Дети (май 2007) - журнал Русская жизнь

- Насколько человеку мешают его пристрастия? Скажем, тебе как собирателю и знатоку определенного сорта музыки не мешает ли опыт твоего собственного знания? Не хочется ли тебе сменить саму парадигму гитарной музыки и вообще родного тебе искусства?

- Мне просто нравится эта музыка, и мне свойственно изъясняться, самоосуществляться именно таким манером. Он, стиль, конечно, как-то плавно внутри себя изменяется в зависимости от жизненных перипетий, но без него я буду не я, а кто-то другой или что-то иное. Рома Жуков, например, или Ян Кертис. Если б, скажем, Ramones вдруг начали играть джаз с женским вокалом, были бы это Ramones? Мне кажется, сама по себе эта идея невозможная, да и ненужная. В мире и так много всякого, на любой вкус.

- Почему на альбоме вдруг всплыла совсем древняя вещь «Снаружи всех измерений» (немного напоминает то, как на «Сто лет одиночества» были переиграны «Следы на снегу»)?

- Альбом выстраивается как определенная конструкция, каждое звено обязательно должно быть на своем месте, иначе не сработает. Кроме того, эта песня просто создана для «Снов». А то, что она изначально возникла не в свое время, - случаются такие казусы.

- Где бы ты хотел сейчас жить и работать? Вообще, что такое для тебя идеальный быт?

- Во-первых, я хотел бы жить там, где мне не страшно (я имею в виду метаморфозы цивилизации), где-нибудь в лесах или в горах. В Калифорнии, Австралии или Канаде. А работал бы я кем-нибудь вроде экотеррориста или близко к тому. Во всяком случае, в сфере экологии, не важно кем, главное, чтоб было полезно. Могу хоть мусор убирать.

- Альбом, наверное, можно назвать светлым, но еще мне еще кажется, что он какой-то заинтересованный, что ли. То есть если в песне «Убивать» говорилось «постигая такое, что не хочется жить», здесь как будто обратный посыл - «постигая такое, что хочется жить». Это не вопрос надежды, но скорее интереса - что будет дальше, так?

- Процесс создания очередного цикла подобен медленному подъему в гору (за которой, разумеется, ничего пока не видать). Он включает вынашивание в себе материала, сочинение его, запись, оформление, издание и так далее. Вещь страшно изматывающая. Следует короткий отдых, затем - долгий спуск. Чем мне сейчас и предстоит изрядное время заниматься. При этом можно гастролировать, приводить в порядок старые записи, делать сборники, ремейки.

Надо накопить достаточно энергии, опыта и вдохновения, так как следующий подъем - значительно выше.

- Ты никогда не думал о том, что у группы могла быть альтернативная история? В самом конце восьмидесятых - самом начале девяностых популярность «ГО» была сравнима разве что с популярностью «Кино». А ну как появился бы какой-нибудь Айзеншпис-Макларен и вывел «Оборону» на стадионно-гастрольную орбиту? Вывез бы, не знаю, в Америку? Под видом русских Sex Pistols? У «Обороны» ведь, кстати говоря, было то, чего у подавляющего большинства русских групп в помине не было, - так называемый имидж. Точнее, врезающийся в память зрительный образ. Вся страна запомнила этот образ: длинноволосый человек в темных круглых очках за колючей проволокой.

- Нам в те годы многократно предлагали этот вариант - крупные концерты и все такое прочее. Это подразумевает определенную систему: в тебя вкладывают деньги, и ты должен отрабатывать. Мы группа независимая, это наше принципиальное отличие. Потому что я не хочу давать интервью или сниматься в клипе, когда мне охота по лесу погулять или книжку почитать. Большие деньги мне не нужны, нужны минимальные, а их и так хватает. Лишаться ради непонятных гонораров важной свободы - даже и в быту - я не хочу.

- Но ведь подобного нет нигде в мире, все популярные группы от кого-то в той или иной степени зависят.

- Ну да, это феномен нашей страны, ничего подобного больше нигде быть не может.

- Почему современная музыка пребывает в таком ступоре?

- Да просто рок, как выяснилось, понятие не очень широкое и не очень глубокое. Все было сыграно в шестидесятые и окончательно доиграно во времена «новой волны» - постпанка, нового фанка, ска, Talking Heads, Костелло… Стилистика исчерпана начисто.

- Если отвлечься от музыки - куда все вообще сейчас катится?

