Битва в ионосфере - Александр Бабакин

Второе крупное замечание от 4 ГУМО касалось надежности боевых загоризонтных радаров. НИО-3 была поставлена задача провести анализ так называемой полярной шапки ионосферы. Специалисты 4 ГУМО будто предчувствовали опасность для ЗГРЛС этого явления. Ведь рабочие трассы радаров проходили рядом с полярной шапкой. Ее влияние на распространение радиолокационных сигналов могло оказаться решающим. Поэтому впоследствии, вместе с Арктическим научно-исследовательским институтом были проведены специальные научно-исследовательские работы.

Кроме того, специалисты 4 ГУМО поставили много вопросов относительно энергетического потенциала. Они предложили сократить число передатчиков станции с 30 до 28 единиц.

Так же немало вопросов было и по сложнейшему новому антенному полю. Здесь впоследствии очень много сделал талантливый отечественный антеннщик — Георгий Григорьевич Бубнов. Он впервые применил в отечественной антенной практике использование легких металлов, алюминиевую сварку на воздухе. Одним словом, по предложению 4 ГУМО, ввели очень много всевозможных новшеств в проект боевой системы ЗГРЛС для снижения её сметной стоимости и повышения надёжности функционирования.

Разработка боевой системы ЗГРЛС проходила в не простой обстановке. Немало по проекту было дискуссий и споров. Некоторые известные гражданские специалисты в области локаторостроения утверждали, что НИИДАР взялся за неразрешимую задачу. Указывали на различные научно-технические проблемы, из-за которых загоризонтная радиолокация якобы невозможна. В НИО-3 активно изучали эти замечания. По многим из них были найдены конкретные положительные решения. По более принципиальным вопросам нами велись глубокие научные исследования. Именно в спорах, а не волевым решением заинтересованных чиновников, рождался проект советской боевой системы ЗГРЛС, которой не обладала ни одна страна в мире. Окончательно разработанный проект, с учетом всех поправок и замечаний был защищен на всех уровнях. По нему было выпущено специальное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Промышленная кооперация приступила к созданию советской боевой системы ЗГРЛС.

Тогда же, в 1973 году Кузьминский предложил своему заместителю Шустову написать докторскую диссертацию по теме ЗГРЛ. Научного материала для этого хватало. Мол, пока будут возводиться боевые станции, сможем и написать и защитить докторские диссертации. В тот период Кузьминский сам был лишь кандидатом технических наук. Для Шустова была выделена специальная комната.

— Я набрал документов, рассказывал Эфир Иванович, — стал анализировать данные и писать работу. Кузьминский с Чепигой в это время набирали необходимую статистику по обнаружению целей, необходимую для диссертаций. По этой грандиозной теме можно было сразу защитить несколько докторских диссертаций. Однако плодотворно поработать удалось всего пару недель.

После успешных конструкторских испытаний опытной николаевской станции 4-е ГУМО поставило перед НИО-3 задачу расширить экспериментальную базу и получить необходимые данные для уже создаваемой боевой системы. С середины 1972 по март 1973 года из-под Читы на расстоянии 5–6 тысяч километров была проведена серия заказных стартов баллистических ракет. Но опытный радар их не обнаружил. Для увеличения в два раза дальности обнаружения потенциала аппаратуры радара и его энергетических возможностей, казалось, хватало. Однако ионосфера, которая сама была включена в процесс загоризонтной локации, явно действовала отрицательно на радиолокационный сигнал. Она буквально морально нокаутировала главного конструктора и его команду. Все терзались догадками, почему опытный радар вдруг перестал видеть?

Опытная ЗГРЛС все хуже обнаруживала цели. С каждым неудачным обнаружением Кузьминский мрачнел. Как-то он зашел в комнату к Шустову и впервые за две недели позвал его на рабочее совещание. Предложил вместе разбираться, почему локатор не тянет. Ведь идеологию опытного радара, как раз и закладывал кандидат технических наук Шустов с коллегами. Тут уж стало не до докторской диссертации. У Кузьминского, Шустова, Чепиги начались острые споры. Несмотря на то, что Кузьминский очень уважал Виктора Павловича Чепигу непосредственно как ученого, он снял его с должности руководителя николаевского объекта и назначил туда Шустова. Но Чепигу Кузьминский оставил в теме. Мол, пусть практически доказывает свои выводы.

