Грешная любовь - Тереза Медейрос

Саймон коснулся рукой щеки Катрионы. Его пальцы ласково гладили ее подбородок, губы, и она невольно для себя приоткрыла рот в ожидании поцелуя. Стоило ей заглянуть в изумрудную бездну глаз Саймона, как сладостная дрожь охватила все ее тело. Уэскотт ошибался, у нее все-таки была лихорадка. Она горячила кровь в ее венах и сжигала все остатки здравомыслия, оставляя лишь нестерпимую страсть к нему.

Катриона прикрыла глаза, предвкушая восхитительные ласки его губ. Когда же этого не последовало, она почувствовала себя обманутой. Открыв глаза, она увидела, что Саймон стоит в нескольких шагах от нее, повернувшись спиной и уперев руки в бока. Что-то в его позе заставило Катриону также подняться на ноги.

— Меня наняли, чтобы сопровождать тебя к брату, — заговорил Уэскотт, — но не для того, чтобы я соблазнил тебя.

— Что это с тобой? Неужели совесть мучает? Может быть, приляжешь ненадолго? Я могу положить тебе на лоб холодную салфетку, уверена, это поможет.

Уэскотт обернулся и очень серьезно посмотрел на нее:

— Прошлой ночью ты едва не погибла из-за того, что моя совесть спала. И это не единственный случай, когда она подвела меня, — многозначительно добавил он.

— Да, как раз, поэтому я и бросилась в этот ручей, — с легкостью в голосе промолвила Катриона. — Я была в роли несчастной Офелии. Стоит ли жить с позором, зная, что собственный супруг фактически изнасиловал тебя?

Уэскотт сердито ткнул пальцем в ее сторону:

— Не называй меня этим словом!

— А как прикажешь тебя называть? — Катриона шагнула к нему навстречу, затем сделала еще один шаг, чувствуя непривычную легкость в движениях без чулок, нижнего белья и громоздких юбок. — Дорогой? Возлюбленный? Мой господин и повелитель?

Саймон попятился.

— Ты единственная женщина, которая способна привести меня в бешенство. Даже не знаю теперь, кто я есть. Из-за тебя я сам себя не узнаю!

— Зато я знаю точно, кто ты такой. Ты Саймон Уэскотт, известный распутник.

— Чертовски верно сказано! Наверное, меня нельзя назвать джентльменом, но я никогда не теряю самообладания и не становлюсь негодяем, даже когда пьян. Я умею соблазнять женщин, но я не насильник. — Он сокрушенно покачал головой и продолжил глухим низким голосом: — Я еще никогда не поступал ни с одной женщиной так, как это вышло с тобой прошлой ночью.

Катриона приблизилась еще на шаг.

— Может быть, ты всю жизнь мечтал поцеловать меня и не смог себя сдержать? А вдруг бы ты умер, если бы тотчас не овладел мной?

— Если уж говорить о смерти, то по-настоящему она угрожала как раз тебе.

— Ну, это лишь потому, что я забыла слова моего брата, сказанные много лет назад. А он говорил, что Кинкейды никогда не плачут, если могут сражаться. Значит, и мне нельзя было спасаться бегством той ночью. Я должна была остаться и бороться за то, что мне нужно было.

— И что же это было?

— Ты. Но не легендарный герой Саймон Уэскотт, а настоящий мужчина Саймон Уэскотт.

Саймон долго стоял в оцепенении и даже не дышал. Наконец он резко выдохнул и переменился в лице.

— Если ты так хорошо знаешь, что я за человек, то тебе должно быть известно и другое. А именно, что я мог бы преспокойно заниматься с тобой любовью, но не любить тебя.

Еще один шаг, и Катриона уже могла бы прикоснуться к Саймону.

— Я вовсе не прошу, чтобы ты меня любил. После этих слов настала очередь Саймона сделать шаг навстречу. Он порывисто обнял ее и стал осыпать поцелуями гладкие, упругие и теплые губы, словно хотел насладиться их ягодной сладостью, прежде чем проникнуть языком в ее рот.

Если прошлой ночью его поцелуй был больше похож на насилие, то сейчас губы Саймона дарили Катрионе нежность и ласку. В этом поцелуе соединились и удовольствие, и блаженство. Их языки соприкасались, танцуя в захватывающем ритме, и у Катрионы было такое ощущение, что она снова тонет. Только в этот раз не было уверенности, что ее жизнь можно спасти без этой животворящей сладости мужского дыхания.

А жизнь ее, как оказалось, была под смертельной угрозой. Об этом дала знать стрела, просвистевшая над ними и вонзившаяся с глухим стуком в ствол ближайшей березы.

Вскрикнув от испуга, Катриона обхватила Саймона руками за шею.

— Что это было?

Уэскотт крепче прижал ее к себе, заслоняя своим телом.

— Если я правильно помню морской язык, — прошептал он, склонившись к ее волосам, — то это предупредительный выстрел над носом нашего корабля.

Слова Саймона оказались пророческими. Спустя мгновение из леса появились фигуры в серо-зеленых одеждах с нацеленными луками. Их было более дюжины.

Уэскотт хотел спрятать Катриону за своей спиной, но его задумка была бесполезной, так как пришельцы окружили их со всех сторон. Пока Саймон настороженно поворачивался на месте, Катриона подпрыгивала на цыпочках, стараясь из-за его плеча рассмотреть происходящее.

Лица напавших на них людей были наполовину скрыты нечесаными прядями засаленных волос. На щеках незнакомцев виднелась раскраска, нанесенная засохшим илом, отчего особенно сильно выделялись их прищуренные глаза.

Катрионе удалось заметить, что у всех мужчин, вышедших из леса, глаза с темными ресницами были одинакового серо-голубого цвета, напоминавшего утренний туман над вересковой пустошью.

Она выскочила из-за спины Саймона и с удивленной улыбкой обратилась к незнакомцам:

— Слушайте, а я знаю, кто вы такие! Наверное, вы люди из отряда моего брата?

Уэскотт поспешно обхватил Катриону руками и вновь крепко прижал к себе.

— Не хотелось бы мне говорить этого, дорогая, — тихо проговорил он, не спуская глаз с наконечников стрел, нацеленных прямо в сердце Катрионы, — но сейчас эти ребята мало похожи на твоих родственников или их друзей.

Глава 14

Катриона вдруг представила себя со стороны — полуголая, в мужской рубашке, с обнаженными ногами и беспорядочно распущенными волосами. Но даже в таком виде ей не было страшно рядом с Уэскоттом. Гордо приподняв подбородок, Катриона продолжала рассматривать угрожающие физиономии вооруженных людей. Уэскотт по-прежнему железной хваткой обнимал ее за талию.

— Признайтесь, ведь вы из отряда человека, который объявлен вне закона и носит имя Кинкейд? — смело обратилась она к незнакомцам. Не скрывая своего любопытства, Катриона внимательно рассматривала каждого из мужчин. — А он здесь? Он с вами?

Один из вооруженных людей, на голову выше остальных, выступил вперед, продолжая целиться излука. Его изможденное лицо можно было бы назвать привлекательным, если бы не полное отсутствие каких-либо положительных эмоций.