Узбекские народные сказки. Том 2 - Мансур Афзалов

– Вот смотрите, как я топну, – сказал Плешивый. Подошел к тому месту, где он зарыл корчагу, да как топнет, земля обвалилась и нога его провалилась в корчагу.

Вытащил Плешивый ногу из корчаги и сказал дивам:

– Если бы я топнул сильней, то сразу провалился бы сквозь землю. Хорошо, что я тихонько топнул.

Дивы перепугались, отдали Плешивому мельницу вместе с запасами муки и убежали.

Вечером Плешивый снял с себя халат, завернул в него обрубок дерева и положил у порога. Посмотришь в темноте со стороны – не отличишь от человека. Залез он в пустой ларь из-под пшеницы и лег, притаился. В полночь обиженные дивы тихонько подкрались к мельнице. Увидев у порога лежащую человеческую фигуру, они накинулись на нее с дубинами и давай лупить со всей силы. Считая, что теперь Плешивый уже убит, дивы убежали в лес. А Плешивый лежал в ларе и все видел.

Когда дивы скрылись, Плешивый снял халат с обрубка дереза. Смотрит, а он весь изорван палками. Перекинув халат через плечо, он вышел из мельницы и пошел искать дивов. Между тем они на радостях устроили пир.

Плешивый подошел к ним как раз в разгар веселья.

– Оказывается, – сказал он, – на мельнице очень много мышей, весь халат мне продырявили. Теперь платите мне за халат, а то всех перебью! – закричал он. Дивы перепугались и говорят:

– Мы все для вас сделаем, что ни прикажете.

Плешивый приказал дивам достать сорок верблюдов. Когда они их привели, Плешивый сказал:

– Погрузите муку на верблюдов!

В один миг дивы навьючили мешки с мукой на верблюдов. Плешивый сел верхом на переднего верблюда и поехал домой. Здесь он заставил сорок верблюдов лечь на землю, снял мешки с мукой и перетаскал в амбар.

Вошел он в комнату, смотрит, а мать-старушка лежит в постели, ослабев от голода. Увидев сына, она ожила, поднялась, кряхтя, замесила тесто, напекла лепешек, нажарила пирожков, слоеных лепешек в масле, богурсаков и всякой снеди. Сели они за дастархан, досыта наелись и так спаслись от голода.

Перевод С. Паластрова.

СОКИ-СКРЯГА И БОКИ-СКРЯГА

В давние времена жили два приятеля: Соки-скряга и Боки-скряга. Совсем были они не похожи друг на друга. Один был высок и худ, другой был низок и толст. Но в скаредности и жадности они не уступали ничем друг другу. Хотя Соки-скряга и Боки-скряга дня не могли прожить один без другого, но никто из них ничем и никогда не помогал друг другу. И Соки-скряга и Боки-скряга в укромных местечках закопали глиняные горшки с медяками. А за целую жизнь накопили медяков они немало. Но Соки-скряга и Боки-скряга ели плохо и одевались в старые и рваные халаты. Недаром их прозвали скрягами.

Однажды Соки-скряга сидел у себя дома и пересчитывал свои медяки. Думал он, как бы получше их припрятать, чтобы жена и дети не подглядели.

Захотелось ему есть. Выглянул он во двор и позвал свою жену:

– Эй, жена, давай обедать!

– А ты дал мне денег, с чем пойти на базар? – спросила жена. – Нет у нас обеда.

Покряхтел Соки-скряга, поворчал, но делать нечего: не станешь же тратить деньги на пустяки.

– Ладно, – сказал он, – пойду я в гости.

И пошел в гости к Боки-скряге.

А у Боки-скряги жена пекла лепешки. Румяные, поджаристые, так просились они в рот.

Протянул только к лепешкам руку Соки-скряга, а старуха проворно схватила их и унесла в дом.

Соки-скряга даже не обиделся – привык он к тому, что Боки-скряга никогда никого не угощал.

Так и просидел Соки-скряга весь вечер голодный в гостях у Боки-скряги.

Наступила ночь, и Соки-скряга остался ночевать у своего друга. Старуха постелила им на террасе.

Только Соки-скряга стал засыпать, как услышал шепот:

– Когда гость заснет, ты разбуди меня и накорми, – говорил Боки-скряга жене.

Скоро Боки-скряга заснул.

Хотелось спать и Соки-скряге, но он был так голоден, что все время только и думал: как бы съесть те лепешки.

Тихонько встал он, взял одеяло и лег на краю террасы.

Прошло немного времени, и старуха, подумав, что гость уже давным-давно спит, решила разбудить Боки-скрягу. На дворе стояла такая темень, что нельзя разглядеть пальцев на вытянутой руке.

Подошла старуха к террасе и, думая, что будит мужа, давай тормошить гостя.