Так же в свое время Кузьминский отстранил от руководства одного из первых разработчиков николаевской станции Юрия Кузьмича Гришина. Тот занял просто ортодоксальную позицию. Требовал на проектируемую боевую РЛС перенести буквально все технические решения с николаевского объекта. Против этого выступил Шустов. Аппаратура обработки данных и другие устройства за время создания николаевского радара уже устарели. Надо делать новые. Однако Гришин возражал. В итоге после продолжительных споров и дискуссий Кузьминский перевел Гришина с должности первого заместителя главного конструктора на новое самолетное направление развития опытного радара.

Главный конструктор Кузьминский, Валентин Стрелкин, Эфир Шустов стали анализировать всю предыдущую деятельность на николаевском объекте. Выявилось очень много негатива, который непосредственно отражался на функционировании радара. Так, после конструкторских испытаний уехала с радара вся элита ученых, инженеров и конструкторов. На смену им прибыли другие люди. Персонал качественно изменился и не в лучшую сторону. Сменность персонала привела к тому, что людям приходилось буквально с нуля начинать осваивать сложную технику и управление ею. В результате, отдельные специалисты, едва освоившись на каком-то рабочем месте, начинали вводить из самых лучших побуждений локальные скороспелые изменения в аппаратуру, систему управления, команды. Об этих изменениях главного конструктора бывало и не оповещали. В результате, после различных необоснованных усовершенствований общий облик радара и его аппаратурного комплекса стал далек от первоначального. Это и явилось одной из основных причин того, что радар перестал обнаруживать цели.

Под руководством Кузьминского специалисты НИО-3 взялись за решение главнейшей на тот момент задачи — адаптации опытной ЗГРЛС к работе на больших расстояниях. Самолеты со специальной измерительной аппаратурой оценивали радиолокационное поле в регионе Читы. Но это не привело к значительному продвижению в познании физической сущности распространения электромагнитных волн в ионосфере. Мы еще не были к этому готовы. Теоретические выкладки не подтверждались опытными данными. В этой непростой ситуации, когда огромный радар оказался слеп и никто не знал, что с ним делать, Кузьминский, по какой-то особой интуиции, постарался упорядочить весь процесс исследований. Он дал инженерные установки по аппаратурному комплексу, что в нем изменить, переделать, как усовершенствовать управление радаром.

Применил главный конструктор и особые организационные меры. Он предложил создать на николаевском объекте так называемый институт двухгодичников. Он понимал, что в таком сложнейшем и новом деле, как загоризонтная радиолокация, нельзя использовать переменный состав инженеров и конструкторов. Были созданы постоянные коллективы, состоящие из заводчан-днепропетровцев, антеннщиков, специалистов НИО-3, войсковых частей, некоторых профильных научных институтов, которые постоянно работали на объекте. Люди менялись только через два года. Были подобраны очень грамотные специалисты. Более того, осознавая всю сложность задачи загоризонтного обнаружения, Кузьминский добился создания в Николаеве филиала НИИДАР — нового предприятия по загоризонтной локации. Пробил необходимые для этого средства, лимиты на специалистов. В тот период крайней загрузки промышленности и науки сделать это практически было невозможно.

Специалисты НИО-3, других подразделений НИИДАРа, предприятий кооперации месяцами пропадали на николаевском объекте. У некоторых начались обострения в семейных отношениях. Необходимо было как-то помочь людям. Это тоже было одной из причин принятия решения о создании николаевского филиала НИИДАР и так называемого института «двухгодичников». В тот период Кузьминский очень переживал за подчиненных. Специалистов уговаривали ехать в Николаев с семьями. Но надо было дать людям жилье, с которым были проблемы, как, впрочем, и по всей стране. Кузьминский пробил средства для нескольких капитальных жилых домов. Кроме того, тех, кто работал в Николаеве, он решил заинтересовать еще и материально. Однако здесь он встретил противодействие в различных государственных инстанциях. Ему говорили, что Николаев практически приморский город, поэтому пусть люди работают за обычную зарплату. А если станут отказываться ехать, лишатся партийных и комсомольских билетов. Тогда членство в КПСС и ВЛКСМ очень много значило. Но, несмотря на протесты чиновников, Кузьминский все же выбил для сотрудников в Николаеве очень весомые по тем временам материальные надбавки и льготы. В НИИДАРе его активная деятельность некоторым очень не нравилась. Появилось немало завистников. Но Кузьминский настойчиво шел к своей цели. Был создан николаевский филиал НИИДАРа, привлечено к работам много способных специалистов.