Шели. Слезы из Пепла - Ульяна Соболева

Потом резко повернулась ко мне:

— Из-за тебя.

Я остановилась, прижав к груди постельное белье и полотенце.

— Из-за меня?

— Да, он тогда сожрал несколько служанок, остальных забили до смерти. Говорили, что он разозлился из-за непокорной белокурой наложницы и сорвал зло на нас — рабынях.

Я вспомнила телегу с телами девушек, которую мне показал когда-то Ибрагим и вздрогнула.

— Идем, не стой здесь. Времени в обрез, а на кухне работы по самое горло. Невзлюбит тебя Альби и превратит твою жизнь в ад. Ты лучше язык за зубами держи, и она скоро забудет.

Моей комнатой оказалась маленькая коморка с кроватью, тумбочкой, стулом и зеркалом.

В ящике лежало несколько одинаковых платьев, расческа и два полотенца.

За узкой дверью я нашла ванную комнату, где с трудом умещался душ и шкафчик. Я поморщилась при виде плесени на стенах и потрескавшегося кафеля, но, когда стянула с себя дранные, вымазанные в грязь и кровь тряпки, ступила босыми ногами на холодный пол, открутила оба крана, и теплая вода потекла по воспаленной коже, от наслаждения чуть не застонала. Я растирала себя так яростно, что казалось из-под мочалки посыплются искры. Вытерлась на скоро полотенцем и, натянув на себя платье из грубой серой ткани, расчесала волосы гребнем, заплетая в косу. Подошла к окну, которое уныло виднелось в стене, прямо под потолком, подтянула стул и залезла на него, стараясь разглядеть, что происходит снаружи, но до меня доносился лишь грохот барабанов и звуки погребального горна. Зато я увидела, что мои окна выходят на сторону казарм и сердце забилось чуть чаще. Арис! Он совсем рядом! Может я даже смогу видеть его издалека.

В дверь настойчиво постучали.

— Шели! Давай быстрее! Не зли ее. Она запрет тебя в комнате и действительно оставит без ужина. Это её царство. Никто не спускается сюда и никому нет дела до того, что здесь происходит. Помрешь с голоду. Одна чуть не померла в прошлом году, когда разгневала Альби.

Я спрыгнула со стула, отворила дверь и пошла за Идой. Постепенно мною овладевало странное спокойствие, я наконец-то перестала дрожать. Мысль о том, что Арис где-то рядом давала мне силы. Ради ребенка можно вытерпеть что угодно. Все не так ужасно, как мне казалось. Пока Арис рядом и он жив — никто не сможет сломать меня. Я должна думать только о нас двоих и о том, как выбраться отсюда.

Глава 15

Ближе к полуночи я уже с трудом чувствовала руки и ноги, таская тяжелые кастрюли с кипящим варевом, подносы и блюда. Пока не появилась Альбина и не обвела всех яростным взглядом.

— Приехал отряд с Пустоши, требуют прислугу наружу, не хватает им, видите ли.

Я не сразу заметила, как побледнели женщины, как с отчаянием смотрели на Альби, которая пронизывала нас блеклыми, серо-зелеными глазами навыкате. Ее веснушки стали ярче в несколько раз, а щеки полыхали заревом. Только я видела не ярость, а страх. Альби боялась за себя, прикрывая этот ужас гневом. Ей приказали и пришлось выполнять. Я уже давно не испытывала симпатии к кому бы то ни было здесь, зная, что своя шкура всем дороже. Мир вывернутый наизнанку всеми пороками и грехами наружу, где благодетель и есть самый страшный порок, который утащит тебя прямиком в горящее пекло мучений. Я никогда не забуду ни немую девочку с мертвым младенцем, ни надсмотрщика, который поплатился за то, что помогал мне. Потому что нет ни Ада ни Рая. Все это выдумки самих людей, которые и не подозревают, что Ад и Рай живут в них самих.

Как и Дьявол с Богом.

«— В каждом человеке идёт борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро — мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.

— А какой волк в конце побеждает? Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:

— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь».

Но в этих людях Бога не было изначально, они погрузились в преисподнюю своих страхов и животной жажды выжить любой ценой, даже за счет других. Предательство, как образ жизни, недоверие — высшая ценность, ненависть сильнее любви. Все держится лишь на этом принципе и выживает тот, кто больше предает, кто черствей и жестче, кто способен убить. Пусть не своими руками. Альбина убивала своих подчиненных, те, кто «выше» убивали таких, как Альбина и по нарастающей.

— Альби, я в прошлый раз была. Пожалуйста, только не я.

Взмолилась одна из прислужниц, когда женщина указала на нее коротким толстым пальцем. Как же это выматывает видеть постоянный ужас на чьих-то лицах, бояться самой, жить в вечной панике и не знать сколько тебе осталось и когда ты умрешь. Потому что здесь никто не умирал от старости. Жуткая текучка, беспрерывный обмен тех, кто еще готов бороться, на тех, кто сломался и уже не выдерживает, сдаваясь в лапы смерти. Но я не хочу умирать, я жить хочу. Не имею права сдаться. Один раз я уже сдалась и потеряла самое дорогое из того, что у меня было — моих детей. От Ариса я не откажусь ни ради кого. Даже ради Аша…

— Им нужны трое. Так что хватит причитать. Переоденься, бери поднос и давай на улицу. Мне некогда тут с тобой пререкаться и уговаривать. Мне приказали — я исполняю.

— Альбиии. Но почему именно мы? Вернется только одна, если вернется, я прошу тебя. Мне так жаль, что мы недавно поругались, я умоляю. В прошлый раз…

— Хватит! Не ной! Не надо было глазки строить демонам — никто б тебя не тронул. И то ты жива осталась и в этот раз пронесет. Не зли меня, не то прикажу выпороть. Ты знаешь за мной не заржавеет. Ничего личного. Так сложились звезды, — пробормотала себе под нос, а потом повернулась ко мне.

— И ты давай. Сейчас Ида шмотки сверху принесет, переоденешься и тоже вперед. Может сдыхаюсь от тебя уже сегодня.

И здесь тоже ничего личного? Я криво усмехнулась. Ничего кроме ненависти и зависти. Только чему завидовать? Прошлому? Лучше бы его не было. Она засмеялась, потом ткнула пальцем на одну из девушек, которая все время молчала:

— И от тебя не убудет. Языка лишилась — больше отрезать нечего. Пошла переодеваться.

Когда я увидела те вещи, что принесла Ида я поняла почему девушки, так воспротивились — это одежда наложниц, которые ублажают демонов прямо там, на улице. Наложниц, которые не принадлежат Ашу и содержаться в отдельном здании. Они для развлечения гостей и солдат мрут, как мухи, потому что их первыми пускают в расход для развлечения. Они, как аперитив к основному кровавому пиршеству. Их изнасилуют пьяные демоны, раздерут на ошметки еще до того, как принесут главное блюдо.

Я не смотрела в зеркало, когда Ида помогала мне одеваться. Но я видела такие же наряды на других девушках. Тонкий светло-голубой шелк просвечивал тело и состоял из короткого верха и юбки с разрезами по бокам с очень заниженной талией. Нижнее белье не прилагалось. Да и зачем? Это и есть погребальный наряд. Альбина заставила нас распустить волосы, чтобы выглядеть похожими на наложниц. Каждый день в этом проклятом месте словно очередной уровень игры на выживание и каждый из этих уровней может стать последним. Это уже не просто страх — это гонка за каждым часом кислорода.