Парижский шлейф - Диана Машкова

За огромным столом, перед раскрытым ноутбуком, сидел крошечный круглый человек в черном костюме, с пижонским красным галстуком на шее.

– Вы на работу? – обратился он елейным голосом к Жану, даже не удосужившись поздороваться с посетителями или предложить им присесть.

– Нет-нет, – Жан отчаянно замотал головой и потоптался на месте, словно пытаясь скрыться от сфокусированного на нем масленого взгляда.

– А кто? – разочарованно протянул человечек, вытягивая шею и безразлично оглядывая Настю. – Девицы нам не нужны.

– Подождите, – Жан засуетился, – но Поль Вотто сказал, здесь всегда требуются горничные. Мадемуазель согласна на любую грязную работу.

– Болван! – Директор откинулся в своем кресле и презрительно сузил глаза. – Каков болван! Я лично смотрю только стриптизеров. На уборщиц мне плевать – я не продаю их клиенткам!

– Так как же нам быть? – Жан окончательно растерялся и обиженно захлопал глазами.

– Вам лично? – Директор снова окинул его заинтересованным взглядом с головы до пят и загадочно улыбнулся.

– Нет. – Жан опустил глаза и покраснел. – Я имел в виду мадемуазель.

– А-а-а, – разочарованно протянул человечек, – если не боится лобковых вшей и следов любви на простынях, – он гнусно заржал, – пусть топает к Жаклин.

– Да, месье, – за всех ответил негр и развернулся к выходу, знаками подгоняя опешивших Жана и Настю.

Вслед им послышался неприятный скрежещущий хохот.

– Не бойтесь, – сжалился негр над Настей, – насчет вшей он пошутил. Здесь очень почтенная публика. К тому же каждые два дня приезжает доктор.

Они спустились по лестнице вниз, в подвал, и попали в хозяйственный блок: вдоль стен огромного помещения стояли стиральные машины, гладильные доски, стопками лежало на полках свежее белье самых разных цветов и качества – от тончайшего шелка до грубого хлопка. Мягкие махровые полотенца также были аккуратно разложены по стеллажам, а в углах помещения притулились пылесосы, полотерные машины и всевозможные щетки.

– Жаклин, – позвал негр, – директор прислал к тебе новенькую.

Из лабиринта стеллажей тут же вынырнула проворная дама лет пятидесяти такой улыбчивой и приятной наружности, что казалось, ей самое место где-нибудь в детском саду, среди малышей, или в большой и крепкой семье рядом с маленькими внуками.

– Как тебя зовут, девочка моя? – тут же обратилась она к Насте, еще шире улыбаясь. – Кажется, ты не француженка?

– Нет, – смутившись, ответила Настя, – я русская. Анастасия.

– Вот как?! – удивилась мадам. – А я думала, русские девушки за границей не зарабатывают на жизнь уборкой и стиркой.

– Мне, – Настя опустила глаза, – вы сделаете большое одолжение, если разрешите мыть здесь полы за деньги.

– Послушай, – Жаклин подошла ближе, продолжая радушно улыбаться, – у тебя прекрасный французский язык. Где ты училась?

– В Москве, – Настя обрадовалась новому вопросу, – в университете, а сейчас учусь в аспирантуре.

– О! – У мадам от удивления брови поползли на лоб. – А вы уверены, что работа уборщицы вам подойдет? – моментально перешла она на «вы».

– Абсолютно! – Настя обезоруживающе улыбнулась своей будущей начальнице. – Если вы не станете обращать внимания на то, что во Франции я нелегально, – осторожно добавила она, – у меня закончилась виза.

– Ну, – Жаклин пожала плечами, – будете соблюдать меры предосторожности и не выходить без надобности в город, я не против. Только, надеюсь, в России вы ничего не натворили…

– Ничего, – Настя посмотрела ей прямо в глаза, – что навредило бы кому-то, кроме меня…

– Хорошо, – Жаклин понимающе, с сочувствием кивнула, – тогда уже сегодня можете приступить. Дел невпроворот.