- Не думаю, что открою что-то новое, если скажу, что все катится к черту. Это носится в воздухе, это, по-моему, всем и каждому понятно. Природа нам это демонстрирует почти ежедневно своими дикими сюрпризами. Мне кажется, некая фаза и представляющая ее цивилизация (в ее чудовищных формах) кончается в корчах и катаклизмах и начинается новая. С новыми уровнями, новыми задачами. Уйдут одни - придут другие.

Я, знаете, очень пессимистически настроен - как-то вот не верю в то, что после того, что содеяно, все человечество разом внезапно поумнеет и начнет жить по-другому. Единственная надежда - на то, что выживут хотя бы несколько хороших людей, ЖИВЫХ людей. Но я думаю, что они просто возникнут как новый этап эволюции, может, это будут вовсе и не люди. Жизнь все равно продолжится - смерти нет.

* ОТКЛИКИ *

Мед и деготь

Блогеры и посетители форума rulife.ru о первом номере журнала

Новости

Сводка новостей - как мне мечталось: курьезные случаи с литературным креном, таких в ТАССе я пропускала через себя пачками, мы тогда как раз делали «вестник» для провинции - и я помню, как перлась, составляя криминальную хронику о том, как некий ревнивец проткнул предмет страсти ложкой в зале суда и все такое прочее.

Вообще, утешает - наш «вестник» имел успех.Может, и тут повезет?!

А, ребята?!

Уберите только репортажи с места событий - вроде похорон БНЕ. Пожалуйста!

irkinson

Это теперь называется новости, да? И даже не стесняются, что самое интересное. Вообще, самое мерзкое здесь не снисходительно-стебный тон, а эта вот молчаливая уверенность, что мы теперь наконец-то знаем, что такое хорошо, и можем поучать. Самая мерзкая заметка - о человеке с такой удобной для высмеивания фамилией Убей-Конь. Прям именины сердца такого обстебать - придурок, совок, во времени заблудился, не понимает простых вещей. Ну, мы-то люди правильные, знаем, Христос воскрес, все в курсе. Давайте же все поржем над убогим. Тьфу.

Офигеть

Олег Кашин.

Мордовские лагеря и «моя прекрасная няня»

Ирина Ратушинская относится к тем, кого можно смело назвать мозгом русской нации. А бывают еще и такие, о которых Ленин сказал: «Не мозг нации, а говно». Дай Бог здоровья этой смелой женщине, которая всегда оказывалась сильнее обстоятельств.

Александр

Дамочка молодец. Умница, деловая. Не думала, что может в реальности существовать еще один человек, повторивший подвиги А. Толстого - быть своим в любой тусовке, хоть русско-дворянской, хоть пролетарской политически грамотной. Гениальное умение всегда быть на плаву и наверху и доказать свою верность кому надо, обгадив для этого кого надо и когда надо. И где надо.

Эсфирь

Евгения Пищикова.

Пятиэтажная Россия

Изумительный по своей фальшивости и искусственности текст.

Л.

Приторный лубок.

Роман

С каким тяжеловесным презрением написано. С отвращением, которое завораживает самого автора.

irdr

Статья одна из немногих, которые полностью соответствуют заявленному направлению журнала. Прекрасно написана, хороший яркий язык, внятная структура, узнаваемые образы. Чего прицепились? То, что без демшизы и бешенства по поводу быдла? Так рабочие семьи, которые были зажиточными при совке, это малость не совсем быдло, это народ, который очень просто хочет и чтобы детям высшее образование, и чтобы новая кухня вперед соседей, и экономить умеют, и огород копать и пр. За всю свою «интеллигентскую» жизнь я, правда, всего один раз сталкивалась с такой именно семьей. Автор просто архетип дала, точный и совершенно правдивый.

Читатель

Концепция и имидж

Влияние Мостовщикова чувствуется во всем: в некой намеренной аляповатости, нарочитом «коммерсантовском» объективизме текстов (когда журналист всеми силами делает вид, что к его писанию следует относиться не как к статье, а как к протоколу). Также характерна вдруг - и совершенно, как правило, некстати - прорывающаяся надрывная сентиментальность. Короче, мы видим тот же фирменный постсоветский «блатной» стиль - «жестокая беспристрастность», то и дело ни к селу ни к городу пробиваемая сентиментальной истерикой. Такой была преддефолтная «Столица», в том же духе строится нынешняя «Русская жизнь».