Грёзы. Проклятие Василины - Галия Николаевна Трушечкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А нам с Тимуром,– добавил дядя, – нужно обсудить, что мы будем делать завтра.
Когда Вася двинулась наверх по лестнице к гостевым спальням, вышедший следом Тимур тихо её окликнул, но Вася лишь дернула плечом и пошла быстрее.
Она слишком устала.
***
Вася не знала, сколько ей удалось проспать. Снилось, что она снова и снова убегала от Грёз по ночному городу, но те снова и снова нагоняли её и за ноги волокли в темноту по мокрому снегу.
Проснувшись, Вася села, откинув холодное, влажное от пота одеяло, и потёрла глаза, пытаясь понять, что её разбудило. Была ещё ночь, свет на этаже не горел, и в щелку под дверью в Васину комнату струилась чернота.
Не успела Вася подумать, что она проснулась просто так, как откуда-то с первого этажа раздался новый глухой удар. За ним последовал странный звук, словно что-то очень тяжелое двигали с места на место.
«Тимур?» – обеспокоенно подумала Вася и поднялась с кровати, одернув на себе черную тунику, которую Соня выдала ей на ночь. В темноте не удалось найти тапки, но Вася решила не зажигать ради этого свет – потом было бы сложно привыкнуть к темноте снаружи.
Дверь комнаты тихо скрипнула, и Вася шагнула в просторный зал второго этажа. Из-за ближайшей двери, где находилась спальня Сергея, доносились его тяжелые шаги – шум разбудил и его тоже.
«Это хорошо, – подумала Вася. – Если там что-то опасное, он мне поможет…»
– Серёжа, – сказала она негромко. – Я иду вниз.
Не дождавшись ответа, Вася медленно двинулась вниз по лестнице, шлепая босыми ногами по холодным металлическим ступеням. Внизу у входных дверей тускло светила одна лампа, едва разгоняя темноту пустого холла.
– Тимур, – позвала Вася. – Всё в порядке?
Шаг, ещё шаг. Босые ступни чувствуют узор, покрывающий ступени.
Когда до конца лестницы осталось буквально несколько шагов, Вася озадаченно замерла, почувствовав запах.
Запах крови, рвоты и нечистот.
– Тимур? – испуганно повторила она.
«Пожалуйста, будь живым!»
Вася сделала последний шаг и ступила на деревянный пол холла. Нечто теплое и липкое обволокло ногу, и она испуганно отшатнулась, озираясь.
На полу что-то темнело. Словно холл провалился в бездну, оставив лишь узкие выступающие края вдоль стен. Там, где горела лампа, бездна отсвечивала красным.
«Это кровь», – подумала Вася. – «О Господи, сколько крови!»
Чуть правее лампы что-то шевельнулось в темноте, тут же приковав к себе взгляд. Там, среди каких-то странных груд, горбилось нечто.
Существо было больше человека, и оно было лохматым. Низко опущенная голова, покрытая темной кровью, наполовину погрузилась в одну из груд и что-то в ней с влажным треском разрывала.
Вася беззвучно разинула рот и покачнулась, не в силах закричать, позвать на помощь. Медленный шаг назад, нащупывая ногой ступеньку…
Влажная от крови нога соскользнула, и Вася, тихо застонав от ужаса, с размаху опустилась на лестницу и уцепилась за перила побелевшими от напряжения пальцами.
Существо, услышав её, медленно подняло голову.
«У него нет глаз!»
Но зато была пасть. Она была длинной и узкой, в ней топорщились острые зубы, между которыми темными ниточками протянулась кровавая слюна.
Существо еле слышно засипело и сделало шаг к Васе.
Только теперь из горла вырвался крик, и только теперь она услышала, как кто-то бежит к ней – сразу с двух сторон доносились шаги, доносились голоса.
И голос Тимура тоже был одним из них.
– Вася, спокойно! Дыши!
Сильные руки обхватили её и вздернули на ноги. Крепко зажмурившись, Вася почувствовала, как её передали Сергею. Дядя поднял её, как ребёнка, и понёс куда-то, гулко ступая по деревянному полу.
– Всё хорошо, – шептал он, уткнувшись губами ей в затылок. – Он не тронет тебя, Вася. Это Персик, милая. Это всего лишь Персик.
Не в силах осознать это, Вася закрыла глаза и наконец-то позволила себе потерять сознание.
Глава 24. Оплати победу
Вася плыла сквозь тёмные воды забытья, медленно их вдыхая и выталкивая обратно из легких, стараясь насытить темноту всем пережитым ею ужасом.
Каждый раз, когда ей казалось, что можно выбраться на поверхность, Вася жмурилась изо всех сил, впивалась пальцами в бархатистую обивку дивана и заставляла себя забыться вновь.
«Я не хочу, не хочу просыпаться…»
Сквозь темноту зажмуренных век то и дело пробивались голоса.
– …А вы закончили? – тоненький, дрожащий голос тринадцатилетней девочки, завернутой в колючую, блестящую обёртку взрослой женщины.
«Соня…»
– Да, Тимур домывает последний угол. Скоро можешь выходить.
– Ох, хорошо, – Соня тяжело вздохнула, её пальцы вновь провели по волосам Васи, и та замерла, еле дыша и заставляя себя вновь уплыть в темноту, чтобы больше ничего не слышать.
Спустя долгие часы покоя новый голос, новые руки её коснулись, холодные детские пальцы скользнули по запястьям, как ласковые, невесомые кандалы.
– Ей нельзя идти с вами. – В хриплом, обманчиво юном голосе звучала печаль. – У человека есть запас прочности. Вася его исчерпала.
– Я знаю.
«Дядя, зачем ты создал такое чудовище? Ты обещал меня защитить от монстров, а сам стал их Творцом…»
– Но мы не можем оставить её одну, ты же понимаешь? Грёзы могут прийти за ней. Даже если они не успеют навредить, Вася может это не пережить. Она и так…
– Я понимаю. – Вздох, холодные пальцы переползли Васе на лоб и бережно отвели упавшие на него волосы. – Тогда я останусь с ней.
– И упустишь лузера, о котором столько говорил?
Молчание, под которое Вася вновь окуталась непроницаемой черной ватой, приглушающей звуки, отгоняющей страхи. Сквозь неё еле слышно донеслось:
– Ладно. Ты прав. Возьмём её с собой. Но ради всего святого, береги её…
Когда они ушли, и запах Виктора оставил комнату, Вася повернулась на другой бок. Она забилась в зефирно-мягкий угол между сидением и спинкой дивана, пахнущий пылью и пролитым кофе, попыталась в нём укрыться от всего.
«Я больше ничего не хочу делать. Я столько всего потеряла. Не хочу больше бороться. Мне плевать, что умирают люди, ведь мою маму уже убили. Пусть другие будут героями! Оставьте меня в покое!»
Раздавшийся из холла вскрик почти смог выдернуть её из темноты, но он тут же перешел в сдавленный стон, полный боли. Раздались торопливые шаги, кто-то остановился напротив входа в гостиную.
– Тимур, тише! Разбудишь Васю.
– Я знаю, – в голосе Тимура звучала такая мука, что Васе захотелось умереть, только бы больше не слышать её. – Я пытаюсь. Но, Боже,