Настя потратила пять минут на прощание с Жаном, просила навещать ее иногда и быть внимательнее к Элен. Жан согласно улыбнулся в ответ, положил в угол свой рюкзак с Настиными вещами и в сопровождении все того же негра торопливо ушел. Судя по его нервозности, в безопасности на этой территории он себя точно не ощущал. Особенно после встречи с охочим до смазливых мужских мордашек директором.

Жаклин торопливо рассказала Насте, что ей придется делать: убирать залы ночного клуба после закрытия и номера этажом выше по мере необходимости. Ресторан, стриптиз-бар, танцпол работают с девяти вечера до восьми утра, в это время появляться там строго запрещено. Все, что нужно, в присутствии клиенток делают официанты. Утренняя уборка начинается в половине девятого. Настя кивала головой, переживая лишь об одном: найдется ли в этом заведении свободная кровать, где ей разрешат оставаться на ночь.

– Вон там, – словно прочитав ее мысли, сказала Жаклин и неопределенно махнула рукой куда-то в глубь коридора, – комната наших девочек. Две кровати из пяти свободны, выбирайте любую.

– Спасибо! – Настя с облегчением вздохнула. По крайней мере, крыша над головой у нее на ближайшее время есть.

– А теперь отнесите в комнату ваши вещи и переоденьтесь, – смерив Настю наметанным взглядом, Жаклин извлекла из шкафа простенькую темно-синюю униформу и белый фартук. – И сразу же ко мне! Дела не ждут.

Настя хотела было спросить Жаклин про оплату, но не решилась – если говорят, что нужно срочно приступить к работе, значит, не стоит медлить. А то подумают, что она отлынивает, и выгонят вон. Вопросы подождут. Настя подхватила оба рюкзака, форменное платье и отправилась на поиски комнаты, которая на ближайшее время должна была стать ее домом.

Хлипкая дверь распахнулась от легкого толчка плечом, и Настя оказалась в небольшом помещении, которое очень походило на тюремную камеру: серые стены, маленькое окно под потолком, прикрытое решеткой, старенькие деревянные кровати, платяной шкаф из фанеры и пара стульев. Постели на «жилых» кроватях заправлены одинаковыми выцветшими покрывалами, на двух свободных койках – только соломенные матрасы и крохотные подушки. Настя бросила вещи на одну из кроватей и осторожно потрогала рукой подстилку – наверное, когда-то такими штуками и пользовались в деревнях, но чтобы начиненный соломой тюфяк обнаружился в самом центре Парижа?! Просто не верится глазам. Настя быстро переоделась, спрятавшись на всякий случай за открытой дверцей шкафа, и решила, что первые же заработанные деньги отложит на то, чтобы снять отдельную квартиру или, на худой конец, комнату. В этом подземелье долго оставаться нельзя, даже при условии, что у нее будут хорошие соседки.

Настя вернулась в бельевую, Жаклин одобрила ее внешний вид глубокомысленным кивком и тут же всучила ей тележку для уборки номера. Стопка чистого белья, полотенец, средства для чистки мебели и стекла, губки, ведра, тряпки – все было приготовлено заранее. Со словами «Пойдемте, я все покажу» Жаклин вывела Настю за дверь. На служебном лифте они поднялись на три этажа выше, где располагались номера для гостей заведения. За секунду до того, как двери лифта раскрылись, Жаклин разместила на лице самую любезную улыбку и легонько толкнула в бок Настю, чтобы и та последовала ее примеру. Вряд ли в такой ранний, по меркам клуба, час они могли здесь кого-то встретить: Жаклин объяснила, что представление внизу сейчас в самом разгаре. Но на территории клиента всегда нужно быть готовым к гостеприимной встрече с ним. А точнее, с ней. Хотя, как ни крути, стриптизеры для прочего персонала заведения – те же клиенты. Высшая каста. И относиться к ним надо с почтением: ведь это они приносят клубу доход, а, значит, добывают всем его работникам зарплату. Да, мальчики есть капризные и своевольные, но не стоит на них обижаться. Они же звезды. Настя презрительно хмыкнула, Жаклин посмотрела на нее с неудовольствием и укоризненно покачала головой.