Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– Ты был в операционной?! – наверное, у меня глаза выкатываются из орбит. – Мне про это не говорили…

– Саша, Юра мне всё в деталях рассказал, – Сергей Александрович с трудом подавляет улыбку. – Это тебе не докладывают, а мне…

– Уж точно… Не докладывают…

– Вы не ругайте Семёна Викторовича, – просит Юра. – Он спросил, не испугаюсь ли я крови. Ну первый раз, конечно, было не очень уютно. А потом…

– Что, был и второй?

– Я уже на шести операциях был, – обиженно вскидывается Юра. – Даже инструмент подавал. Александр Николаевич, я хочу на хирургию…

Молчу, хотя понимаю, что должен что-то говорить. Потом встаю, подхожу к нему и обнимаю за плечи.

– Ну, в добрый час, крестник! Уверен, у тебя всё получится. На меня ты можешь рассчитывать всегда.

– А Ваня сказал, чтобы я вас не отвлекал…

– Ване я ещё холку намылю, – обещаю я. – Хотя про ваши совместные занятия уже наслышан.

Глухов не зря пугал нас комиссиями.

Нагрянули! Причём одновременно три комиссии! Комиссия Райздрава, налоговая инспекция и прокуратура! И все на уровне района. Это показательно! Думаю, вряд ли у них на областном уровне кто-то есть.

Кирилл Сергеевич нас всех проинструктировал. Мы со всеми проверяющими максимально любезны, предупредительны, корректны, но без подобострастия. Главный строго предупредил – никакого жополизания! Именно так и сказал.

Не знаю, какие будут результаты, но вся эта публика питается у нас на халяву два раза в день, с большим аппетитом. И похваливает! И надо же! Именно в это время Солдатенко обеспечил поступление нового котельного оборудования! Уж не знаю, случайно это так получилось или он специально всё рассчитал, но на всех проверяющих это произвело большое впечатление. Павел замучился отвечать на их вопросы. Интересовались необходимостью замены, даже параметрами! И главное, всё тщательно фиксировали на бумаге!

Дай бог нам это выдержать!

Сегодня я на сутках. Уже половина восьмого вечера. Все приходящие пациенты у меня уже прошли. Пишу план на завтра. Надо ещё посмотреть снимки двоих больных и подумать, как с ними поступать. Закончу и пойду проведать очередного клиента в спецпалате.

Стук в дверь заставляет меня поднять голову от своего поминальника.

– Войдите!

– Разрешите? – входит заместитель районного прокурора, который является председателем их, прокурорской, комиссии.

– Заходите… У вас какие-то вопросы ко мне, Дмитрий Васильевич? – спрашиваю я, не отрываясь от истории болезни и снимка. – Присаживайтесь.

Садится.

– А вы что домой не идёте, Александр Николаевич?

– Я сегодня на сутках, – отвечаю я, продолжая заниматься делом.

– Вы же – зам главного врача?

– Ну и что? Мы со Светланой Сергеевной такие же врачи, как и все остальные. Так что вас интересует?

– Я хотел с вами поговорить… о вас.

– Ну говорите… Что вас интересует? – и только теперь поднимаю на него глаза.

До сих пор я ни разу внимательно не смотрел на него. Первое, что я вижу «своим» зрением – традиционный для его возраста остеохондроз. Дальше мне становится ясно, что он страдает гипертонией, а сейчас у него сильно болит голова от очередного скачка давления.

– Так что же вас всё-таки интересует, Дмитрий Васильевич?

– Видите ли… Мы тут у вас работаем с перерывами уже больше недели, и я до сих пор не могу понять, зачем вам всё это нужно?

– Что «всё это»? Говорите яснее.

Очевидно, я разговариваю с ним тоном, к которому он не привык, полагая, что каждый его оппонент должен как-то заискивать перед ним.

– Вы так со мной разговариваете, будто прокурор вы, а не я, – он на самую малость повышает тон, морщась и по сути подтверждая мою догадку насчёт головной боли. – А ведь вы должны понимать: любое мошенничество карается законом. Вы же морочите людям голову и берёте с них за это немалые деньги.

– У вас есть доказательства? – я снова утыкаюсь в снимок, демонстрируя ему полное безразличие своим поведением. Ну не боюсь я его!

Он молчит, и тогда я перехожу в наступление.

– Я задал вопрос и хочу получить ответ. У вас есть доказательства? Или вы поверили откровенной клевете?

– Доказательств у меня пока нет, – честно признаётся он. – Но я их получу.

– Думаю, невозможно получить то, чего нет в действительности, – холодно парирую я. – Но вы, конечно, можете попытаться это сделать. Результат будет зависеть от вашей совести и объективности. Главное, чтобы не было фальсификаций. Согласны?

– У вас, очевидно, весьма предвзятое мнение о нашей структуре, – он по-тихому взвивается.

