Анна - Никколо Амманити

поверхности доходили до дна. Освободившись от силы тяжести, она летела. Медленными движениями, почти не замечая этого, он добрался до дна. Там температура была ещё ниже. Она глянула вверх и почувствовала какое-то головокружение. Поверхность моря представляла собой серебряное зеркало, в котором плавала доска для серфинга. Жаль, что Астора нет рядом, он бы гордился ею. Впервые маска прилипла к лицу, и уши снова стали слышать. Дыхание заканчивалось. Она снова подула в зажатые ноздри и быстро схватила на память небольшой камешек, покрытый водорослями. Анна свернулась калачиком и собиралась оттолкнуться ногами, когда увидела два жёлтых глаза осьминога, которые следили за ней из-под камня, лежавшего рядом с бетонным блоком. Она помедлила в нерешительности и подумала о брате, а потом протянула руку под камень. Животное, опередив её, скрылось в норе. Анна просунула туда руку по локоть, нащупала пальцами слизистую холодную плоть осьминога и попыталась вытащить его, но тот, казалось, приклеился к камню.

Ты попробовала. Вернись.

Когда она убирала руку, вокруг запястья обвилось щупальце, толстое, как канат. Она никогда бы не подумала, что мягкое существо без костей осмелится бросить вызов человеку. В книге говорилось, что осьминоги – существа умные, но всё же их ближайшие родственники – мидии и улитки. И там нигде не было написано, что они опасны. Эти мысли пронеслись в мозгу, как искры, и превратились в крик. Вихрь пузырьков скользнул по стеклу маски. Дыхание заканчивалось. В панике она схватила щупальце свободной рукой, пытаясь оторвать его, но осьминог тут же обхватил и вторую руку. Она выдохнула то немногое, что оставалось в лёгких – раздалось отчаянное бульканье. Давление в груди поднялось к горлу. Она задыхалась и начала барахтаться, вертеться и оказалась без маски в размытой вселенной, где всё появлялось и исчезало алыми вспышками, спиралями пузырей и грохотом её криков. Поток воды вошёл в горло и попал в бронхи, и организм, лишённый кислорода, начало сотрясать от дрожи. Но что-то упорное не давало ей прекратить попытки вырваться, неукротимая воля к жизни овладела конечностями и надоумила девочку упереться ногами о камень, а спиной о бетонный куб. Он потянула что есть силы, как никогда в жизни. Ленивое облачко песка поднялось со дна, окружая её, и приглушенный шум, поверх которого скрипели камни, указывал ей, что что-то шевелится, раскачивается. Большой камень, под которым прятался осьминог, перевернулся. Животное показалось наружу, но между камнями и руками выбрало всё же руки.

Анна начала подниматься, мельтеша ногами, с этим существом, которое расширялось и обвивалось вокруг шеи и плеч. Поверхность воды, казалось, отдалялась, а не приближалась. От нехватки воздуха разрывало на части. Она отталкивалась ногами, пока не всплыла с хрипом и глотнула воздуха, который насытил ей кровь кислородом. Он сплюнула воду, закашлялась. Удерживая вырывающегося осьминога, она огляделась.

Доску унесло течением. Пляж был далеко, а сжимание в пальцах слизистой головы моллюска отнимало силы.

Отпусти его.

Вместо этого она перевернулась на спину и поплыла, дыша ртом, отплёвываясь, поднимая брызги ногами, зажимая глаза и повторяя: раз, два, три. Раз, два, три.

Она поняла, что приплыла, когда коснулась лопатками дна. Задыхаясь и шатаясь, как спасшийся от кораблекрушения, она сделала несколько шагов и рухнула измученной грудью на берег. Зверь, оказавшись в воздухе, из последних сил пытался освободиться, но она его не отпускала, а зарыла в песке. Она легла на осьминога грудью с бьющимся сердцем и раздувающимися лёгкими, поражённая, что осталась жива.

– Я молодец, – повторяла она, стуча зубами от холода. – Я настоящая ныряльщица.

Ей не терпелось показать мальчикам свою добычу.

Пушок подошёл к ней своей ленивой походкой, посмотрел и начал облизывать ей лицо языком, широким, как обувная стелька.

Заметив, что осьминог больше не двигается, она поднял его за голову двумя пальцами. После смерти он превратился в жалкую, грязную тряпочку, напоминающую кончик кисти, смоченной в студенистой жидкости. Она достала из рюкзака пластиковый пакет и положила осьминога туда.

Верхняя часть купальника осталась в море, но, к счастью, звёздочка не пострадала и всё так же висела на шее. Живот и грудь были покрыты слизью и чернилами. Она сняла трусики и сделала три шага к берегу, затем остановилась. Со внутренней стороны правого бедра капала длинная полоска тёмной крови, которая стекала до икры.

Я поранилась?

Под водой в пылу борьбы, чтобы освободиться, она, должно быть, поцарапалась о камни, но не почувствовала боли.

Может быть, это кровь осьминога?

Она подняла голову. Над городскими крышами кружились стаи чаек. Она не видел их, её рассредоточенный взгляд не отрывался от каменных стен.

У осьминогов есть кровь?

Анна раздвинула ноги, опустившись по щиколотки в теплый песок, сложила пальцы правой руки, кроме указательного и среднего, в форме пистолета, засунула пальцы во влагалище и коснулась ими потаённого влажного чрева, не отрывая глаз от ясного неба.

И вытащила пальцы.

Они были в тёмной крови.

* * *

Анна шла испуганно глотая слюну, которой не было, по аллее Святого Варфоломея. С плеча свисал рюкзак, в руке она сжимала пакет с осьминогом. Из джинсовых шорт продолжала капать кровь.

Нужно найти трубки, которые мама хранила в шкафу в туалете, вместе с упаковками каких-то мелких подгузников, которые впору лишь куклам.

За годы исследований она находила их тысячами. В туалетах рядом с лекарствами или упаковками туалетной бумаги, в аптеках и супермаркетах, где для них даже была отдельная полка. Она использовала их как факелы, макая в спирт, иногда для очистки ран, иногда – как воображаемые сигары, выкидывая вату – в общем, всеми возможными способами, кроме прямого назначения.

Наверняка Пьетро и Астор уже проснулись и, вероятно, гадают, куда она подевалась.

Им нельзя видеть её такой.

Она свернула за первый угол. Пушок следовал за ней по пятам. Она направилась в аптеку "Муццолини", рядом с Собором. Стекло было пробито носом спортивного "Range Rover". Она перелезла через капот и забралась внутрь. Стены были облицованы красным деревом, а на полках стояли старые бело-голубые терракотовые горшки. На земле, среди перевёрнутых предметов с витрины, она нашла упаковки с тампонами. Она взяла "тампаксы", какими пользовалась мама. В инструкциях говорилось, что нужно расслабиться и не напрягаться, когда вставляешь тампон в первый раз.

Она присела на перед машины и сунула в себя тампон. Анна удивилась, насколько это легко и не больно. В каком-то бутике она обтёрлась и надела тёмные шорты и полосатую сорочку до колен. Она вернулась к дому с облегчением. Наличие в рюкзаке коробочки с тампонами придавало ей душевного спокойствия.

Она