Эхо забытых стен - Gerodot

и его слова были рикошетом. «Найти причину. И тогда… тогда у нас появится шанс… закончить это навсегда. Не просто победить в битве. А выиграть войну. Узнав, откуда растут её корни».

Он замолчал. Тишина на плацу была абсолютной. Его слова, сказанные не с пафосом, а с холодной, глубокой убеждённостью, проникали в души. Он дал смысл той беспринципной, кажущейся безумной, борьбе Разведкорпуса. Он превратил ее из мясорубки в миссию поиска истины.

«Я иду в Разведкорпус, сэр, — закончил Алексей, просто констатируя факт. — Чтобы понять. И чтобы… помочь тем, кто ищет эту правду вместе со мной». Он кивнул в сторону Эрена, Армина, Микасы, Жана… и тех, кто последовал их примеру.

Шадис смотрел на него. В его старых глазах читалось… удивление? Понимание? Впервые за долгие годы кто-то говорил о Титанах не только как о монстрах для истребления, но и как о загадке, ключ к которой лежит в непознанном.

«Твой выбор, выпускник, — наконец, прорычал Шадис. — Иди. Следующий!»

Выбор продолжился. Остальные выпускники, вошедшие в десятку — Райнер, Бертольд, Энни — тоже предсказуемо выбрали Разведкорпус. Их миссия требовала именно этого.

Выпускной Корпуса №104 остался за спиной — торжественный в своей суровости, окончательный в своём выборе. Звон монет Военной Полиции, глухое эхо Гарнизона, свист ветра Разведкорпуса — каждый выпускник выбрал свою судьбу. И Десятка Лучших, определявшая настроение выпуска, почти в полном составе шагнула в объятия ветра, обещающего смерть или свободу за Стенами.

Место Алекса — второе в выпускном списке — казалось ему иронией. Он, носитель знания, которое стоило всех вместе взятых дисциплин, оценивался по бегу, владению клинком и умению балансировать на тросах. Второе место… оно сдвинуло кого-то другого. Он вспомнил список, который видел в своих «снах». Десятое место там занимала Криста Ленц. Здесь на десятом оказался Армин. Криста была смещена из первой десятки. Из-за него. Из-за его результатов.

Он оглянулся, ища её в толпе. Криста Ленц. Добрая, светлая, чистая. Та, в которой скрывалась такая чудовищная тайна. Она тоже здесь, в строю Разведкорпуса, идущая вслед за своими товарищами, вслед за Имир. Да, Имир. Она не вошла в десятку, что было понятно, учитывая её намеренную «среднестатистичность» в тренировках, но последовала за Кристой, как и в «каноне». И Саша. Саша тоже здесь, смеющаяся чему-то вместе с Конни, хотя в её глазах всё ещё проскальзывал страх перед неведомым.

Алексей кивнул про себя. Не попали в Топ-10, но все равно здесь. В Разведкорпусе. Его влияние оказалось косвенным — его речь, выборы Эрена, Микасы, Армина, Жана, их авторитет, потащили за собой остальных. Вся ключевая группа 104-го набора, за редким исключением вроде Конни, теперь оказалась под тем же Знаменем Свободы — Знаменем Разведкорпуса. И шифтеры: Райнер, Бертольд, Энни… они тоже здесь. Все вместе, плечом к плечу. Опасный клубок лжи и правды, готовящийся размотаться в огне битвы.

Марш к Стене Роза был долгим. Пешим ходом, в полной амуниции, под руководством бывалых офицеров Разведки — немногочисленных выживших ветеранов, чьи лица были выжжены походами за стены и потерями. Эти люди уже знали цену своей борьбы. Они видели Титанов не на манекенах, а наяву. Их присутствие среди них, выпускников, ощущалось как гнетущее предзнаменование.

Путь лежал к южному выступу Стены Роза, к городу Трост — той самой точке, которую, как он знал, должны были атаковать после Шиганшины. Гарнизон Троста был усилен, оборонительные позиции приведены в боеготовность. Но все это было лишь полумерой, ложным ощущением безопасности перед той мощью, которая должна была обрушиться.

Время стерло последние дни марша. Они прибыли в Трост. Расположились во внутренних казармах. Новая, хоть и временная, реальность. Дежурства на стене, патрулирование, ознакомление с оборонительной структурой города. И постоянное ощущение натянутой струны. Никто не знал, когда именно это произойдёт. Но все чувствовали, что час близок.

Один из таких дней, утро. Они несли караул на вершине Стены Трост. Высота была головокружительной, открывая вид на бесконечный горизонт, где не было ничего, кроме бескрайних полей, лесов и редких, покинутых деревень, давно стертых с лица земли вторжениями прошлого. В этом безмятежном пейзаже было нечто зловещее.

Смена состояла из нескольких выпускников 104-го: Эрен, Микаса, Армин, Жан, Марко, Конни, Саша, Криста, Имир и Алексей. Взвод обычных солдат Гарнизона также находился поблизомости, но их общение было минимальным. Стояли небольшими группами, обменивались обрывочными фразами, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу.

Криста и Имир стояли вместе у зубцов, глядя вдаль. Имир, как всегда, с каменным лицом, Криста — чуть напряженно. Саша пыталась что-то тайком съесть. Конни о чем-то болтал с Марко и Жаном, их разговоры, впрочем, быстро скатывались к темам будущих сражений или к Полиции, которая сейчас казалась несбыточной мечтой Жана. Эрен и Микаса, как всегда, держались вместе, Армин был рядом с ними, его обычно бледное лицо было ещё белее, а взгляд устремлён на горизонт, словно он пытался прочитать там что-то, что оставалось невидимым для других.

Алексей стоял чуть в стороне. Он смотрел на них. Все здесь. Все, кто будет в самом центре водоворота событий. Все, кто должен был погибнуть, выжить, измениться. И среди них — он. И те трое, кто ждал своего часа, кто принёс им эту войну.

Его знание, ставшее частью его сущности, кричало — это скоро. Очень скоро. Сегодня. Или завтра. Часы тикают. И ему нужно… нужно сказать. Бросить ещё одно, последнее, зерно. Предупредить? Направить? Пусть это не предотвратит неизбежное. Но может… может это поможет им понять. Или хотя бы не сойти с ума от ужаса внезапного осознания.

Он подошел к группе Эрена, Микасы, Армина. Жан, Марко и Конни обернулись. Саша выглянула из-за плеча Конни, переставая жевать. Имир и Криста тоже повернули головы. Все взгляды сошлись на нём. Взгляды разные — уважение, любопытство, настороженность.

«Ребята, — спокойно сказал Алексей. Его голос, чуть охрипший от ветра, звучал отчетливо. — Нужно поговорить. Сейчас. О… серьезном».

Вся легкость ушла из их поз. Они почувствовали, что что-то не так. В его взгляде не было обычной усталости или спокойствия — было напряжение, такое, которого они видели в нём лишь однажды — в день прорыва Шиганшины.

Они сдвинулись ближе, образуя плотную группу у парапета Стены. Ветер трепал их волосы, свистел вокруг.

'Смотрите, — начал Алексей, обводя взглядом их лица. Эрена, с его нетерпеливой яростью. Микасу, настороженную, готовую к защите. Армина, чьи глаза широко распахнулись, его острый ум уже пытался предвидеть. Жана, ставшего серьезнее, ответственным. Марко, с его добрым, верящим