Таргитай - Юрий Никитин

перекошено болью, набрякшие веки скрывают глаза от обступивших долину гор и стоящего прямо перед ним варвара.

Внезапно ворон с карканьем рванулся вверх. Чёрные крылья захлопали, точно паруса на ветру, стряхивая алые капли крови.

Ворон летит с размозжённой, перемазанной кровью головой. Таргитай вытаращил глаза.

– Ах ты, пернатая скотина! – прокричал он в сердцах.

Птица принялась летать кругами, словно выбирая момент для атаки. Дударь расставил ноги пошире, крепче сжал в руках Меч. Глаз не спускает с огромного ворона, что со злобным карканьем носится в воздухе.

Словно передумав нападать, птица стала подниматься выше, всё сильнее и чаще лупя по воздуху крыльями. Наконец, превратилась в чёрную точку и пропала среди туч. Пики гор вокруг замерли в тишине.

Таргитай одним движением бросил Меч в перевязь.

Промет открыл глаза. По бледному лицу заметно, что сдерживает боль. Рана на животе перестала кровоточить, запеклась тёмной коркой.

– Ты… – проговорил велет гулким голосом. – Ты… помог, пусть и ненадолго! Избавил от мук…

– Род несправедлив, – печально покачал головой дудошник. – Люди же – всё равно его дети.

Лицо гиганта смягчилось, губы тронула улыбка.

– Я Промет… сметливый… многое знаю. Ты – мой потомок, что выбил себе место среди богов… Добро… Может, ты своим появлением разгонишь эту гниль в вирии и вернёшь людям благословение, которое боги не торопятся передать. Скажи им, что люди – не скот, чтобы его резали в жертву! Не послушные рабы, чтобы повиноваться каждому слову! Так и передай Роду, если его узришь! Место богов должны занять люди! Помни об этом, Таргитай!

Дударь кивнул. Лицо растерянное, словно всё ещё не верит, что ему такое по силам.

Он с состраданием смотрит на исхудавшее тело гиганта, его измождённое лицо. Но больше всего взгляд притягивает окровавленная рана на животе, перед мысленным взором громадный ворон до сих пор стучит клювом, выедает у обречённого на муки велета печень.

Внезапно Таргитай изменился в лице. Глаза сверкнули решимостью.

– Это несправедливо! – воскликнул он с жаром. – Неправильно!

Шагнув к Промету, схватился за толстую цепь, удерживающую правую руку велета.

Великан глянул на него, в потухших глазах проступило великое изумление.

Схватившись за цепь обеими руками, Таргитай что было сил потянул в стороны. Мышцы под волчовкой пошли страшными буграми, точно заглотивший козу удав. Щёки раскраснелись, будто их натёрли свёклой.

Он тянул в стороны, пока не раздался едва слышный звенящий хруст. В ладонях Тарха оказалось по обрывку тяжёлой цепи.

Промет удивлённо заметил, что невр излучает могущество и силу, какой обладают лишь обитатели вирия. Волосы струятся по плечам, как расплавленное золото. Из голубых глаз словно просвечивает само небо.

Дудошник схватился за вторую цепь. С силой потянув в разные стороны, он стиснул зубы от боли – мышцы натянулись, точно верёвка на вороте колодца. С мучительным стоном он разорвал и вторую цепь.

Затем нагнулся и с яростным рёвом оборвал цепи на ногах. Лицо блестит от выступившего пота, но на губах счастливая улыбка.

Промет тяжело ступил на траву. Ноги едва заметно дрожат. Глаза на бледном, исхудавшем лице светятся торжеством, он вскинул к небу освобождённые руки.

– Свобода! – закричал велет хрипло, чувствуя, как тело купается в налетевшем порыве холодного ветра. – Наконец-то, свобода!

В глубине небес раскатисто загрохотало. Гром, словно эхо, повторился несколько раз, а потом стих. Лицо Промета осветила хлестнувшая от края и до края ослепительно яркая молния. С неба хлынули мелкие капли дождя и, растекаясь по лицу, принялись стекать по щекам, промывая дорожки на грязной коже.

Казалось, велет забыл про Таргитая. Он стоит, закрыв глаза, наслаждаясь свободой, смакуя каждый глоток воздуха. Вместо раны на животе уже бугрится сизый шрам.

– Прощай, Промет, – сказал Тарх негромко.

Развернувшись, направился прочь. Вновь поднялся утихший было ветер, начал холодить кожу, трепать мех волчовки.

Ветер стремительно набрал силу. И вот уже несет с собой холод, жёсткие порывы треплют дударю волосы. Холодный воздух иглами впивается в кожу.

Глава 6

– Числобог! – произнёс он, глядя в висящее низко серое небо. – Что дальше? Промет уже рассказал всё, что смог!

Плеч Таргитая словно коснулись огромные невидимые ладони. Вокруг всколыхнулся воздух, закрутился, подбирая травинки и камешки, вновь окутывая коконом.

Стенки вихря скрыли окружающий мир. Незримая сила рванула Таргитая вверх. Желудок подпрыгнул к горлу, и он с трудом подавил тошноту. Далеко внизу вновь мелькает земля. Всматриваясь до рези в глазах в это сплошное белое, с чёрными кляксами полотно, Тарх сообразил, что всё ещё летит над горами.

Ветер свистит в ушах, с рёвом вертятся стенки воздушного кокона, там мелькают травинки, листочки, камешки, тельца крупных чёрных жуков.

Дударя вдруг стало мутить, но он отчаянно сдерживался, пока тошнота не прошла. Чтобы не смотреть на вихрь, от которого дрожит всё тело, он смежил веки и тут же узрел пляшущих красных светлячков, странные разноцветные образы на фоне скрывшей мир темноты.

Так продолжалось долгое время, пока вихрь вновь не стал опускаться. Рёв ветра усилился. Таргитаю в уши словно забили куски дерева, голову сдавили невидимые тиски, по плечам и спине колотят незримые дубинки.

Стенки вихря исчезли внезапно и резко. Невр с размаха грохнулся на жёсткую землю, покатился, клацая зубами, чувствуя под собой неровную, твёрдую поверхность.

Несколько раз больно ударился, плечи и рёбра протестующе взвыли. Наконец, он замер. Мир перед глазами перестал прыгать и греметь, как огромная детская побрякушка.

Таргитай с трудом поднялся, внутренне радуясь, что уже второй раз падает так удачно, что руки и ноги до сих пор не сломаны.

Вокруг простирается унылая пустынная местность. Лишь справа в небо упираются горные пики, словно выложенная древними исполинами стена. Невр не сразу понял, что именно кажется странным. Но потом как следует всмотрелся, и глаза от изумления полезли на лоб.

Свинцовые тучи нависают так низко, что, кажется, протяни руку и сможешь коснуться их раздутых серых боков. Облака лежат на каменном столбе. Со стороны кажется, это единственное, что не даёт небу рухнуть и придавить скудную мелкую траву вместе с Таргитаем.

Позади каменной фигуры простирается тьма, отгороженная едва заметным полупрозрачным куполом. Небесный свод, догадался дударь. Уж не сюда ли прилетал Олег за Первоскорлупой?

Свод накрывает землю целиком, но вот почему-то ещё и лежит на этой огромной каменной фигуре, столь похожей на человека.

Заметив в траве выпавшую во время приземления сопилку, нагнулся, пальцы цапнули дудочку.

В голове вдруг сама собой оформилась песня. Она уже мелькала до этого, но лишь сейчас проступила как нечто цельное. Резкая, пронзительная, настойчивая. Песня о герое, что