– А как у меня может быть другое мнение, если вы приходите сюда со своим готовым представлением о положении вещей, совершенно не основанном ни на каких фактах, и при этом абсолютно беззастенчиво его мне выкладываете? Разве нет? Вы же сами признали, что доказательств у вас не имеется. Так?

– Я сказал – пока!

– Ну вот когда у вас эти объективные доказательства будут, я готов продолжить с вами этот разговор, – отрезаю я, давая ему понять, что эта тема для меня сейчас закрыта. И снова показательно начинаю изучать снимок.

– Ну хорошо… Предположим, я не найду фактов получения вами вознаграждений, но ведь голову-то людям вы морочите! – неуверенно произносит он.

– Чем и как?

– Своими якобы сверхъестественными способностями!

– Гм… А хотите, я вам сейчас голову «заморочу»? – усмехаюсь я, снова поднимая на него взгляд.

– Ну мне-то вам это будет сделать трудно, – он в свою очередь многообещающе усмехается. – Я убеждённый материалист и в запредельное не верю.

– Вы как убеждённый материалист можете допустить, что всё непознанное, а значит, пока необъяснённое, нам кажется запредельным? А когда мы делаем следующий шаг в познании, то оказывается, всё очень просто, ясно и, заметьте, материально. И все предыдущие страхи не что иное, как обычное мракобесие.

– Это философия! Может, даже и демагогия.

– Хорошо! Оставим термины. И тем не менее… Так мне попробовать заморочить вам голову?

– Гм… Попробуйте!

– Так вот… Надо отдать вам должное! Не каждый работник вашего ведомства с таким давлением, которое у вас сейчас, остался бы для таких бесед, какие мы с вами сейчас ведём. От такого давления и голова у вас сейчас сильно болит. Верно?

– Честно говоря, болит, – признаётся он. – А насчёт давления…

– Давление я вам потом измерю своим методом, – прерываю я его. – Теперь дальше. Остеохондрозом своим вы совсем не занимаетесь, хотя сильные боли между лопаток у вас бывают часто. Так?

– Гм… Так. Только…

– Ещё не всё! Советую вам скорее бежать к урологу. Лечить простату надо, а не почки, как вы думаете. Ну а по другим органам у вас всё в рамках состояния, нормального для вашего возраста. Я вам всё сказал. И обратите внимание, я даже пальцем вас не коснулся. Только посидел с вами рядом и немного посмотрел на вас.

– А откуда вы… про почки… что я думаю… узнали?

Он совершенно растерян. Это видно, так сказать, невооружённым глазом.

– Ну вы же не верите в запредельное! – я откровенно, чуть издевательски смеюсь и продолжаю: – Остеохондроз у вас уже серьёзный, но поправить дело ещё можно. Ваши головные боли с ним не связаны. Тут виновата ваша гипертония, да и вообще вам надо заняться сосудами головного мозга. Это я вам как врач говорю. А сейчас измерю вам давление…

При этих словах мой неожиданный пациент начинает закатывать рукав.

– Не надо! Дайте мне руку!

Беру его за запястье…

– Так… У вас сейчас где-то сто восемьдесят или сто восемьдесят пять на сто десять. Давление плохое. Надо срочно понижать. Чтобы вы могли меня проверить, я сейчас позову сюда медсестру из терапии с тонометром. Договорились?

– Ну хорошо…

– Галя, зайдите, пожалуйста, сейчас ко мне, и тонометр возьмите, – прошу я по местному телефону. Слава богу, нашу домашнюю, как мы её называем, АТС наконец починили.

Пока ждём Галю, сидим молча.

– Александр Николаевич, кому мерить? – спрашивает Галя с порога.

– Вот, Дмитрию Васильевичу, – и снова рассматриваю снимок.

– Сто восемьдесят на сто десять! Очень высокое… – измерив, докладывает она.

– Вы были правы… Вообще-то я и сам ещё днем почувствовал… – растерянно бормочет мой неожиданный пациент и хочет встать.

– Да ну? Какая неожиданность! – я откровенно издеваюсь и уже жёстко приказываю: – Садитесь! В таком состоянии вам нельзя ехать домой, тем более самому за рулём. Вы меня понимаете?

– Но я… А вы что…

– До завтрашнего утра я вас госпитализирую. Это я вам говорю как сегодняшний дежурный врач, – даю я жёсткое заключение. – Вы сейчас звоните домой и предупреждаете, что остаётесь здесь. Никаких отказов! За вашу жизнь и здоровье сейчас отвечаю я. Вам понятно?

Он молча кивает головой и лезет в карман за мобильником.

– Каким способом снимать давление, решайте сами. Я могу снять его своими методами, в которые вы не верите, а можно вкатить вам несколько уколов. Выбор за вами. Думайте!