Сладкий плен его объятий - Александра Хоукинз

Медди подхватила Брогдена под руку, а он обнял ее за плечи. Он сделал несколько вдохов-выдохов, прежде чем взяться за стул и подняться на свою единственную ногу.

– Не слишком изящно.

– Все хорошо, – ответила Медди сквозь стиснутые зубы, как будто это могло прибавить твердости ее походке. – Что вы делаете? – спросила она, увидев, что Брогден тащит за собой стул.

– Создаю противовес.

Их путешествие было мучительно медленным и долгим. Оба тяжело дышали. Стул стучал и скрипел. Брогден то тянул его за собой, то опирался на него. Медди удивлялась, что на эти странные звуки не сбежался весь дом.

– Мы почти добрались.

Девочка видела, что Брогден измучен до крайней степени. С каждым шагом он все сильнее давил на нее своим весом.

– Я вижу, как вам тяжело. Простите меня.

Когда они были уже совсем близко к кровати, ножка стула зацепилась за небольшой плетеный коврик. Эта заминка нарушила ритм их движения, и, не удержав равновесия, оба упали. Медди испуганно закричала. Она очутилась на постели под тяжестью тела Брогдена. Он ударился раненой ногой о деревянную ножку кровати и теперь сыпал ругательствами, от которых залился бы краской даже бывалый моряк.

– Сэр, мне нечем дышать! – Девочка безуспешно пыталась отодвинуться. – Боже мой! Что это такое? – закричала она, услышав где-то совсем рядом возмущенное цоканье.

Брогден застонал. У него даже хватило совести засмеяться.

– Это моя ящерица.

– Клянусь богом, ты зашел слишком далеко, Брогден.

Убийственное заключение лорда Типтона заставило Медди прекратить беспомощную возню и дошло даже до затуманенного болью сознания Брогдена. Девочка вдруг почувствовала, что на нее больше не давит тяжесть. Медди села на кровати и успела заметить полосатую ящерицу, пробежавшую мимо них и куда-то юркнувшую. Ее брат схватил Брогдена за плечо и нанес ему удар кулаком в челюсть. Потерявший опору Брогден камнем рухнул на пол.

– Дурак! Ты же убьешь его! – завизжала Медди.

Она сползла с кровати и наклонилась над Брогденом. Оглушенный ударом, он без сопротивления позволил девочке положить его голову к ней на колени.

– Ты был моим другом, – медленно говорил лорд Типтон, четко выговаривая слова, в которых сквозила еле сдерживаемая ярость. – Я привез тебя в свой дом и заботился о тебе как о родном брате. – Он сделал несколько шагов, не спуская глаз с друга и сестры. – А ты отплатил мне тем, что повел себя как последний развратник.

Медди задохнулась, услышав эти слова.

– Так вот почему ты разозлился! Думаешь, он лез мне под юбку? Или ты считаешь своего друга жертвой? Может быть, это я совратила его и затащила в постель?

Брогден попытался отвлечь Медди, легко коснувшись ее щеки.

– Милая Медлин, вам вряд ли удастся урезонить своего брата.

Его ласковое прикосновение остудило ее гнев. Ей вдруг захотелось нагнуться и нежно, по-дружески поцеловать его в распухшую челюсть.

– Вам лучше?

Не понимая, что же все-таки происходит, Типтон сказал в свое оправдание:

– Я предупреждал его о том, чтобы он не смел к тебе приближаться. А тебе не следует здесь находиться, это неприлично.

Медди раздраженно схватила упавшую подушку и подложила ее под голову Брогдена.

– Урезонить можно человека, который готов прислушаться к тому, что ему говорят. Простите, что была не в силах помочь вам, сэр Уоллес. Когда моему брату не хватает мозгов, он компенсирует их грубой силой. – Девочка шагнула мимо Типтона и вышла, хлопнув дверью.

– Все, что она пыталась сделать, – это облегчить мое состояние, помогая мне добраться до постели. – Брогден застонал, когда Типтон поднял его и на руках донес до кровати. – Я так и не понял, кому предназначена роль отрицательного героя в твоей убогой мелодраме: мне или твоей прелестной сестре?

– Медлин спит?

– Нет.

Девона закрыла дверь в кабинет. Рейн сидел в большом кресле у камина, сжимая в руках бокал виски. Она подошла, взяла у него бокал и поставила на каминную полку.

– Но плакать перестала. Когда я уходила, она читала книгу.

Девона села на колени к мужу. Он обнял ее, прижал к себе, а потом сморщился и потер ребра.

– Брогден ударил тебя?

– Нет. Я… Впрочем, это не важно. – Он прижался к ней щекой. – Я слишком остро отреагировал, Девона. Я увидел их в двусмысленной позе и предположил худшее.

– И как сильно он пострадал?

