Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– Здравствуй, Ванюша, – ласково приветствует его Пётр Максимович. – Тут Александр Николаевич тебе работы прибавил.

– Готов… Саш, ты извини, я действительно хотел быть сегодня пораньше. Так, а что случилось?

– Вообще сейчас только два часа, а ты начинаешь с четырёх, так что я не понял, почему ты говоришь, что задержался, – удивляюсь я.

– Понимаешь, Светлана Сергеевна попросила одного дедушку в двадцать четвёртой посмотреть. Я хочу успеть до тихого часа, – спокойно объясняет Ванька. – Потом мы с Риткой хотим кое-что изменить в сети. Идея возникла на ровном месте! Всё-таки что за работа от тебя?

– Вот, у Дмитрия Васильевича серьёзный остеохондроз. Нужно провести десять сеансов.

– Не вопрос! Снимки есть?

– На фонаре.

Ванька долго рассматривает снимки. Обращаю внимание на весьма заинтересованный взгляд прокурора, обращённый на него.

– Ну, в общем, я понял… – мой братишка спокойно воспринимает задание – не первый раз. – Только, Саш, можно, я по своему методу? Правда, это будет уже, наверное, где-нибудь двенадцать сеансов. Зато – в щадящем режиме! Ты же так всегда утюжишь! А я стараюсь мягонько. Пусть немного подольше, зато поприятнее…

При этом Ванька белозубо улыбается прокурору.

– Ну если Иван Николаевич так считает… Александр Николаевич возражать не будет? – тоже улыбается тот.

– Не будет возражать. Так, Ванюха, давай, иди в двадцать четвёртую, а после тихого часа у тебя Дмитрий Васильевич.

– Ну лады! Я пошёл!

Дверь за ним закрывается.

– Честно говоря, горжусь своим братишкой, – признаюсь я.

– Он, видно, очень добрый человек… И мягкий, – выносит приговор прокурор, продолжая улыбаться, только уже задумчиво.

– Просто его жизнь ещё не научила, – поясняю я.

– Эх, Александр Николаевич, – вздыхает Пётр Максимович. – Ваня всегда будет таким. Поверьте… Он не диктатор, как вы.

– Вы знаете, Пётр Максимович, если почитать историю, – начинаю я, – то видно, что успех как раз приходит туда, где есть разумный диктат. Особенно в нашей стране.

– Вынужден согласиться с Александром Николаевичем, – неожиданно поддерживает меня Дмитрий Васильевич, – В нашей стране это особенно часто происходит.

– Я понимаю, что часто осуществляю определённый диктат, – продолжаю я, – но очень надеюсь, что он разумен. Кстати, Кирилл Сергеевич – тоже диктатор, правда, бархатный.

– Констатирую, что вы с ним замечательно спелись, – с улыбкой заключает Пётр Максимович.

– Сашенька, – слышу я в трубке родной Дашин голос, – я тут прочитала… Как это получается? Тебя же оклеветали!

– Дашка, да брось ты! Не расстраивайся. Всякое бывает в жизни!

Сам чувствую фальшивость своей интонации.

– Сашенька, ну кому ты мозги пудришь! Я же всё слышу! Не расстраивайся ты так! Ведь все мы знаем, кто ты такой. И ещё… Ты, главное, знай – я всегда с тобой. У тебя всё будет в порядке. Ты же у меня самый лучший, самый гениальный и вообще – самый-самый!

– Гордишься знакомством? – шутя повторяю я привычную фразу.

– Я тобой горжусь, – тихо и очень серьёзно отвечает Даша, делая ударение на слове «тобой».

Не знаю почему, но меня, при всём моем понимании сложившейся ситуации, сильно задела газетная статья. Ванька её тоже читал. Так возмущался! Запетушился… Всё предлагал поехать и набить морду автору. Смешной… На работе в больнице подходили наши врачи, и все предлагали писать в редакцию коллективное письмо. Насилу уговорил этого не делать.

Сидим с Ванькой на кухне за столом и ужинаем.

– Сашка, давай по рюмахе? Тебе сейчас это нужно. Ты вон весь как натянутая струна! Это я тебе как почти медик говорю, – Ванька красноречиво смотрит на меня. – Давай!

– Давай…

Он лезет в холодильник. Наливает…

– Ну что, полегчало?

– Ванюха, я же тебе давно говорил, что алкоголь только усугубляет. А с другой стороны, если подумать, то чёрт с ней, с этой статьей! Ты видел, как люди отреагировали? И вообще, кто верит мне, тот придёт, кто не верит…

– Сашка, ты абсолютно прав! Плюнь! Будь выше!

– Ага… А кто предлагал поехать и Короткову морду набить? – ехидно напоминаю я.

– Я бы и сейчас не отказался, – буркает Ванька. – Подлец он!

– Да и не он один. Ясно, что его Глухов нанял. Интересно, как в области отреагируют…

– Слушай, а давай ещё по одной? – не дождавшись моего согласия, он наливает опять.

– Ты-то чего разошёлся?

