Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий

Экспедиционный корпус. Гражданская война

Глава 1

Текст от Sturmflieger

В последних числах января 1918 года, бежавшее из Руана от наступающих немцев, законное (по своему мнению, а также по мнению союзников из Антанты и подавляющего большинства нейтральных стран) правительство Франции разместилось в резиденции морского префекта Бреста, командовавшего портами на Атлантическом побережье республики. Самого префекта отправили с его штатом в старинный замок. Звучала обратная идея, но от неё отказались, вспомнив уничтожение немецкими агентами в замке Курси командования русского экспедиционного корпуса, после чего на освободившееся место выбился этот мерзавец Климофф.

Кто знает, может в бретонском замке тоже найдутся потайные ходы, пронюхав о которых немцы смогут пробраться и уничтожить законную власть Франции? К радости другого мерзавца, Анрио, что воссел в Париже свергнув трусливого Блюма, и не замедлит прийти на место исчезнувшей законной власти. Как уже теперь, подписав «мир» с бошами, назначил своих чиновников в оккупированные ими северные департаменты. А так, если кого и взорвут, то морского префекта с его подчинёнными — такую потерю Франция переживёт.

А так, резиденция префекта неплохо подошла и Президенту Республики Раймону Пуанкаре, и Премьеру Жоржу Клемансо[1] с их министрами и чиновниками рангом пониже. Сбежавшие (по большей части) от своих избирателей депутаты и сенаторы, приютились в мэрии Бреста. Впрочем, сейчас было не до этих болтунов и взяточников. Проголосовав за вручение правительству диктаторских полномочий до заключения мира и «наведения порядка», они прекратили свои заседания, и теперь внимательно следили за положением на фронте и в порту, чтобы не пропустить момент нового драпа — уже четвёртого за эту войну. Сначала, три года назад от немцев из Парижа в Бордо, потом в этом году от революционеров из Парижа в Руан, недавно опять от немцев из Руана в Брест.

И теперь, когда за окном пейзаж присыпал снег, в небольшом зале для совещаний собралась дюжина людей, пятеро в штатском и семеро в форме, облечённых немалой властью в значительной части Европы и большей части остального мира.

— Господа! — начал на правах хозяина президент Пуанкаре, круглолицый, лысоватый, с бородкой, похожий на французского буржуа средней руки, хотя происходил из довольно высокопоставленных чиновников. — Мы, — он кивнул в сторону премьера, густющими седыми усами и клочковатыми бровями напоминавшего доброго дедушку, которому не хватало только внуков на коленях, и лишь горящие глаза да жёсткое выражение лица не позволяли забыть, что прозвище Le Tigre, как и диктаторскую власть из рук перепуганных революционерами и немецкими войсками парламентариев, этот «добрый дедушка» получил не просто так, — рады вас видеть, так же как и вас мсье.

Президент наклонил голову в сторону прибывшего с фронта главнокомандующего французской действующей армии и начальника Генерального штаба генерала Филипа Пэтена, смотревшегося благородным джентльменом, несмотря на рождение в крестьянской семье, и назначенного около полугода назад исполнительного председателя Военного Совета Антанты[2] генерала Фердинанда Фоша, высокого, худощавого, с лихо торчащими усами, смотревшегося аристократом, хотя происходившего от обычного провинциального чиновника.

— То, что рядом с нами в такое тяжёлое время преданные солдаты и верные союзники, позволяет не терять веру в победу…

— Приступим к делу! — нетерпеливо прервал главу французского государства Ллойд-Джордж, похожий на классического британского лорда, как их представляют в каком-нибудь лондонском клубе, и отчасти тянувший даже на «достопочтенного лорда-председателя», при том что был всего лишь сыном сельского учителя из глухомани в Уэльсе. — Мне не слишком понравилось путешествие в продуваемом всеми ветрами во все щели аэроплане, хотя, такой способ быстрее плаванья на корабле, даже скоростном, и безопаснее возможности отправиться на дно от мин которыми немецкие субмарины засыпали Канал. Но положение слишком серьёзное для светских политесов. Мы проигрываем войну, господа!

