Аня из Зеленых Мезонинов - Люси Монтгомери

В следующие две недели Марилла ясно чувствовала, что на уме у Мэтью было что-то необычное, но что это было, она не могла догадаться до самого кануна Рождества, когда миссис Линд принесла новое платье. Марилла приняла произошедшее в целом хорошо, хотя скорее всего не поверила дипломатичным объяснениям миссис Линд о том, что она сшила платье якобы только потому, что Мэтью боялся, как бы Аня не узнала заранее о подарке.

— Так вот почему все эти две недели Мэтью смотрел так загадочно и усмехался в бороду, — сказала она несколько холодно, но снисходительно. — Я знала, что он замышляет какую-то глупость. Должна сказать, что не считаю, будто Ане нужны еще какие-то платья. Я сшила ей этой осенью три хороших, теплых, практичных платья, а все, что сверх этого, — совершенно излишняя расточительность! На одни эти рукава ушло столько ткани, что хватило бы на целую блузку. Ты только разжигаешь в Ане тщеславие, Мэтью, а у нее уже и так самовлюбленности, как у павлина. Ну, надеюсь, она наконец будет довольна. Я знаю, она мечтала об этих глупейших рукавах с тех самых пор, как они вошли в моду, хотя ни словом о них не вспоминала после того первого раза. Буфы становятся все больше и смешнее, они уже и теперь огромные, как воздушные шары. А в следующем году модницам, наверное, придется проходить в дверь бочком.

Рождественское утро застало мир в прекрасном белом уборе. В тот год декабрь был теплым, и все приготовились к зеленому Рождеству, но ночью выпал снег, и его как раз хватило, чтобы совершенно преобразить Авонлею. Аня с восторгом выглянула через дырочку на своем разукрашенном морозом окне. Заснеженные ели в Лесу Призраков были удивительно пушистыми, березы и дикие вишни стояли словно усыпанные жемчугом, вспаханные поля превратились в ряды снежных ямочек, а в чистом холодном воздухе слышалось чудесное похрустывание. Аня сбежала вниз, весело крича, так что ее голос раздавался по всему дому:

— С Рождеством, Марилла! С Рождеством, Мэтью! Какое чудесное Рождество! Я так рада, что оно белое. Настоящее Рождество должно быть белым, правда? Я не люблю зеленое Рождество. Оно обычно не зеленое, а просто некрасивое и блеклое — коричневого и серого цвета. И почему люди говорят, что оно зеленое? Но… но… Мэтью, это мне? Ах, Мэтью!

Мэтью сконфуженно развернул бумагу и вынул платье, примирительно взглянув на Мариллу, которая с притворным равнодушием наливала воду в чайник, но краешком глаза заинтересованно следила за происходящим.

Аня взяла платье и разглядывала его в благоговейном молчании. Ах, какое красивое! Прекрасная мягкая коричневая «глория», блестящая, как шелк! Юбочка с изящными оборочками и сборочками; лиф, искусно украшенный защипами по последней моде; маленький гофрированный воротничок, обшитый тончайшими кружевами. Но рукава! Они были вершиной дела! Длинные, до локтя, манжеты, а над ними два великолепных буфа, разделенные посередине узкими сборочками и бантиками из шелковой коричневой ленточки.

— Это рождественский подарок для тебя, Аня, — сказал Мэтью робко. — Ну… ну… Аня, тебе нравится? Ну что ты… что ты…

Потому что Анины глаза вдруг наполнились слезами.

— Нравится ли мне? Ах, Мэтью! — Аня раскинула платье на стуле и сложила руки. — Мэтью, это верх совершенства! Ах, я никогда не смогу достаточно отблагодарить вас. Только посмотрите на эти рукава! Ах, мне кажется, что это счастливый сон.

— Ну, хорошо, хорошо. Давайте завтракать, — прервала Марилла. — Должна сказать, Аня, я не думаю, что тебе было необходимо это платье; но раз Мэтью подарил его тебе, постарайся аккуратно с ним обращаться. А вот лента для волос, это миссис Линд тебе принесла. Коричневая, под цвет платья. А теперь садись за стол.

— Не знаю, смогу ли я завтракать, — сказала Аня в восторге. — Завтрак кажется слишком прозаичным занятием в такой волнующий момент. Я предпочитаю услаждать взор этим платьем. Я так рада, что рукава с буфами по-прежнему в моде. Я чувствую, что не пережила бы огорчения, если бы они вышли из моды, прежде чем у меня появилось бы платье с такими рукавами. Я никогда не ощутила бы полного удовлетворения, понимаете? Как это мило, что миссис Линд подарила мне и ленту. Я чувствую, что должна, в конце концов, стать очень хорошей. В такие минуты, как эта, я очень жалею, что еще не стала образцовой девочкой, и обычно принимаю решение стать ею в будущем. Но почему-то очень трудно следовать своему решению, когда вдруг приходит какое-нибудь непреодолимое искушение. И все-таки на этот раз я постараюсь приложить особые усилия.

