Таргитай - Юрий Никитин

Поднявшись, поплотнее запахнул волчовку, защищаясь от промозглого ветра, и огляделся.

Прямо впереди, шагах в ста, на отвесной стене скалы выбит массивный силуэт человека. Тарх решил, что это ветры и дожди постарались придать камню такую форму, неустанно трудясь день и ночь. Затем вдруг по огромному телу пробежала судорога. Великан дёрнулся, глаза медленно, с натугой открылись.

Дудошник замер от изумления. Медленно двинулся вперёд, не сводя глаз с массивной, прикованной к скале фигуры. Руки раскинуты в стороны, кисти удерживаются браслетами на цепях, где каждое звено, как ладонь Мрака. Браслеты на ногах закреплены вбитыми в камень штырями.

Тело гиганта сплошь из крепких мышц, руки и ноги, как столетние дубы. На чреслах темнеет повязка из шкур. Кожа вся в темных разводах. Спутавшиеся от грязи и пыли волосы выглядят отталкивающе, неопрятно лежат на непомерно широких плечах. Спускающаяся на грудь борода слиплась в косицы.

Кости выпирают из-под кожи, рёбра торчат, прочерчивая арку на впалом, но мускулистом животе.

Таргитай подошёл ближе, поежился. Промозглый ветер охватывает со всех сторон, треплет волосы, леденит кожу.

Великан взглянул из-под выпирающих надбровных дуг. Невр машинально расправил плечи, выпрямил спину.

– Исполать тебе, воин, – произнёс Таргитай, оценивая силу рук и мышцы гиганта, которые, наверняка, укрепил, пока таскал камни размером с гору.

Велет разлепил ссохшиеся, в мелких трещинках губы, голос прозвучал, как рокот лавины:

– Измельчали люди… Сколько же времени прошло… Но постой… я вечность ни с кем не разговаривал!

Таргитай приблизился, в ноздри ударила волна смрада от немытого тела. Он едва сдержался, чтоб не скривиться.

– Кто ты? – спросил он громко, отчего горные вершины вокруг эхом отразили его голос. – И отчего прикован здесь? За что тебя покарали?

Велет одарил его взглядом, в котором плещется горечь. Едва заметные в усах и бороде губы шевельнулись.

– Воистину, – молвил он, – люди не помнят добра… Ты часом не из невров?

Таргитай изумлённо распахнул глаза, затем медленно кивнул.

– Я сын Вырвидуба! Внук Тараса!

Гигант перестал хмуриться, близко посаженные глаза теперь смотрят с одобрением.

– В тебе моя кровь… – прогудел он. – Я – Промет… а здесь прикован за то, что украл у богов то, без чего людям не выжить.

Дудошник радостно вопросил:

– Неужто научил слагать песни?

Велет поморщился, будто хлебнул уксуса.

– И откель такой умный взялся… – сказал он, но потом нехотя пояснил: – Огонь! Я украл у Рода священный огонь! Без него ни согреться, ни поросёнка зажарить! А песни… песни люди всегда могли петь. Они согревают душу, но дух не живёт без тела. А телу нужно тепло и горячая еда.

При упоминании поросёнка Таргитай сглотнул слюну. Однако на лице проступило уважение.

– Огонь, это… ага… – только и смог сказать он и с почтением отвесил поклон до земли. – Ты велик, о могучий Промет! Благодарю тебя от лица всех людей! Твои муки не напрасны!

Промет дёрнул головой, звякнули цепи, когда он пошевелил широкими, как гора, плечами.

– Что ты знаешь о муках? – произнёс он горько. – Вечность пробыть здесь, когда печень мне постоянно клюет ворон, а потом она вырастает вновь, чтобы снова её склевал…

Внезапно он поменялся в лице. В потухших глазах блеснула гордость. Губы разошлись в улыбке, изо рта вырвался торжествующий хохот. Гигант запрокинул голову к небу. Цепи, что удерживают его могучие руки, с лязгом натянулись.