– Мне за тебя… больно! – цедит Ванька, да так, что зубы скрипят. – Так пахать, как ты, и получить такое!

Сажусь рядом с ним и обнимаю.

– Прекрати… Успокойся… Наплевать на всё! Главное, у меня есть ты, Даша, Серёжка. Кирилл Сергеевич… Всё будет в порядке. Это я тебе говорю.

В это время звонит мобильник.

– Слушаю!

– Саша, добрый вечер! Если, конечно, он добрый, – в трубке звучит голос Сергея Петровича, и следует осторожный вопрос: – Вы… что-нибудь слышали?

– Да, я читал… – я понимаю, о чём он хочет спросить.

– Я тоже читал этот пасквиль. Саша! Мы все возмущены! Запомните: мы все с вами! Сейчас мы в академии готовим коллективное письмо в редакцию. Его подпишут пять профессоров, которых вы знаете, в том числе и один членкор.

– Да не надо этого делать, Сергей Петрович. Наплевать на них на всех!

– Нет, надо! И не возражайте, пожалуйста! В конце концов, мы можем сами распоряжаться своими желаниями. Вот мы и хотим написать и напишем! Завтра же!

– Всё равно они ничего не опубликуют. Там же всё проплачено!

– Поймите! Это сейчас единственное, что можно сделать. Судиться с ним за клевету вы не сможете, поскольку будет очень трудно представить доказательства. Мне трудно предположить, что ваши пациенты, как бы они вас ни превозносили, пойдут за вас свидетельствовать в суде. Поэтому остаётся только сражаться на страницах прессы. Правда, Сергей Александрович, с которым мы уже обсудили эту пакость, мне сказал, что готов свидетельствовать где угодно в вашу пользу. Но он один! Кирилл тоже считает, что надо через СМИ.

– Кто ему газету дал! – неожиданно сам для себя рявкаю я. – Я же запретил в больнице! Запретил и газету показывать, и говорить с ним на эту тему.

– Саша, дорогой вы мой… Он же тоже читает газеты! Вот ему вечером и попалась эта писанина. Он сразу позвонил мне и… просил, чтобы только я вам не говорил, а то вы расстроитесь. Но я решил всё-таки вам позвонить…

– Спасибо, Сергей Петрович. Я же думаю, что надо просто работать. Именно этим я и собираюсь заниматься.

– Думаю, Саша, что это – самое мудрое. Ваши уникальные способности можно, к сожалению, доказывать только практически, что, собственно, вы и делали во время защиты вашего диплома и, я надеюсь, докажете на защите кандидатской. Для всяких судов это, увы, недоказуемо. Там нужны именно свидетельские показания. Поэтому предоставьте бороться за вас тем, кто вам симпатизирует и в вас верит. Договорились?

– Сергей Петрович… Можно, я невежливо скажу?

– Можно.

– Делайте, что хотите.

– Вот и хорошо! Думаю, так будет лучше.

Ванька, внимательно слушавший наш разговор, кладёт руку мне на плечо и улыбается.

– Что, наука с нами?

– Да. Они собираются писать письмо в редакцию. Думаю, что это напрасно.

– Не напрасно! Пусть знают, что ты не один! – выпаливает он.

В это время опять сигналит мой мобильник.

– Да!

– Саша! Здравствуй!

– Здравствуйте, Сергей Александрович!

– Значит, так… Я тебя уже неплохо знаю, Саша. Короче, что бы ты ни говорил, мы, твои пациенты, будем действовать! В обиду тебя и Кирилла Сергеевича мы не дадим.

– Сергей Александрович, мне только что звонил Сергей Петрович. Я ему сказал буквально следующее: делайте, что хотите. Не хочу я заниматься всякими… – не могу подобрать слова, – боевыми действиями. Мне работать надо! Плевать я хотел на эту мразь!

– Вот и работай себе на здоровье! А мы решили немного за тебя повоевать. Для нас это дело чести!

Мы с Кириллом Сергеевичем в Облздраве у Ольги Николаевны. Кирилл Сергеевич очень сосредоточен и даже суховат.

– Скажите, пожалуйста, Ольга Николаевна, после известной публикации комитет собирается делать какие-либо оргвыводы?

– Кирилл Сергеевич, дорогой мой! Вы произносите какие-то слова из нашей с вами юности, – она грустно улыбается. – Если мы будем обращать своё внимание на все публикации в разных теперешних газетах, то все кадры разгоним. Вот скажите, Александр Николаевич, когда наш зампред побывал у вас и вы ему показали ваши успехи, у него были критические замечания?

– Нет… Ничего такого он мне не говорил.

– Более того! Могу вам сказать, когда он вернулся после визита к вам, то с большим энтузиазмом рассказывал про то, что у вас увидел. Он не ожидал, что за такой короткий срок вы так продвинетесь вперед.

– То есть мы можем работать спокойно? – уточняю я.

– Спокойно работать сейчас у вас вряд ли получится, – Ольга Николаевна вздыхает. – Пока вам надо с комиссиями разобраться. Я, конечно, убеждена, что они ничего не найдут, но – нервы вам попортят.