Автомобильная династия. История семьи, создавшей империю BMW - Рюдигер Юнгблут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Использованная здесь формулировка – «заплатили бы гораздо меньшую цену» – ясно дает понять, с какой точки зрения Гюнтер Квандт смотрел на годы преступлений и угнетения. Он подвел им материальный итог: это оказалось невыгодным.
Поначалу отъезд Квандта в Баварию выглядел ошибкой. Американская военная администрация проводила решительные чистки в рядах немецкого государственного аппарата и бизнеса. Была издана знаменитая «Анкета», позже давшая название популярному роману Эрнста фон Заломона. С помощью 132 вопросов оккупанты выясняли личные данные немцев, их политическое прошлое, должности, функции, а также состояние имущества. Гюнтер Квандт не раз заполнял опросник. По некоторым пунктам ему приходилось писать столько, что требовалось множество дополнительных листов.
Изначально американцы хотели предать Гюнтера Квандта суду в Нюрнберге как военного преступника. Они поступили так с руководителями других крупных предприятий – Flick, Krupp и I.G.-Farben. Однако, проводя денацификацию, США преследовали сразу множество интересов. Они хотели демилитаризовать и демократизировать Германию, но также им хотелось, чтобы страна вновь встала на ноги в экономическом плане. Население голодало, почти все товары были в дефиците, и люди начинали винить в этом союзников. Коротко говоря, приоритетом для американской оккупационной политики являлось быстрое возобновление производства, а не желание вычистить немецкую экономическую элиту.
К этому добавлялось стремление оккупационных властей установить в послевоенной Германии общественно-экономический порядок по образу и подобию собственных стран. Американцы ратовали за развитие в Германии свободы предпринимательства и ограничение распространения социализма.
Вскоре денацификацию передали в руки немцев. В марте 1946 года в Мюнхене был издан закон «Об освобождении от национализма и милитаризма». В городских округах и районах учреждались комиссии по денацификации. Они должны были распределить участников уголовного процесса на главных преступников, преступников, второстепенных преступников, последователей или освобожденных и назначить соответствующее наказание.
Очень скоро в Германии поднялась волна критики данного процесса. Церковь протестовала против преследования миллионов граждан. Да и сами члены комиссий по денацификации считали свою работу неблагодарным делом. С началом холодной войны между Советским Союзом и США в американском обществе также стал расти градус недовольства процедурой денацификации в Германии. Характер этого процесса постепенно менялся. Изначально карательный, теперь он по своей методике скорее напоминал реабилитацию. Все чаще заинтересованные лица делали несколько больше, чем просто опровергали так называемыми «отпускными грамотами» показания жертв, называвших тех или иных людей национал-социалистами или их пособниками.
Пока Гюнтер Квандт находился в заключении и работал над своими мемуарами, двое нанятых им адвокатов пытались собрать оправдательные материалы к предстоящему процессу. Сначала они разыскали Элло Квандт, бывшую жену брата Гюнтера, Вернера. Ее показания имели вес уже потому, что она в течение многих лет дружила с Магдой Геббельс, была вхожа в дом Геббельсов и являлась крестной матерью Гаральда Квандта. При этом от самой политики режима бывшая невестка Квандта держалась в стороне. В 1935 году она даже вышла из состава НСНРП, к которой было присоединилась в 1932-м. Играла ли Элло какую-то роль в делах Геббельса и Гитлера, осталось неизвестным.
27 августа 1946 года Элло Квандт дала клятвенное заверение в пользу своего бывшего шурина. В тексте, написанном явно не без содействия юриста, говорилось следующее: «С того момента, как я познакомилась с господином Геббельсом (с января 1932 года), у меня была возможность наблюдать его враждебное и неприязненное отношение к господину Гюнтеру Квандту, связанное, по большей части, с политическими разногласиями. Геббельс использовал любую возможность унизить и покритиковать «ненавистного Квандта». Тот факт, что после прихода к власти господин Геббельс мог использовать ее против Гюнтера Квандта, достаточно часто подчеркивался им с явным удовлетворением, а также нашел практическое выражение в требовании, чтобы отец Гаральда вступил в партию. В случае отказа он угрожал отнять Гаральда под предлогом непригодности господина Квандта к воспитанию сына».
Защитники Гюнтера Квандта решили представить его вступление в партию результатом давления. Элло Квандт любезно подтвердила эту версию. «С самого начала брака моей бывшей невестки с Геббельсом он буквально вцепился в ее сына Гаральда. Словно игрушку, он таскал юного талантливого мальчика по собраниям, представлял его своим сыном, обещал сделать из него настоящего наци. Весь этот энтузиазм, с одной стороны, действовал на меня возбуждающе, а с другой, причинял боль, поскольку я знала, как неприятно это должно было быть моему шурину».
Элло подробно описала, как Геббельс отнял у Гюнтера Квандта сына. «Дерзость решать за Гаральда постепенно приобретала пугающие формы и вылилась в идею окончательно забрать Гаральда у отца, чтобы он воспитывался в доме Геббельсов, рос в чистой национал-социалистической среде, без влияния отца, который никогда бы не сделал из мальчика нациста, поскольку сам был их противником».
Тетя Гаральда рассказала об идеологической борьбе, которая велась за мальчика в течение многих лет и в которой фанатичный Геббельс в конце концов проиграл. «Несмотря на эти намерения, влияние отца на Гаральда со временем лишь усилилось. Ему удалось отдалить Гаральда от влияния Геббельса и его мира. Постепенно Геббельс разочаровался в мальчике. Я часто становилась свидетельницей злых и жестоких выпадов против Гаральда, которые перерастали в оскорбления и тяжелые обиды, когда племянник защищался. Этот ужасный конфликт омрачил юность Гаральда, но его любовь и симпатия к отцу абсолютно очевидным образом крепли».
Гаральд Квандт письменно заверил показания крестной матери. В октябре 1946 года он, все еще находясь в британском лагере для военнопленных, отослал в Германию разъяснение:
«В НСНРП я никогда не состоял – ни в качестве члена, ни в качестве кандидата на вступление. Мое отрицательное отношение к партии и связанным с ней организациям было следствием влияния моего отца. Я мог позволить себе это, поскольку «пасынка господина Геббельса» нечасто спрашивали о таком».
В сентябре 1946 года Гюнтеру Квандту был предъявлен первый и почти ничем не обоснованный иск. Обвинители утверждали, что он являлся «главным преступником» нацистского режима. Все еще было неясно, какая комиссия по денацификации отвечает за дело Гюнтера Квандта – по месту жительства или по месту пребывания в лагере для интернированных, где Квандт
