Долгий путь домой - Вергилия Коулл

Внезапно толпа расступилась. Правитель, собственной персоной, вышел вперед. Советники тут же почтительно склонились перед ним. Мальчик лет пяти шмыгнул из-за массивной фигуры Биру и спрятался за одной из женщин, стоявших неподалеку. Уж не он ли сбегал и позвал принца? В любом случае, появление правителя случилось как нельзя вовремя.

Биру, все в той же одежде, в которой мы совершали прогулку утром, помятый и хмурый, обвел нас взглядом. Алхас подобрался ближе и склонился к его уху. Послышался сбивчивый шепот. Глаза Биру прищурились. Он внимательно оглядел меня, затем Кая.

— Госпожа не войдет.

— Биру! — ахнула я.

Полукровка, обычно такой добрый и готовый исполнить любое желание, оставался непреклонным.

— Госпожа не войдет! — повторил он, а затем добавил тише: — Я не допущу, чтобы ты заболела и умерла. Этого не будет.

Я скрипнула зубами. Расценив это, как готовность уступить, Биру повернулся к своим людям.

— Все в порядке. Я разберусь сам.

Охрана отступила, а полукровка, наоборот, сделал шаг вперед, оттеснив Игсу на периферию круга. Сделал… и уткнулся носом в заряженный арбалет, который нацелил на него Кай. Я не успела моргнуть, как Биру своей мощной лапищей смел оружие в сторону и прошипел на нашем языке:

— Ты хочешь, чтобы тебя растерзали без права пощады, мой друг? Я сейчас спасаю твою… как это говорят? Задницу!

— Биру! — я встала между ними, теперь закрывая собой задрожавшего от ярости Кая. — Мне так много нужно тебе объяснить…

Он перевел на меня холодный взгляд.

— Объяснишь это в моей резиденции, госпожа. Объяснишь, почему ты ранена, куда делся автомобиль и где твоя служанка.

— Мы нарвались на Олимп… — я потупилась, — они знают, кто я… где я… и про сегодняшнее утро тоже теперь знают…

— Что?!

— Но сейчас мне нужно помочь больным детям! — я ткнула его пальцем в грудь. — Больным детям из твоего народа! Народа, который ты так ненавидишь за то, что тебе приходится ими управлять!

— Говори тише, госпожа, — с угрозой рыкнул Биру. Поверх моего плеча он посмотрел на Кая. — И ты помогаешь ей? Зайти в зараженный дом? Ты?!

— Госпожа будет делать то, что хочет, — ответил тот за моей спиной.

Полукровка выдохнул и покачал головой.

— Я не понимаю вас, людей. Хочу этого… но не понимаю.

Он повернулся и протянул советникам руку, обращенную ладонью вверх.

— Ключ.

— Н-но… господин… — заблеял Алхас.

— Ключ!

Получив то, что требовал, Биру передал ключ мне.

— Если ты войдешь, госпожа, мы не выпустим тебя обратно, пока не убедимся, что ты не больна, и не заболеешь. Это может занять несколько дней.

— Я понимаю, — кивнула я, принимая прохладный прямоугольник, — это разумная мера предосторожности. Но я не заболею.

По очереди я посмотрела на обоих мужчин, таких разных по характеру, но таких одинаковых в своей тревоге, и повторила:

— Я не заболею.

Отперев дверь, я приоткрыла ее. Внутри оказалось полутемно. Стало немного жутко. Всего на секунду я поколебалась в сомнениях, правильно ли поступаю. Но потом решительно отмела все ненужные мысли. Я поступаю правильно.

Кай хотел войти следом, но я загородила ему дорогу.

— Ты нужен мне снаружи, — прошептала я, — я боюсь, что они могут запереть нас тут вдвоем и уже не выпустить. Помоги Биру подготовиться к нападению Олимпа. Убеди его… если сможешь. И… дождись меня.

Он ничего не ответил, так и остался стоять с каменным выражением лица, когда я захлопнула дверь.

