Узбекские народные сказки. Том 2 - Мансур Афзалов

Сказав так, старик исчез. А Хурлико покормила детей и пошла своим путем.

Через день она подошла к большой реке и бросила, как говорил волшебник, семь камешков. Река разделилась на семь арыков. Хурлико благополучно переправилась на другой берег. Долго еще шла она по дороге и наконец дошла до пустыни. Здесь она бросила сорок один камешек в песок, сразу же перед ней появился невиданной красоты дворец, утопающий в тени садов. Из дворца выбежала женщина и сказала Хурлико:

– Мы давно вас ждем, очень хорошо, что вы пришли.

Женщина взяла у усталой Хурлико детей, ввела ее в прохладные комнаты, усадила на семь одеял и поставила перед ней богатое угощение.

Теперь оставим Хурлико в прекрасном дворце в неге и довольстве и расскажем о другом.

Отправив ответ Султанхану, Анвар созвал своих визирей и сказал им:

– Я поеду в свой город и через пятнадцать дней вернусь обратно.

Так он и сделал. Приехав на родину, он увидел, что Хурлико нет во дворце, а его отец погружен в глубокую печаль.

– Что случилось? Где Хурлико? – спросил встревоженный Анвар.

Падишах ответил:

– Сын мой, почему ты задаешь мне такой вопрос? Сам ты написал, что Хурлико тебе не нужна, что ее дети тоже тебе не нужны. Ты потребовал, чтобы ей отрезали груди и выгнали в пустыню.

– Отец, вы же сами в письме мне написали, что Хурлико родила щенка и котенка, а я вам ответил, чтобы вы до моего приезда не обижали ее.

Узнав, как было дело и что у Хурлико родились сын и дочь, Анвар в ужасном горе выбежал из дворца и бросился искать жену и детей в пустыне.

Теперь скажем два слова о брате Хурлико.

В конце концов Хасан понял, что Зулейха наклеветала на его сестру. Он очень раскаивался, что так жестоко поступил с Хурлико. В тоске не находил он места, бродил по улицам города, а когда засыпал, видел все время Хурлико. Он поссорился с женой, заявив ей, что из-за ее подлости потерял сестру, и ушел от нее.

Бродя по пустыне, он встретил безутешного Анвара. Тот спросил его:

– Брат, что вы делаете в пустыне, подобно мне?

– Брат, у меня пропала сестра, вот я и ищу ее, – отвечал Хасан.

– Как зовут вашу сестру? – спросил Анвар.

– Ее зовут Хурлико.

– Мою жену тоже зовут Хурлико, но только, у нее нет обеих рук. Бедняжка, много она перенесла горя. Я пожалел ее и женился на ней.

И Анвар рассказал все как было. Хасан не выдержал и заплакал. Удивился его слезам Анвар и спросил:

– Почему вы плачете?

– Увы, ваша жена Хурлико и есть моя сестра, – отвечал печально Хасан. – Я не понял, что жена клевещет на мою сестру, отрубил бедняжке руки и выгнал из дому!

И он снова заплакал.

– Довольно, брат, не плачьте, у нас с вами одно горе. Если счастье улыбнется, мы найдем Хурлико.

Они обнялись, поклялись в вечной дружбе и пошли дальше. Так бродили они вместе по миру четыре года и пришли наконец ко дворцу, где жила в неге и довольстве Хурлико. В то время она стояла у окна и смотрела на дорогу. Узнав мужа и брата, она сказала детям:

– Сынок, подойди вон к человеку, что справа, и скажи ему: «Папа», а ты, дочка, беги к человеку, что слева и скажи ему: «Дядя».

Дети подбежали к странникам. Мальчик сказал Анвару: «Папа», а девочка Хасану: «Дядя». С удивлением Анвар и Хасан поглядели друг на друга и взяли детей себе на руки. Тогда Хурлико вышла из дворца и поздоровалась с мужем и братом. Они были удивлены до крайности. По виду она была похожа на Хурлико, но их смущало то, что у нее были руки. Хурлико вернулась в дом, и тогда Хасан заговорил:

– Она похожа на мою сестру, только у нее есть руки.

Анвар воскликнул:

– Она похожа на мою жену, только у нее есть руки.

Вернулась Хурлико, разостлала перед мужем и братом богатый дастархан и принялась потчевать их.

Поев, Хасан сказал:

– Госпожа, у меня есть сестра, похожая на тебя. Я ее потерял, а теперь разыскиваю. Не видела ли ты ее? Она очень красива, но только у нее нет обеих рук.

Хурлико ответила:

– Нет, в наших краях такой женщины не было, я не видела.

Анвар и Хасан поблагодарили за угощение и собрались уходить.

– Оставайтесь ночевать, – сказала Хурлико, – завтра пойдете куда вам надо.

Анвар согласился:

– Брат, давайте сегодня переночуем здесь.

