Аркан душ - Ива Лебедева

устал. Оказывается, даже у эльфов бывают морщинки в уголках глаз от переутомления, темные круги под глазами и запавшие щеки. – Мой племянник и все остальные чудовища живы и здоровы. Настолько здоровы, что я был бы не против немного поумерить их живость. Тебе никто не говорил, что этих маленьких монстров надо хоть иногда воспитывать, иначе они разнесут все вокруг?

О, слава ушастым богам, ехидная сволочь вернулась! Правда, в урезанном, усталом, замученном и все еще подозрительно ласковом проявлении. И что самое обидное – вот такой он мне нравился гораздо больше. Не нравился-нравился, как мужчина, а просто как человек. Живой такой, с кривоватой усмешкой, размашистыми от переутомления жестами и тенью горечи в глазах.

Кстати, его ехидство и попытки выпрямиться, чтобы явить миру образцового недовольного эльфа меня успокоили не только на ушанский счет. Это его поведение как нельзя яснее ясного говорило, что дети живы.

– Я могу их увидеть? – все равно до конца не поверю, пока не обниму, не ощупаю с ног до головы, не загляну в глаза… мне даже на эльфийскую харизму плевать.

– Тебе надо отдохнуть, – я видела, как болезненно и жестко сжались его губы в ответ на мое очень явное стремление увидеть именно детей. Но вот сейчас меня никакая совесть не мучила – а чего он ждал? Что я брошусь ему на шею, рыдать и целоваться?

Наверное, ждал… и теперь тщательно прятал разочарование под маской привычной холодности.

– Тебе надо отдохнуть, Натаэль. От тебя осталась едва половина, – недовольным голосом рабовладельца, которому испортили собственность, выдал эльф. И вопреки собственным же интонациям слишком бережно и чуть ли не трепетно провел кончиками пальцев по золотистой щетинке у меня на голове. – Завтра встретишься со своим несносным потомством. Тем более, что уже ночь и дети спят.

Ночь? Я удивилась. Ведь только что было утро?

– Оркский портал унес тебя через пол-континента, – недовольно поморщился… да блин, как же его зовут? Вроде орки меня по голове не били, что же с памятью стало? – В их землях действительно сейчас утро. Но ты сейчас выпьешь отвар и будешь спать! Потому что я тебе приказываю! – угу, добро пожаловать в рабство, серия вторая. Ненадолго же хватило его “михеле”! Даже знать не хочу, как это переводится, что-то подсказывает – мне не понравится.

Меня поплотнее завернули в махровую простыню и снова подхватили на руки. Он всерьез думает. что у орков я разучилась ходить? Но мое скептическое лицо ни на что не повлияло, разве что несущий меня по коридорам эльф едва заметно улыбнулся:

– Ты осталась такой же упрямой, Натаэль, даже после… – тут он запнулся и буквально заледенел, а я зажмурилась от страха – ну его нафиг, что он там может прочесть в моей памяти, вдруг лишнее чего? Так, живо представляем себе, как клеймо ставили!

Видимо, я правильно угадала момент для воспоминания, хотя результат вышел… своеобразный. Эльф резко остановился посреди коридора, стиснул меня, прижал к себе и едва слышно зарычал, глядя в пустоту сузившимися, бешеными глазами.

– Они ответят… не сомневайся даже, они ответят за это, – сдавленным от ярости голосом пообещал он мне. Вот спасибо, блин! Только страшной эльфячьей мсти мне не хватало для полного счастья…

Пришлось вошкаться, утыкаться лицом ему в шею, прячась от его взгляда и изображать принцессу в обмороке. Или в депрессии. Короче, он поверил, потискал нежно, опять обозвал маленькой птичкой и отнес меня в роскошно обставленную спальню. Уложил в постель, напоил какой-то горькой гадостью из резного кубка, укрыл одеялом… и ушел.

А я тут же подскочила на постели, обхватила себя руками за плечи и с тревогой уставилась в темноту. Не знаю, что там за снотворное он в меня влил, но пока оно ни капли не действовало. Вопросы толпились в голове, пихались, скрипели, кололись острыми углами…

Куда он пошел? А вдруг мстить оркам? А там Лешка… блин! Какого черта не пустил меня к детям сразу?! И что мне теперь делать с его внезапными чувствами? Он ведь не притворяется…

Точнее, он как раз пытается притвориться, что ничего не чувствует, но у него плохо получается. А мне-то зачем эта головная боль? Я вот ни капли удовольствия не получаю от осознания, что нечаянно проросла в сердце эльфа. Даже его рабовладельская сущность – не повод причинять ему боль просто так. То есть, конечно, скотина он последняя, не было бы его – жили бы мы счастливо в своем мире и знать не знали ни про какой аркан душ. Но все равно, единственное мое желание – это схватить в охапку родных и сбежать под крылышко мужу, а эльф… ну пусть бы забыл меня. Не надо мне никаких шекспировских трагедий, вот ни разу не льстит мысль о том, что кто-то будет по мне сходить с ума без взаимности.

Уфф… может, и правда, поспать? Вдруг он до утра передумает меня любить, или что там в его ушастой голове творится? Станет прежней скотинякой, потащит в пентаграмму ритуал проводить… а у меня клеймо. Сделаю вид, что вся такая верная. Потяну время, а там Лешка что-нибудь придумает, и…

Под эти мысли я и уснула. Подействовал отвар.

Глава

30

Утро началось с того, что на меня с громким ликующим воплем прыгнуло стадо обезьян. Правда, когда я сумела выкарабкаться из горы подушек и разлепить опухшие веки, оказалось, что всю стаю с успехом заменяет один мой буйный эльфийский сынуля и один еще немного робкий крокодило-змеевидный внучек. Господи, какое счастье!

Я поймала обоих в охапку, зацеловала, затискала, защекотала… радостно смеясь в ответ на их восторженный визг. Потом подняла взгляд и встретилась глазами сначала с дочерью, потом с ее зеленым мужем.

Катюша… Господи, родная… как же быстро тебе пришлось повзрослеть… я выпуталась из двух обезьянышей и протянула к ней руки, моя девочка с тихим всхлипом кинулась ко мне, и обняла меня крепко-крепко. Ведь мы уже второй раз едва не потеряли друг друга!

Обнимая дочь, улыбаясь откровенно выдохнувшему зятю, тиская мелких, отдыхая душой, я нечаянно глянула в сторону двери. И натолкнулась на тяжелый, темный, непонятный эльфийский взгляд.

Что в нем было? Нет, это нельзя было назвать злостью или завистью. Он просто стоял, смотрел… впитывал нашу радость, наше тепло и понимал – ему в этом вот всем места нет. Он чужой, был чужим, чужим и остался. И останется… наверное.

Заметив его, притихли и насторожились дети, да и я сама как-то напряглась. Мне и жалко его было, и страшно за себя и свою семью. Я не знала, чего ожидать от него дальше.

– Не буду вам мешать, – отрывисто бросил эльф, заметив, как мы все подобрались