно мешку с цементом, миссис Нейш показалось, что в ней еще теплится искра жизни. Она убедила двух матросов сделать мисс Поуп искусственное дыхание. Они разрезали ее одежду складным ножом и терпеливо работали почти два часа. Наконец дыхание Теодейт восстановилось, хотя она продолжала находиться в полубессознательном состоянии еще час или два. Матросы завернули Теодейт в одеяло и положили на пол в капитанской каюте перед печуркой, топившейся древесным углем.
Было почти 10.30 вечера, когда Теодейт пришла в себя и увидела лежащей перед маленькой открытой топкой. Повернув голову, которая по-прежнему разламывалась от боли, возникшей вследствие удара, полученного в воде, она увидела мужчину, склонившегося над столом и глядящего на нее.
- Она очнулась, - услышала Теодейт его голос.
Две женщины слегка похлопали ее по щекам и сказали, что доктор уже идет. Теодейт спросила, как их зовут, и тут же поняла, каких усилий стоит ей разговор. Ее дико трясло, несмотря на тепло от огня, она совершенно не представляла, где находится и что произошло с судном.
Теодейт Поуп была еще относительно щедро одета - ее завернули в одеяло. Эвиса Долфина, к примеру, прежде чем положить рядом с плитой, завернули на спасшем его судне в коврик.
С наступлением сумерек спасательный флот стал почти беспомощным. Суда скопились у мыса Кин-сейл, как при ловле омаров, когда они скользят между скал после захода солнца, проверяя свои ловушки. Здесь находились два или три баркаса с гребцами из небольших рыбацких деревушек, портовые перевозочные суденышки и траулеры, в том числе относительно крупное греческое судно «Катерина», факт пребывания которого сам по себе свидетельствовал об удивительном бесстрашии его капитана, вспомогательные военные суда, подобные «Джуно», который, подобрав незначительное количество людей, поспешно ретировался обратно в порт, и другие.
Многих из команды и пассажиров «Лузитании», включая находившихся в шлюпке Брукса и Бернарда, переправили на скрипящее и весьма живописное судно «Флаинг Фиш». Это был один из последних колесных пароходов, который служил в качестве посыльного для крупных судов, стоящих в гавани на якоре. Те, кто ступал на его палубу в прежние дни, нежно называли его «Галопирующим гусем».
На борту этого «Галопирующего гуся» произошла трогательная встреча Маргарет Гвайер, по-прежнему черной от сажи,