Когда «прозаичный» завтрак был кончен, на белом бревенчатом мостике в долине показалась веселая маленькая фигурка в широком красном пальтишке. Аня выбежала ей навстречу.

— С Рождеством, Диана! Ах, какое чудесное Рождество! Мэтью подарил мне прелестнейшее платье с такими рукавами! Я даже не могу вообразить ничего прекраснее!

— У меня есть для тебя еще кое-что, — сказала Диана, не успев перевести дыхания. — Вот… в этой коробке. Тетка Джозефина прислала нам большую посылку, там так всего много… а вот это для тебя. Я должна была принести это тебе вчера вечером, но посылка пришла, когда уже было темно, а я теперь всегда не очень приятно себя чувствую, если приходится идти через Лес Призраков в сумерки.

Аня открыла коробку и заглянула. Сверху лежала открытка с надписью: "Девочке Ане. Веселого Рождества!", а под ней пара изящнейших маленьких туфелек из тонкой кожи с круглыми носками, атласными бантиками и блестящими пряжками.

— Ах, — сказала Аня, — Диана, это уже слишком! Это сон!

— Я называю это настоящим подарком судьбы, — сказала Диана. — Тебе теперь не придется брать туфли у Руби, и слава Богу, потому что они тебе велики на целых два номера. Это было бы ужасно — фея, шаркающая по сцене. Джози Пай наверняка была бы в восторге. А ты знаешь, что Роб Райт позавчера возвращался домой после репетиции с Герти Пай? Ты когда-нибудь слышала что-нибудь подобное?

Все авонлейские школьники были в тот день в лихорадочном возбуждении: нужно было украсить зал и провести последнюю генеральную репетицию.

Вечером состоялся концерт. Он имел шумный успех. Маленький зал был набит битком, а все исполнители замечательно себя показали. Но звездой вечера оказалась Аня, что даже зависть, воплощением которой являлась Джози Пай, не осмеливалась отрицать.

— Ах, какой блестящий был вечер! — вздохнула Аня, когда все уже было позади и они с Дианой шли вместе домой под темным, усыпанным звездами небом.

— Все сложилось очень удачно, — заметила практичная Диана. — Я думаю, мы собрали долларов десять. Вообрази только, мистер Аллан собирается послать заметку о концерте в Шарлоттаун, в газету.

— Ах, Диана, неужели наши имена будут напечатаны в газете? Меня прямо дрожь охватывает, только об этом подумаю! Твое соло было совершенно великолепно, Диана. Когда закричали «бис», я почувствовала даже большую гордость, чем ты сама. Я себе сказала: "Это моей дорогой задушевной подруге так аплодируют!"

— А твоя декламация! Я думала, прямо крыша упадет, так все хлопали! Особенно то, грустное, стихотворение просто замечательно!

— Ах, я так нервничала, Диана! Когда мистер Аллан объявил мой выход, не знаю, как я очутилась на сцене. Я чувствовала, что меня пронзает миллион глаз, и на один ужасный момент мне показалось, что я вообще не смогу начать. Но я подумала о моих прелестных рукавах с буфами и набралась смелости, Я чувствовала, что должна оказаться достойной этих рукавов. И я начала; мне казалось, что мой голос идет откуда-то издалека. Я чувствовала себя совсем как попугай. Это просто подарок судьбы, что я так усердно репетировала на чердаке, иначе у меня ничего бы не вышло. Хорошо я стонала?

— Да, конечно, ты стонала великолепно, — заверила Диана.

— Когда я кончила, то заметила, что старая миссис Слоан вытирает слезы. Как приятно сознавать, что я тронула чье-то сердце! Это так романтично — выступать на концерте, правда? Ах, это будет незабываемое воспоминание!

— А какой отличный диалог был у мальчиков! — сказала Диана. — Гилберт Блайт был просто чудо! Аня, я думаю, ты с ним несправедливо поступаешь. Да подожди, послушай, что я скажу. Когда ты убегала со сцены после диалога фей, одна из роз упала у тебя с головы. Я видела, как Гил поднял ее и положил в нагрудный карман. Вот видишь! Ты так любишь все романтичное; я уверена, тебе это должно понравиться.

— Меня не интересуют поступки этого человека, Диана, — сказала Аня высокомерно. — Мне жаль тратить время на размышления о нем.

В тот вечер Марилла и Мэтью, которые выбрались на концерт впервые за последние двадцать лет, сидели вместе у кухонного очага. Аня уже пошла спать.

— Ну, я думаю, наша Аня была не хуже других, — сказал Мэтью с гордостью.

— Да, — признала Марилла. — Она способная девочка. И к тому же хорошенькая. Я была против всей этой затеи с концертом, но теперь думаю, что все же ничего плохого тут не было. Во всяком случае, я гордилась Аней сегодня, хотя и не собираюсь ей об этом говорить.