Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий

— Достали эти нехристи, просто слов нет как, — рассказывал портовый рабочий. — Раньше еще ничего было… только эти митинги по окончании рабочего дня постоянные на которых с трибуны еврейчики вещали что-то, а потом… после того, как вы Одессу взяли… стало совсем плохо. Анархистов под предводительством матроса Железняка со всякой разбойной швалью набежало просто тьма… Как напьются, из ружей палят, да орут: «Анархия — мать порядка!» А скажите, какой же это порядок если беспорядок от них один?! Девкам на улицу не выйти стало… у-у злыдни… чуть мою Марфу не ссильничали… это жена моя… Ворье шныряет… трудовые гроши… экспроприируя. Убийства постоянные. То и дело кого-то арестовывали, а кого-то и расстреливали контриками обзывая. Нас все агитировали завоевания Октября защищать — народную власть значит… Только что это за народная власть такая коя народ не слышит? Ведь просили всем обществом унять этих антихристов… то есть анархистов… да воров энтих арестовать, так арестовали ходоков, а самого главного контриком обозвали и расстреляли…

Портовый рабочий еще долго жаловался на власть большевиков и антихристов-анархистов. Два его собутыльника рассказали схожие истории.

— Как посыпались листовки с ваших еропланов, так эти антихристы… тьфу ты… то есть анархисты, а главное мразота эта кандальная прямо совсем на говно изошла, бегали, кричали, предателями нас называли… — продолжил рабочий с верфи. — А когда листовки с этой странной фразой стали падать, так и вовсе взбеленились! Попытались нас рекрутировать, сначала добровольцев призывали, да не пошел почти никто, только совсем уж какие-то… люмпены опустившиеся, за чекушку готовые мать родную продать. Тогда они насильно нас решили забрить, заложников стали хватать… дескать дело революции в опасности и для ее защиты приходится идти на крайние меры. Этого мы уже терпеть не стали… ну и объяснили им что по чем…

Оружия на руках у населения оказалось много, в основном охотничьего типа и короткостволов, но нашлись и «мосинки», а так же различные трофейные винтовки, как говорится тяжело в деревне без «нагана», в хозяйстве все пригодится, люди в смутные времена, как это водится, активно вооружались, благо, что уходящие с фронта солдаты часто продавали как оружие, так и боеприпасы, а рабочие покупали. Вот и пригодилось.

В городе вспыхнули скоротечные бои, анархисты с большевиками и социально близкими, осознав, что в Николаеве им ничего не светит, пролетариат оказался несознательным и неблагодарным — поднял руку на своих освободителей от царизма, так что рабочие им скорее в спину ударят, в случае если принять бой с климовцами, реши уйти в Херсон.

— Отлично!

Климов радовался, что не придется воевать на два фронта. Оно вроде, как и ничего с его-то силами, но все равно крайне неудобно.

С Херсоном так как с Николаевым не получилось, но, собственно, и задача стояла обратная. Климов специально медлил с выдвижением к городу, давая противнику дополнительное время на подтягивание дополнительных сил со всей округи и в первую очередь из Крыма.

— Надо собрать их всех в одном месте и прихлопнуть одним ударом, чтобы потом не бегать за ними по всей степи… — дал он стратегическую установку.

Снова воздушная разведка. Небо по-прежнему оставалось за РОДом, с пилотами у большевиков и их союзников наблюдалась напряженка, а единичные пилоты не в счет. Ведь даже в Одесе имея кучу самолетов в небо ни один не поднялся, ибо только бесславно погибли бы.

— Идет активная подготовка к обороне, — докладывал Федоров. — Весь город от реки Ингулец на востоке и до начала дельты Днепра на западе окружен окопами.

— Сколько линий?

— Одна. Да и окопы те — профанация. В лучшем случае отрыли канаву для стрельбы стоя, а так в основном по пояс.

— Бронепоезда?

— Не видели. Только несколько грузовых и пассажирских составов стоит в тупиках и один разобранный возле мастерских. Такое впечатление, что как раз собирались переоборудовать под бронепоезд.