– Брогден упал на больную ногу, и рана открылась. Началось кровотечение. Если он перестанет считать себя неуязвимым и полежит несколько дней, не вставая, то, может, и выживет.

– Медди сказала, что она лишь пыталась помочь ему добраться до постели, поскольку миссис Уинтерс не было рядом. Твоя сестра винит себя в том, что случилось.

– Так и есть. – Рейн снова начал злиться. – Прежде всего непонятно, зачем ей понадобилось навещать его.

Девона погладила мужа по лицу, с удовольствием ощущая под пальцами его кожу и отрастающую бороду.

– Ты опять читал ей нотации, да?

– Я увидел, как она роется в моем медицинском ящике. Она же могла порезаться пилой или лезвием.

Девона с понимающим видом кивнула.

– Ты боялся, что она поранится.

– Не возлагай на мою голову лавровый венок благородства, Девона. Я терпеть не могу, когда кто-нибудь прикасается к моему ящику.

– И ты, конечно, совершенно спокойно объяснил ей все это.

– Нет, черт возьми! – Его улыбка напоминала волчий оскал. – Я с нее чуть шкуру не спустил. Эту девицу полезно припугнуть. Может быть, впредь она будет думать, прежде чем лезть в комнаты к незнакомым людям.

Брогден приподнялся на локтях, увидев свет, пробивавшийся из-под двери. Послышался негромкий стук. Дверь открыли, не дожидаясь приглашения. Только одному человеку Брогден мог понадобиться глубокой ночью.

– Всенепременно, Типтон, прошу. Может быть, ты снова хочешь воспользоваться моим беспомощным состоянием? Но уж когда я встану, помощь врача понадобится тебе самому.

– Ваши слова звучат весьма ободряюще, сэр. – В круге света, отбрасываемом свечой, возникла Медлин. – Насколько я поняла, мой брат артистично владеет хирургическими инструментами – независимо от того, кто перед ним: живые или мертвые.

– Вы удивительно отважное дитя. Чего вы добиваетесь? Если вас здесь застанут, то меня, скорее всего, просто кастрируют.

Брогден из самых благородных побуждений хотел выпроводить девочку из этой комнаты. Типтон ни перед чем не остановится, чтобы защитить свою младшую сестру, хотя и не признается в этом. Однако было так приятно видеть ее хорошенькое личико… Брогден сел, радуясь визиту своей гостьи.

Медди закрыла дверь и подошла ближе, чтобы их разговор нельзя было услышать из холла.

– Я ненадолго, – пообещала она искренне.

– Я редко принимаю гостей в это время суток. – Брогден не добавил, что дамы, которых он принимал или посещал по ночам, отнюдь не были нежными бутонами невинности. – А я думал, Типтон запер вас в подвале.

– Он слишком бережет своих крыс. Сказал, что изобьет меня, если еще раз здесь увидит.

Брогден был ошеломлен. Он не сомневался в том, что Типтон, при всем покровительственном отношении к сестре, приведет свою угрозу в исполнение.

– Дорогая моя девочка, зачем же вы рискуете вызвать гнев своего брата?

– Я должна была убедиться в том, что вы не очень сильно пострадали. Все это случилось по моей вине, и вся ответственность лежит на мне. Есть и другая причина, эгоистическая.

Медди отступила, оставляя его в полумраке.

– И что же это за причина? – не отставал Брогден.

Прежде чем Медди повернулась к двери, он заметил тень улыбки на ее лице.

– Мой брат сказал, что я не отважусь прийти сюда.

Девочка тихо закрыла за собой дверь. Брогден рассмеялся и подложил руки под голову. У него из памяти не выходил очаровательный образ непокорной Медлин, при каждой встрече с ним бросающей вызов своему упрямому брату.

– Это лишний повод для хлопот и суматохи, – жаловалась Девона.

Она уже месяц была замужем, и ее сестра Айрин давала бал в честь молодоженов. Девона надеялась, что Типтон, так же, как и она, будет против этого спектакля. К ее удивлению, он с готовностью поддержал идею Айрин, и Девоне это ужасно не понравилось.

– Перестань дуться, – отчитывала ее Уинни. – Тебе есть что праздновать.

Испытывая неловкость, Девона опустила глаза на портниху, подшивавшую подол ее платья. Брак Девоны в известной степени отразился на положении ее незамужней сестры. Пока они обе были не замужем, это воспринималось вполне естественно. Теперь Уинни осталась единственной незамужней девицей Бидгрейн, и это могло навести на недобрые размышления, что с ней что-то не так. Но она, как обычно, вела себя с большим достоинством.

– Вы довольны, мадам?

Платье получилось великолепным. С этим было все в порядке.

– Очень довольна, – ответила Девона и растерянно взглянула на Уинни.