– Слышишь меня, Род?! – закричал он. – Ты хоть и всемогущий, но ты – проиграл! Люди живут и процветают! Однажды они станут ровней тебе и всем небожителям! Пусть меня хоть всего исклюют твои облезлые вороны, я все равно добился своего!!!

Среди серого неба прогрохотало. Ветром мгновенно нагнало тучи, они превратились в бурлящую чёрную массу. Там зарычало, словно внутри стал просыпаться исполинский зверь. Небесный рык стал эхом отскакивать от гор, что торчат вокруг, как гигантские грибы.

От нового грохота в небе у Таргитая едва не заложило уши. Он прикрыл их ладонями, чувствуя, как в висках стучит кровь. Из туч ударила огромная молния, осветив всё вокруг ярким светом.

Налетел ветер, дудошник вскинул ладонь, заслонив глаза от травинок и мелких камешков.

Сквозь пальцы увидел, как высоко в небе появился и стал кругами опускаться к земле чёрный, как уголь, ворон величиной со свинью.

Громкое карканье разносится над горными пиками, многократно усиленное эхом, словно там не один ворон, а целая стая.

Громадная чёрная птица пронеслась мимо невра, едва не зацепив крылом. Невр вздрогнул. Размах крыльев, как рука Таргитая от плеча до ногтей. Мощные крылья резко захлопали, бросив крепкое тело ворона вверх. К набедренной повязке велета.

Велет смотрел на птицу с ненавистью, но теперь в глазах лишь презрение, а губы искривились в усмешке. Ветер треплет грязные волосы, заставляет бороду колыхаться над голой исхудавшей грудью.

– Снова ты, мой мучитель! – прогудел он, не отводя взгляд, и силуэт ворона на миг отразился в его глазах. – Вновь явился клевать мою плоть, крылатый палач. Знай, что я тебя презираю! Ты мудр и многое повидал. Но коли служишь Роду, боясь ослушаться, то ты – последний трус!

Ворон уселся на набедренную повязку Промета и сложил крылья. Когти плотно вцепились в шкуру, и та провисла под его весом.

Птица принялась хищно бить клювом в правую часть плоского живота. Промет вздрогнул.

– Будь ты проклят, воронья душа! – прорычал он. – Пусть отовсюду тебя гонят, не давая приюта! Да будешь ты изгоем среди всех птиц и людей!

Ворон, не реагируя, продолжал бить клювом живот. Лицо велета исказилось от страшной боли. Сквозь зубы вырвался сдавленный крик.

На Таргитая нашло оцепенение. Однако вид выступившей крови привел его в чувство. Он шагнул вперёд, замахав руками.

– Эй, кыш! Кыш! Пшёл отсюда!

Ворон повернул к нему голову, сверкнул глазом. Затем продолжил клевать. Меж краями широкой раны уже видна массивная черно-красная печень.

Кровь струится по набедренной повязке велета. Тонким, прерывающимся ручейком стекает вниз, образуя лужицу на камнях под ногами.

Промет закричал, дёрнулся, пытаясь согнать с себя птицу. Громко зазвенели цепи, но ворон намертво вцепился в повязку.

Таргитай легонько ударил ворона ладонью. Пальцы словно наткнулись на каменное изваяние с жёсткими перьями. В ответ птица повернула голову. Глаза хищно блеснули, он хрипло каркнул.

Невр вытащил Меч. Лезвие обрушилось на ворона, разрубив голову и превратив в кровавое месиво. Чёрная туша в перьях грузно упала на камни прямо в лужу крови под ногами велета. Оттуда взметнулись брызги.

Дударь недоверчиво посмотрел на птицу, словно пытаясь понять, притворяется эта гадина или правда сдохла.

Промет расслабленно выдохнул, провис на цепях. Однако лицо всё ещё