Британский премьер достал из кармана плоскую фляжку, и глотнул оттуда, похоже, что–то крепкое. Не догадавшиеся завести запас по его примеру участники совещания, наблюдали за его манипуляциями не без зависти.

— Согласен, положение крайне серьёзное, и времени на светские разговоры у нас нет, — поддержал Клемансо. — Предлагаю, если нет возражений, прежде всего заслушать военных, и в первую очередь о положении на фронте. Прошу, генерал.

Премьер кивнул Пэтену, видя, что возражений нет.

— В настоящий момент положение на фронте стабилизировалось, — начал Пэтен, встав из-за стола и подойдя к висящей на стене карте, на которой позиции действующих армий были отмечены приколотыми флажками. — И благодарить за это мы должны прежде всего наших союзников. Две португальские дивизии прибывшие на фронт до начала немецкого наступления, сражались героически, и хотя в итоге потерпели поражение и понесли большие потери, но дали время подготовить к обороне «Бретонский редут». Чем занялись ещё шесть португальских дивизий, очень вовремя переброшенных из Португалии. Хотя, по численности каждая из них почти равна двум нашим или британским, так что фактически у Португалии сейчас на фронте, не считая двух первых дивизий, отведённых в тыл на отдых и пополнение, около двенадцать дивизий. Вместе с двадцатью полевыми батареями и тяжёлым артиллерийским полком, доставленными немного ранее, это полноценная полевая армия.

— Мы все работаем на общее дело, сеньор генерал. — отозвался невысокий брюнет, лет сорока пяти или чуть старше, кудрявой шевелюрой, бородкой и мелкими чертами напоминавший Генриха Наваррского, премьер Португалии Афонсу да Кошта, прибывший во Францию приветствовать португальские войска на фронте. — Только на французский фронт мы выставили двести тысяч. Правительство и президент Бернардину Машаду готовы дать и больше, хотя у нас есть ещё и фронт в Африке. Этот немецкий грабитель Леттов-Форбек захватил север Мозамбика до реки Замбези. К счастью, переброшенный нашими американскими союзниками корпус волонтёров с Филиппин, подкрепил нашу оборону. Дальше немцам не пройти. Мы понимаем, что европейские театр военных действий важнее всего. Победим здесь — и Африка никуда не уйдёт. Тем более что прежние недоразумения с союзниками в африканских делах, омрачавшие наши отношения, теперь в прошлом.

Португальский премьер лучезарно улыбнулся, а правители Франции и Британии, вместе с примостившимся с краешку королём Бельгии, чуть заметно погрустнели, ведь за португальское пушечное мясо для Западного фронта Лондону пришлось отдать Лиссабону Ньясаленд и Баротселенд, Париж расстался с Казамансом, а бежавшему в Англию от наступавших немцев, захвативших последний клочок собственно бельгийской территории правительству Бельгии пришлось проститься с провинцией Катанга, занимающей весь юг Бельгийского Конго и изобилующий полезными ископаемыми, до золота и алмазов включительно, не считая всего прошлого. Таких вкусных кусков Португалия не отхватывала со времён Камоэнса!

— Это сильно повысило авторитет властей в народе, и облегчило наши усилия по мобилизации. Наши «серрадуш»[3], — продолжал да Кошта, явно наслаждаясь ситуацией, ведь давно уже голос Португалии не звучал так весомо в делах Европы и тем более мира, — верны своей стране и воюют храбро, но им не хватает оружия и снаряжения. Португалия, увы, не так богата во времена Энрике Мореплавателя и Алмейды. К счастью, Англия и Франция помогли нам с этим.

— Франция в долгу перед храбрыми португальцами, которые заняв позиции по восточному краю Армориканских гор и низовью Луары, не пустили немцев в Бретань и к Бискаю, — кивнул Пэтен. — Так же мы в долгу у Королевского флота, главный калибр которого, несмотря на неспокойную осеннюю погоду, не дал бошам наступать вдоль берега до того как была создана прочная оборону.