Шум с улицы сразу стал тише. Я постояла, привыкая к незнакомому помещению, его запахам и обстановке. В жилище лекаря, как и следовало ожидать, пахло травами. Не сказать, чтобы противно, но и не приятно. Скорее, аромат служил напоминанием о том, что здесь лечат болезни. Похоже, мужчина обитал тут один. Ни одной женской вещи не бросилось в глаза. Все строго, только минимум необходимого. Почему же здесь так сумрачно? Зачем на окнах опущены шторы?

Откуда-то из недр дома послышалось хныканье. Я провела рукой по стене, нащупала зону включения света. Яркий источник вспыхнул под потолком, а жалобные звуки стали громче. Ориентируясь на них, я двинулась вперед.

В дальней комнате, оборудованной под смотровую, с двумя обитыми кожей кушетками и рядом полок и шкафчиков, прятались дети. Двое мальчиков постарше сидели на полу, уткнув лица между коленей и закрыв головы руками. Третий, младший, лежал посреди комнаты, раскинувшись, и казался спящим. Я бросилась к нему, положила ладонь на влажный от пота лоб. Ребенок был еще жив, но его температура зашкаливала.

— Кто здесь? — простонал один из старших мальчиков, не поднимая головы. — Выключите свет!

— Это я, аххнур-иги, — поспешила успокоить я его и тут же догадалась: — У вас глаза болят от света? Это вы завесили окна?

— Да… аххнур-иги, выключите его!

Я поднялась с колен и выполнила просьбу. Комната снова погрузилась в мрак. Света, пробивавшегося из щелей в шторах, едва хватало, чтобы различать силуэты.

— Лекарь сказал, что вернется, но не вернулся. Он обещал привести маму… где она?

В его голосе звучало такое отчаяние, что я не сразу подобрала слова.

— Они вернутся позже, когда вы выздоровеете. Им пока нельзя входить. Ваши мамы послали меня, чтобы я помогла вам, потому что меня болезнь не тронет. Давайте-ка попробуем прилечь. Не нужно сидеть на холодном полу.

Но когда я потянула мальчика за плечо, чтобы тот поднялся на ноги и переместился на кушетку, моя голова вдруг закружилась. На миг потеряв ориентацию в пространстве, я больно ударилась об пол рукой и бедром, когда рухнула вниз. Хныкание детей сменилось испуганным молчанием.

— Вы точно не заболеете, аххнур-иги? — послышался настороженный голос.

— Нет, — процедила я сквозь зубы, заставляя себя не обращать внимания на боль в спине, и приняла сидячее положение, — это из-за того, что меня ранили схуры. Мне просто нужно немножко отдохнуть. Как и вам.

Мальчиков пришлось оставить там, где они и сидели. Шатаясь и хватаясь за стены, я обыскала дом и принесла им теплые одеяла и мягкие подушки, помогла обустроить постели на полу. Младшего, лежавшего в беспамятстве, кое-как перекатила на подстилку. Расстегнула на нем одежду, облила водой дрожащее в ознобе тельце, капнула немного на пересохшие губы. Затем напоила и обтерла остальных. Течение болезни было мне знакомо, но и ее исход тоже был известен. Я не тешила себя напрасными надеждами, мне просто хотелось сделать все, чтобы уменьшить страдания больных.

— Как давно вы болеете? — спросила я. — Это ведь случилось не сегодня?

— Мама отпускает меня погостить у бабушки, которая живет в соседнем поселении, — ответил тот самый, старший, мальчик, который пока что чувствовал себя лучше всех. Он лежал на боку и смотрел на меня блестящими в полутьме глазенками, пока я меняла влажные повязки на их лбах. — Мы промочили ноги на болотах и остались у нее на ночь. А утром отправились обратно, но по пути Миссу уже стало плохо. Он едва мог идти, тогда мы его понесли. Как только показались дома, стали звать на помощь. Выбежал лекарь и позвал нас к себе. А потом вдруг убежал. А потом пришли вы, аххнур-иги…