– Скорей вставай, – шептала она. – Гость спит. Иди ешь!

А Соки-скряга только этого и ждал. Накрыв одеялом лицо, чтобы старуха не узнала его по голосу, он пробурчал:

– Иду!

Принялся он уплетать лепешки за обе щеки. Старуха напекла лепешек на целый месяц, а Соки-скряга съел их все за один присест.

Удивилась старуха, никогда ее муж не был таким обжорой.

Наелся Соки-скряга, выспался и ушел.

Утром Боки-скряга встал злой и голодный и говорит старухе:

– Почему ты не разбудила меня? Я чуть с голоду не помер!

Удивилась старуха:

– Как же так? Вчера ты съел все лепешки, что я напекла на целый месяц.

Понял Боки-скряга, что все лепешки съел его друг.

Так Соки-скряга перехитрил Боки-скрягу. Перехитрить-то перехитрил, да сам от обжорства заболел. И провалялся целый месяц.

Вот так-то Соки-скряга и Боки-скряга сами наказали себя за жадность.

Перевод Ирины Шевердиной.

КИШЛАК ДУША

Это было давным-давно. Как-то одному эмирскому наместнику довелось путешествовать по стране. Въехав в небольшое селение, он остановил посреди дороги коня и спросил старика, сидевшего у ворот своего дома:

– Эй, как мне добраться до Души?

– Вы сейчас уже дошли до Горла, – ответил старик, указав рукой на домишки, вытянувшиеся по обе стороны дороги. – А от Горла до Души дотянуться очень легко, совсем недалеко.

Наместник разозлился, выхватил из ножен саблю и грозно крикнул:

– Я т-тебя! Подскачу и зарублю!

– Зачем же скакать? – спокойно сказал старик. – От нашего кишлака Горло до селения Душа совсем близко, Не спеша, шажком доедете.

Перевод С. Паластрова.

БАЙ И КАЗИЙ

Было то или не было, только недалеко от Заамина жил один бай. Работал у него молодой батрак. Однажды бай из-за пустяка изругал батрака. Тот обиделся и ушел от хозяина.

Бай не отдал батраку заработанных денег. Тогда он пошел к казию.

– Ты что? С жалобой? – спросил казий.

– Жалоба-то у меня есть, казий, только скажу ее вам с глазу на глаз.

Казий задумался: «Похоже, что от малого будет польза, поговорю-ка с ним с глазу на глаз».

Казий выслал своих служащих и говорит:

– Ну, рассказывай!

– Господин, я батрачил у бая, а он мне не заплатил. Взыщите с него долг, пожалуйста.

Казий подумал и говорит:

– Сначала скажи, сколько ты мне дашь а уж тогда я улажу твое дело.

– Господин, я бедный человек…

– Половину долга получишь ты, половину – я, иначе не возьмусь, – объявил казий. – Я сам вызову бая, взыщу твои деньги. Завтра утром приходи сюда.

На следующий день утром к казию зашел бай, поздоровался и уселся на ковер.

– Господин, – заговорил бай. – Изругайте, пристыдите моего батрака. Говорят, он к вам приходил. Не пускайте к себе такого бездельника, господин…

Но бай не успел договорить, как вошел батрак.

Казий сказал баю:

– Бай, вам не удастся присвоить деньги вашего батрака. Тут же, не вставая с места, отдайте их ему.

Бай смекнул: «Эге, батрак что-то обещал дать казию». Он улучил минуту, когда батрак на него не смотрел, широко развел руки, как будто обхватил что-то большое, и подмигнул.

Казий подумал: «Он, кажется, сулит кое-что. Лучше не упускать бая: от него будет мне больше пользы, чем от батрака».

Казий поднял голову и украдкой взглянул на бая. Тот опять широко развел руки и подмигнул. У казия еще больше защемило сердце.

– Проклятие твоему отцу! – сказал он батраку. – Клеветник! Вор! Вон отсюда! Прочь с моих глаз! А не то засажу тебя в тюрьму!

Обиженный батрак ушел от казия.

Только он вышел, казий и говорит баю:

– Ну, несите, что вы хотели.

Бай поднялся с места и пошел на базар.

А казий ликует, сердце у него чуть не лопается от радости: «Что это может быть, да еще в целый обхват?! Наверно, кувшин, полный серебра или золота. Когда же он принесет?»

Пусть казий сидит, поджидает, а вы послушайте про бая.

Выйдя от казия, бай прямо пошел на базар, купил большой арбуз, величиной с барана. Обхватил он арбуз обеими руками и притащил к казию.

«Ого, бедняга-бай еще и арбуз мне принес!» – подумал казий.

Тут бай подошел и положил арбуз перед казием.

– Бай, вы даже за арбузом сходили! – умилился казий.

– Мы пообещали, значит сдержим слово, господин.