Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская

Лино, а также сопровождающего – немолодого, ироничного синьора, не расстававшегося с моноклем и белой гвоздикой в петлице. Звали его синьор Гвидо Гримани, и по-венециански его работа называлась consigliere, консультант.

Гримани склонился перед леди Камиллой.

– Экселенца, счастлив служить вам!

Потом повернулся к Полине. Поднял бровь, уронил монокль, поймал его, водрузил на место и осмотрел Полину с головы до ног. Ей стало скучно. Коллегам по университету она ещё могла простить это павлинье распускание хвоста друг перед другом, это, в конце концов, часть университетской традиции, да и гордятся они настоящими достижениями – открытиями, успешными студентами, статьями и монографиями, в конце концов. Но чего хочет от неё этот… Единый, да это же попросту гид!

– Камилла, дорогая, – окликнула она подругу. – Знаете, у меня, пожалуй, нет настроения ходить по магазинам. Давайте встретимся с вами… ну, скажем, через два часа где-нибудь возле рыбного рынка и пообедаем, как планировали.

Камилла чуть наклонила голову, секунду подумала и повернулась к consigliere.

– Синьор Гримани, вы свободны. Лино, мы хотим прокатиться по каналам!

Гондольер, приладившийся уже было подремать, вскочил с бархатной скамейки и протянул руку, помогая дамам перешагнуть с причала на колеблющуюся узкую лодочку.

– Но, экселенца, как же так! – вскричал Гримани. – Его светлость будет недоволен…

Леди Камилла уселась, с удовольствием откинулась на спинку сиденья и кивнула гондольеру.

– Вперёд, Лино!

Был ли тому причиной талант гондольера, или сияние апрельского полдня, или сама Венеция повернулась к гостьям своим прекрасным ликом, но прогулка по каналам оказалась совершенно незабываемой. Куда бы ни поворачивал высоко приподнятый нос гондолы, увенчанный ферро, их встречал мягкий рассеянный золотой свет, скрывавший облупившуюся кое-где краску, траченые временем и непогодой росписи или не слишком чистые стёкла окон.

Через пару часов Лино свернул в один из узких каналов, остановил гондолу, упираясь подошвой ботинка в стену и спросил у пассажирок:

– Кажется, вы хотели пообедать возле рыбного рынка?

– Да, была такая мысль.

– Вам как, пафосный ресторан с белой скатертью или тратторию с хорошей едой?

– Нам хорошую еду, – рассмеялась леди Камилла. – Остальное вторично!

– Прекрасно, экселенца. Тогда… пять минут, и папаша Джузеппе подаст вам такую телячью печень и такие сарде ин саор35, каких вы не ели никогда!

После обеда дамы решили пройтись, договорившись с Лино, что он заберёт их в пять возле галереи Академии.

– Прогулка плюс живопись, – твёрдо сказала Полина. – Иначе я вернусь в Кембридж с десятью лишними килограммами, и наш преподаватель физкультуры меня загоняет тренировками!

– А что, хождение по музейным залам способствует исчезновению лишнего веса? – заулыбалась Камилла.

– Конечно! Сами подумайте, вы при этом тренируете все мышцы сразу! Ноги – потому что ходите, руки – потому что держите каталог, а главное, глаза и мозги! Это очень, очень полезно! – тут она сладко зевнула и добавила, рассмеявшись. – Хотя иногда и лениво.

***

Права была Полина или нет, но прохладные светлые залы и встречи с великими живописцами прошлого и в самом деле взбодрили их обеих, так что на ступени музея дамы вышли, активно обсуждая, стоит ли ещё погулять и дождаться темноты, чтобы проплыть по освещённому Гранд Каналу. Вот в этот момент они и услышали знакомый голос…

Полина круто развернулась и увидела, разумеется, Джакомо Обелерио; от досады она чуть не зарычала. Леди Камилла также повернулась, поморщилась и чуть подняла подбородок.

