Таргитай - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В голосе звучала усталость и отрешённость, словно этот некто просто перечисляет факты, а вовсе не злится.
– Как же нам поступить с ними, о мудрый? – робко спросил кто-то из гномов. – Подскажи!
– Яви нам свою мудрость, о мудрейший из мудрых! – поддакнул другой.
– Вынесите из таверны и бросьте подальше отсюда, – отвечал голос. – И Меч ему тоже оставьте. Вынесите их обоих.
Уже тише, с явной досадой добавил:
– Дурня только могила исправит, хотя он теперь бог, могилы ему не видать, значит, и ума тоже.
Запах немытого тела вдруг сделался ближе. Лицо Таргитая опалило горячее дыхание, зловонное из-за чеснока. В самое ухо ударил шепот:
– Тарх, куда дел Перо? Правда, что ли, потерял? Эх… Ну да ляд с ним. Надоело мне спасать твою задницу. Мне надо постигать мудрость, а не сдувать с тебя пылинки. Учись жить своим умом.
Таргитай в миг понял, кто с ним разговаривает, но избитое тело не слушается, лежит тяжёлой, неподвижной колодой.
«Олег!!!» – захотелось крикнуть изумлённому певцу. Хотелось заорать во всех голос, чтобы подождал, взял с собой, он готов трудиться и рано вставать, если надо, забыть на время про девок и песни, лишь бы снова быть с другом, а не прозябать одному в этом злом и равнодушном мире. Пока вдвоем, а там, глядишь, и Мрака отыщут!
Но губы как назло не слушаются, рот будто свело судорогой. Руки-ноги отнялись.
Сильные руки подхватили со всех сторон, понесли Таргитая прочь. Звон в ушах начал медленно проходить. Со всех сторон слышно надсадное дыхание тащивших его гномов. Заскрипели ступеньки на выходе из таверны, а Тарху показалось, что слышит сокрушённый, отдаляющийся старческий голос:
– О, горе мне! Дух этого рыжего, что приходит к нашему волхву… Его владелец тоже был с этим голубоглазым, когда в Долине они забрали наше Перо…
Глава 5
– Не знаю, как ты, – заметил Степан, через силу двигая языком, – а я спать.
– Хорошо, я костёр не залил, – сказал Таргитай гордо, – а всего лишь затоптал. И дрова остались. Видишь, какой я предусмотрительный.
Пламя жарко полыхает, искры, что летят вверх, кажутся ожившими светлячками. Звёзды нависают так низко, что кажется: протяни руку – и сможешь дотронуться до этих сияющих льдинок. Их робкое сияние затмевает луна, заливая степь вокруг мертвенно-жёлтым светом.
– Проклятые гномы, – пробурчал Степан. – Я не то что ног не чувствую. У меня всё тело болит так, будто меня прожевали и выплюнули. Ума не приложу, отчего они решили нас отпустить. Вроде, к ним кто-то приходил. Ты понял, что вообще произошло?
– Тебе померещилось, – сказал певец вяло. – Как и мне. Если бы нас били по головам чуть дольше, мы бы не только какой-то странный голос услышали.
На дударя нахлынула тяжёлая волна усталости. После побоев ломит всё тело, словно ему методично переломали каждую косточку. Веки смежились, перед глазами стали плавать разноцветные пятна.
Он будто с головой погрузился в кадку с тёплой водой. Странные пятна принялись складываться в причудливые формы, в них проступают морды сказочных зверей, птиц.
Вытянутые, полные зубов пасти, размазанные головы с глазами, в которых полыхает багровый огонь. Его обдало порывом ветра от пронёсшегося над головой чего-то крупного и крылатого. Внезапно ударил ветер сильнее, в лицо точно впилось множество мелких тоненьких игл.
Таргитай недовольно открыл глаза, хотя обычно давно бы уже храпел и видел во сне красивых девок либо уставленный яствами стол.
Он нехотя разлепил веки и тут же увидел, как лунный свет выхватил из темноты широкий вихрь в человеческий рост. В ушах зашумел ветер.
Тугая волна воздуха ударила в костёр, и охваченные огнём ветки разметало. Они разлетелись в разные стороны, сыпля искрами и образовав вокруг костра неровный светящийся круг.
Из вихря на траву шагнул старец. Бело-серая хламида облекает всё ещё крепкое тело. Взгляд невра против воли задержался на могучих руках прибывшего, которые явно привыкли держать оружие. Глаза старика горят расплавленным золотом.
– Будь здрав, Числобог, – произнёс он, поднявшись и отвесив поклон.
Вихрь тем временем рассеялся. Вновь опустилась ночная тишина. Числобог взглянул из-под густых бровей. Взгляд старика колючий, в не по-старчески острых глазах затаилось подозрение.
– Тебя по голове ударили, что ли? – вопросил он. – Чтоб ты да поклонился кому-нибудь из богов! Да ещё оторвал зад от лежанки?
Таргитай ответил открытым бесхитростным взглядом, хлопая длинными, как у девки, ресницами.
– Ты прежде всего старец. Олег говорил, что ещё и мудрый. Стариков покон велит чтить!
Окруженный змейками морщин рот Числобога на миг разошёлся в улыбке, но затем лицо вновь сделалось строгим.
– Добро, – произнёс он. – Вежество – это правильно.
Он повёл рукой, и разбросанные, охваченные огнём ветки, медленно поднялись в ночной воздух. Повинуясь движению его длани, опустились в двух шагах от Таргитая, сложившись обратно в кучу. Пламя вновь запылало чисто и жарко.
Дудошник смотрел на него широко раскрытыми глазами, в глубине которых застыл вопрос.
– Что привело тебя, старче?
Вместо ответа Числобог вперил в него испытующий взгляд. Невр почувствовал, что ещё немного – и старец проникнет в самую душу. От этого сделалось неуютно, он внезапно ощутил себя на промозглом ветру, который задувает под портки, свободно гуляет в просторной волчовке. Даже от яркого пламени костра, что, потрескивая и выбрасывая искрящиеся языки огня, танцует рядом, теплее не становилось.
– Ты уже это чувствуешь? – спросил старец.
– О чём ты? – не понял Таргитай.
– По всем окрестным землям тебе строят капища, приносят жертвы! – произнёс бог, глаза его загадочно блеснули. – Мы в вирие только этим и живём! Пока о нас помнят, пока нас чтят, мы живём… полноценно!
Таргитай развёл руками, виновато улыбнулся, мол, ничего такого.
Числобог сокрушённо покачал головой.
– Нынче старых богов позабыли. Сначала они не жили, а просто существовали… это две большие разницы! Затем стали блекнуть и постепенно ушли в забвение. Боги живут лишь, когда им дарят внимание, мольбы, когда приносят жертвы в священных рощах! Когда проливают ради них слёзы и кровь! Поют им песни! Когда сочетают их именами супругов, благословляют друзей или проклинают врагов. У тебя сейчас как раз такая пора. Твоё божественное солнце карабкается на небо. Потом войдёт в зенит! Но позже,