Хурлико приказала уложить гостей на шелковые и атласные одеяла. Когда они заснули, в полночь Хурлико положила в карман брата жемчуг и бриллиантовые серьги.

Утром Хасан и Анвар позавтракали всевозможными яствами, попрощались и отправились в путь.

Немного спустя после их ухода Хурлико позвала двух слуг и сказала:

– Верните этих странников и приведите сюда.

Слуги, догнав Хасана и Анвара, приказали им вернуться:

– Вас зовет Хурлико.

Удивленные Хасан и Анвар вернулись. Хурлико, притворившись разгневанной, закричала:

– Вы бессовестные люди, я вас приняла, угостила, а вы украли мой жемчуг и серьги?

Хасан и Анвар возражали и клялись, что они ничего не брали.

Хурлико сказала:

– Я не верю вашим клятвам, я сейчас прикажу обыскать вас.

В карманах Анвара ничего не оказалось. Потом осмотрели карманы брата Хасана и нашли жемчуг и серьги.

– А это что? Почему вы сказали, что не трогали моих вещей? – обратилась она к брату.

Хасан начал клясться, что он не брал драгоценностей и что кто-то по злобе, желая оклеветать его, положил их ему в карман. Он горько заплакал.

Хурлико стало его жалко, она тоже заплакала и сказала:

– Брат Хасан, я твоя сестра Хурлико. Вот ты говоришь, что на тебя наклеветали. Когда Зулейха убила своего ребенка, нож подбросила в мою постель и свалила вину на меня, ты мне не поверил и, отрубив мне руки, выгнал из дому.

– Дорогая кровинка моя, сестра моя, ты ли это? – говорил Хасан.

– Да, это я, – сказала Хурлико, – этот человек мой муж, а два этих ребенка – наши дети.

Хасан и Анвар были вне себя от радости.

Вскоре все они приехали на родину Анвара. Падишах очень обрадовался и устроил торжества, которые продолжались сорок дней и сорок ночей. А клеветницу, злодейку Зулейху, казнили.

Хурлико была мудрой женой падишаха, жила счастливо и достигла всех своих целей и желаний.

Перевод А. Сандель.

БАТРАК И БАЙ

В старые времена близ Чиназа жила бедная вдова. Была она уже преклонных лет, а три сына ее – Ярмат, Шарипи Алдар – только подросли и еще никакому ремеслу не обучились.

Трудно приходилось старушке. Порой дома даже и куска хлеба нельзя было найти, хотя она от восхода до захода солнца, не разгибая спины, пряла пряжу из хлопка и продавала в базарные дни ткачам бязь.

Стала плохо видеть вдова, не могла больше прясть. Позвала тогда она старшего сына Ярмата и сказала ему:

– Сын мой, я слепну, а ты уже почти взрослый. Теперь твой черед кормить семью. Иди-ка поработай.

Отвела старушка на следующее утро своего сына к чиназскому богатею Саттарбаю и договорилась с ним, чтобы он взял Ярмата в услужение.

– Э, бай Саттарбай, вот мой сынок, -сказала старушка, – стал он крепким парнем. Научите его пахать, сеять, урожай собирать и всему, что пожелаете. Будьте ему и отцом, и дядей, и хозяином. Мясо – ваше, кости – наши. А платить будете по справедливости. – Попрощалась вдова, поклонилась пониже и пошла себе домой, опираясь на свой старушечий посох.

– Ну, черная кость, – заговорил бай Саттарбай, – посмотрим, что ты можешь и чего не можешь?

Дал он Ярмату большое сито, в нем муку просеивают, и приказал:

– Сходи, наноси из реки воды.

Побежал Ярмат на реку, зачерпнул ситом воды, а она, конечно, в сите и не держится. Черпал, черпал, так воды не зачерпнул и пришел домой ни с чем.

– Где вода? – закричал бай.

– Разве тем, что вы мне дали, воду зачерпнешь? – сказал Ярмат.

– Ты что, еще спорить со мной, черная кость, смеешь! – разозлился бай Саттарбай, схватил кетмень и ударил Ярмата так, что тот тут же скончался.

Ничего не стоила в те страшные времена жизнь ничтожного бедняка, а потому бай Саттарбай даже особенно не огорчился. Отвез он на арбе тело несчастного Ярмата к его матери-вдове и сказал:

– Никуда не годный был работник твой сын. Поучил я его немного, да вот, видно, пришел его час. Как договорились, так я и сделал… Забирай, старуха, его кости.

Зарыдала безутешная вдова, закричала, застонала:

– Пойду к самому шаху жаловаться!

– Станет шах тебя, нищую старуху, слушать, – сказал бай Саттарбай, – прогонят тебя в три шеи из дворца, да еще о твою спину все палки переломают за назойливость. Лучше миром покончим, а из милости я возьму в услужение другого твоего сына.

Поплакала, поплакала старушка, но что поделаешь – с «господами богатства» разве поспоришь? – и согласилась отдать среднего сына Шарипа баю в услужение.