Земля русская - Иван Афанасьевич Васильев

сидит социолог и в каких-нибудь там баллах планирует рост бережливости, добросовестности, заботливости, сознательности. И пускай эти баллы станут показателем самой строгой отчетности. Тогда руководителю любого ранга придется овладевать наукой «социальная психология», и, будьте уверены, он ею овладеет, как совсем недавно овладел хозрасчетом.

Несбыточная мечта? Отчего же? Задача XXVI съездом партии поставлена четко и ясно: «…речь идет о перестройке… многих участков и сфер идеологической работы»[4]. Партия твердо следует ленинским заветам «…быть в гуще рабочей жизни, знать ее вдоль и поперек, уметь безошибочно, без тени фальшивой идеализации определять настроение массы, степень ее сознательности и действительные потребности…»[5].

Фальшивая идеализация… Не этим ли недостатком страдаем мы, когда, видя бесхозяйственность, небрежение землей и продуктом труда, воспеваем «новую деревню»? Разве кирпичные дома взамен бревенчатых изб, кочегарка с чадящей трубой вместо печей, черный асфальт, положенный надгробной плитой на зеленую мураву, — это и есть новая деревня? Нужны или не нужны  т а к и е  блага, покажет время. А то, что оно  у ж е  показало — нарастание иждивенческой, мещанской психологии в деревне, — никак, никаким образом не может говорить о чем-то новом, наоборот — это рецидив, это пробуждение старого микроба частнособственничества новейшей популяции.

Не стану спорить, новая деревня вырастает. Наивно было бы упорствовать, отстаивая нетронутость, неизменность сельского уклада жизни, это все равно, что пытаться лбом остановить локомотив. Я ратую за сознательный и направленный отбор наиболее здоровых и сильных зерен для нового посева, как это делал всякий разумный крестьянин, желающий видеть ниву урожайной. Народная жизнь подобна неотвеенному вороху, в котором перемешаны зерна с плевелами, и если не отвеивая сеять поле, то чистого хлеба не едать. Так что не все старое старо. Бережность и бережливость, совестливость и порядочность, душевная щедрость, сострадание и бескорыстие — это такие зерна, которые отобраны и взращены народом и которые каждое новое поколение обязано воспроизводить в наичистейшем виде. Нерадение тут, как на хлебной ниве, непростительно.

Многие годы заносил я в свои блокноты разные истории и случаи из жизни деревни. Может быть, они скорее, чем пространные трактаты, помогут читателю понять, ч т о  е с т ь  русская деревня и о каких «зернах для нового посева» я говорю.

Вот эти истории и случаи.

* * *

В Нестерово, деревню на речке Льбе, едешь с особым чувством. Ждешь чего-то необыкновенного. Кажется, вот-вот прозвучит в стороне выстрел и из лесу выйдет охотник. Вздрогнет сердце: он! В сапогах, в русской косоворотке, подпоясанной узким ремешком, в темно-серой кепке с большим козырьком. Таким описывают в воспоминаниях очевидцы Владимира Ильича Ленина, охотившегося здесь, в Бельских лесах.

Ожидание необыкновенного так сильно, что, завидев первые крыши Нестерова, поначалу даже теряешься: что же тут особенного? Деревня совсем маленькая, разбросанная, по одну сторону — кочкастая болотина, по другую — небольшое поле, а кругом, куда ни глянешь, лес и лес. Речка Льба рассекла деревню надвое. Не речка, а ручей — ребенок переступит. Только у моста разлилась омутком.

С этого омутка и начинается. Стоишь пораженный простотой и обыкновенностью лесного ручья, весь во власти неясных дум. По воспоминаниям знаешь: здесь, возвращаясь с охоты, умывался Ильич. Далеко ушла та вода. Влилась в Обшу, потом в Межу, потом в Западную Двину и — в море. А глаз не отвести от светлого струистого ручейка, хочется зачерпнуть  т о й  водицы…

Потом идешь улицей и вглядываешься: что бы такое найти, что наверняка было здесь при Ильиче, что видел он, к чему прикасался. Старое Нестерово сгорело в войну, избы срублены заново. Дом Татьяны Трофимовны Трощенковой тоже не уцелел. На подворье стоит красный гранит с барельефом:

Владимир Ильич Ленин

в августе 1920 года

отдыхал в Бельском уезде.

Жил он в крестьянской избе,

стоявшей на этом месте

Дом был на две избы с сенями. Крыльцом на улицу. Говорят, вечером, отдыхая, Владимир Ильич садился на ступеньку, слушал гармонику на краю деревни и девичьи припевки. Радовался лесной тишине, запахам свежего сена и ржаных снопов. Говорил егерю Наумычу: «Великолепно! Даже не верится — ни одного телефонного звонка за три дня».

Можно представить себе стол с самоваром и вечернее чаепитие. Можно вообразить, как ранним утром по росе шагал он этой вот тропой на Выскинские ляды. Правда, дорога уже не та, на ней нет тележных следов, она вся в широких рубцах от тракторных колес. И столбов «высоковольтки» вдоль нее не было. Но удивительное дело: и тракторные следы, и электролиния нисколько не мешают воображению. Наоборот, думаешь: все это было при нем, только он видел в мечтах, а я наяву.

Но все-таки есть ли в деревне то, что было и тогда? Есть. Березы. Целая аллея. Как раз напротив дома Татьяны Трофимовны. Здесь была школа, и вдоль тропинки к ней росли березы. Кто их посадил, неизвестно. На старые тенистые березы хочется смотреть и смотреть. Они укрывают недавно срубленный домик-музей. Выйдешь из него в тень берез, прикоснешься украдкой щекой к загрубелой коре, и теплая, немного грустная волна накатит в душу.

Нестерово… Ныне тут центр совхоза «Нестеровский», улица застраивается новыми домами. Совсем недавно заново срублена и изба Татьяны Трофимовны Трощенковой, точь-в-точь такая же…

* * *

На отдых в Бельские леса Владимир Ильич Ленин приезжал вместе с братом Дмитрием Ильичем Ульяновым, Николаем Васильевичем Крыленко и Иваном Павловичем Жуковым. Водили гостей по лесам Иван Наумович Виноградов и Никита Андреевич Образцов.

Трое последних мало известны широкому читателю. Кто они такие, Жуков, Виноградов, Образцов? Все трое из деревень Бельского уезда…

Детство Ивана Павловича Жукова прошло в деревне Гоняково, что неподалеку от Нестерова. Он был старшим сыном в бедной малоземельной семье, в шестнадцать лет стал сплавщиком — гонял лес по Западной Двине в Ригу. Потом работал на заводе в Петрограде. С 1909 года — член партии большевиков. После революции был председателем первого революционного трибунала в Петрограде, работал в ВЧК, затем долгое время возглавлял правление треста телефонно-телеграфных и радиозаводов. Владимир Ильич лично знал и высоко ценил молодого большевика. Одно время Жуков и Крыленко жили вместе в Георгиевском переулке. Как-то, собираясь поохотиться, решили пригласить Владимира Ильича.

Крыленко хорошо знал и Никиту Андреевича Образцова из деревни Ванюжино. Как местный уроженец, Николай Васильевич иногда приезжал на охоту в родные места и останавливался в доме Образцова. В 1916 году Образцов был денщиком у прапорщика Крыленко, большевика с 1904 года, впоследствии первого советского Верховного главнокомандующего, видного деятеля советской юстиции. По его рекомендации Образцов был назначен комиссаром Московско-Виндавско-Рыбинскои железной дороги. В момент приезда Ленина в Бельский уезд Образцов состоял