Климов понятливо кивнул. Из более чем пятидесяти тысяч моряков на кораблях осталось около семи-восьми, остальные, не желая больше служить, ударились во все тяжкие. Как результат на кораблях образовался сильный некомплект в экипажах и корабли стали просто бесполезной грудой плавающего железа. Вот и начали снимать пушки для установки на бронепоезда, все крейсера уже разоружили и сейчас примеряются к линкорам. Большинство стволов кстати свезли именно в Николаев, где и собирались собирать большую часть бронепоездов. Тем более что результат борьбы за власть решится именно на суше и тут главные корабельные калибры скажут свое веское слово.

— Полевая арта?

— Около трех десятков трехдюймовок вдоль всей линии обороны. Крупный калибр не заметили.

— Все равно внушительно…

— Это ерунда по сравнению с тем, что видели дымы с моря. Похоже, что большевики и анархисты все-таки смогли вывести некоторое количество кораблей из Севастополя. И вот их арта — это уже действительно внушительно.

Климов согласно кивнул. Ему тоже предлагали использовать взятые под свой контроль в Одессе те три корабля, но полковник не рискнул. Устроят морячки бунт в море, как только станет ясно, что придется драться. В лучшем случае после пары-тройки залпов сбегут обратно в Одессу. Да и терять корабли не хотелось, противник мог оказаться гораздо лучше подготовлен к бою, как в численности, так и морально.

Ни в Николаеве, ни в Херсоне кораблей не оказалось, только какая-то рыболовецкая мелочевка да буксирчики.

— Мы этот вариант проработали, так что все готово к горячей встрече, — сказал Михаил.

Федоров с усмешкой кивнул.

Корабли для авиации в данный исторический момент времени — большие мишени, что и показал предрассветный налет эскадрильи Воздушного казака Вердена.

Сначала провели доразведку, что собственно за корабли идут.

— Четыре вымпела. Самый крупные — два линкора, один под Андреевским флагом — «Свободная Россия» и под красным флагом большевиков «Иоанн Златоуст» и эскадренный миноносец «Завидный», а под черным флагом анархистов — эсминец «Дерзкий».

— Надо же… Все флаги в гости к нам. Почти, не хватает только жилто-блакитного…

— Так «Завидный» недавно его поднимал… там окраинцев много. Потом правда пришлось им свой флаг спустить и поднять красный.

— Ну значит будем считать, что значит все-таки все, и этот миноносец идет под их флагом. Ладно, это все неважно… Слушай боевую задачу Виктор Георгиевич. Анархистов топите к хренам. Эти самые невменяемые в своей идеологической упоротости.

— Так точно, товарищ полковник, потопим.

После того как РОД занял Николаев сюда перебазировалась практически вся авиация из Одессы, так что Федоров под своим командованием имел шесть десятков самолетов. Десять бортов остались в Одессе, прикрывать город, да и пилоты оказались так себе в плане выучки, потому продолжили тренироваться и заодно учить первых летчиц, что записали в авиационный полк имени Надежды Дуровой.

Истребители, загрузившись снарядами главного калибра броненосца «Ростислав» калибра двести пятьдесят четыре миллиметра.

Конечно, вахтенные заметили приближение самолетов, забили в колокола, пронзительно зазвучали в боцманские дудки играя тревогу, но что это могло изменить?

Корабли не были совсем беззащитны от воздушных атак, за годы войны на них установили средства ПВО. На «Свободной России» поставили три зенитных трехдюймовки и две зенитки в шестьдесят три с половиной миллиметра. Эсминцы вооружили слабее. На «Завидном» имелось три зенитных пулемета винтовочного калибра, на «Дерзком», два пулемета и одна трехдюймовая зенитка.

Все эти средства ПВО с изрядным запозданием открыли огонь по климовским самолетам, когда первые бомбы уже падали на свои цели и начали крушить все вокруг, так что эффективность зенитной стрельбы оказалась нулевой. Кроме того, в пользу пилотов играло отсутствие у зенитчиков опыта, а главное командиров, что могли руководить системой ПВО. Тут большевики выстрелили себе в ногу расправой с офицерами.