– Счастлив нашей встрече, экселенца! – поклон леди Камилле. – Синьора!

Обелерио сиял всем организмом, начиная от подозрительно белых зубов и до начищенных жёлтых ботинок. Роскошного кроя клубный пиджак, судя по пуговицам, опять же был от Манфреди.

– Позвольте угостить вас кофе, экселенца! – не умолкал молодой человек, по-видимому, полностью оправившийся от загадочного отравления.

Вздохнув, Полина посмотрела на леди Камиллу, передавая в её опытные руки бразды правления. Камилла прикрыла глаза, сообщая, что всё поняла, и посмотрела на Обелерио.

– Кофе? Что же, это неплохая идея. Где ваша лодка?

– Но… Своей гондолы у меня пока нет. Я был здесь рядом по делам, и шёл пешком к ближайшему причалу, вот к этому, собственно говоря.

Жестом руки леди Камилла прервала его.

– Хорошо, я поняла вас! – она достала коммуникатор. – Лино? Мы закончили.

Через несколько минут Лино уже подавал руку, помогая дамам перейти с причала на лодку и разместиться на скамейке. Обелерио пришлось сесть напротив, что, впрочем, не помешало ему говорить.

– Дамы, а что, если я покажу вам мой палаццо? – воскликнул он вдруг. – Правда, зайти туда дальше холла мы не сможем, Совет нобилей пока не утвердил передачу собственности, но можно посмотреть на фасад, там прекрасные фрески учеников Тьеполо. А в холле превосходная люстра!

– Хм… Это может оказаться интересно. И где именно этот палаццо?

– Думаю, ваш гондольер должен знать. Ragazzo, ты же знаешь Ка’Обелерио?

Не поворачиваясь, Лино пожал плечами.

– Что же, тогда не станем рисковать, – улыбнулась леди Камилла. – Отправимся в кафе «Флориан» и выпьем кофе, а потом домой. Лично я устала сегодня!

Весь недолгий путь до причала Сан-Марко Джакомо Обелерио говорил, не закрывая рта. Основной темой было, разумеется, то, как он будет жить, когда получит деньги и палаццо. Камилла, слушала и иногда кивала. Вставить слово в этот поток не представлялось возможным.

Когда официант в белой куртке принёс кофе по-венециански (с кофейным ликёром и взбитыми сливками) и удалился, леди Камилла прервала Обелерио на полуслове.

– Вы говорили, что вы – обладатель водной стихии?

– Да, экселенца, это так.

– Скажите, а почему Совет нобилей не подтверждает ваши права?

Молодой человек пожал плечами.

– Старые, замшелые трутни! Они, видите ли, ждут из Пестума подтверждения, что наша семья прожила там все эти годы!

– Только подтверждения? – Камилла подняла бровь. – И что, городской маг Пестума не в состоянии отправить магвестник?

– Ну, они ещё хотят подробностей… – неохотно ответил Джакомо. – Чем занимаются члены семьи, всякое такое… Что же вы не пьёте кофе, он действительно прекрасен!

– Мы никуда не опаздываем, – и леди Камилла, противореча только что сказанному, отпила глоток.

Полина вилочкой разломила пирожное и попробовала; оно оказалось слишком сладким для неё, и она со смешком подумала, что, пожалуй, предпочла бы маринованный огурец. Сквозь распахнутые настежь двери Зеркального зала доносился звук одинокой скрипки, это один из оркестрантов в ожидании начала концерта, повторял мелодию.

Пары минут молчания оказалось достаточно, чтобы Обелерио заёрзал.

– Экселенца, скажите… а вы знакомы с главой Совета нобилей?

– Понятия не имею! А кто сейчас его возглавляет?

– Николо Морозини.

– А! Да, конечно, знакома.

Камилла смотрела на него с ожиданием. В общем-то, ход разговора она могла предположить заранее, и сейчас убеждалась