У палача за пазухой - Кейт Ринка

был сыт во всех смыслах. Присел на кровать и завалился на спину. Только спросил:

– Что Ольга говорила?

– Не поверишь – что ты хороший.

Это вызвало в нём усмешку.

– Она знает меня с другой стороны.

– Это видно.

Глядя на него, я вдруг для себя решила, что не собираюсь больше чего-то ждать. Поэтому подошла и залезла на него сверху, усаживаясь на пах.

– Воу, детка, полегче, – произнёс, пытаясь сесть. – Ты точно спятила…

Но я толкнула его обратно спиной на кровать и наклонилась над ним.

– Это ты во всём виноват, – ответила, прежде чем поцеловать.

Поначалу он опешил, это чувствовалось, когда смотрел на меня в упор, позволяя проводить губами по его. А потом ответил, раскрывая их и пропуская мой язык в свой рот. Его ладони обхватили бёдра и сжали, вминая в его пах.

– Твою мать, – тихо выругался он, после чего подхватил меня и уложил спиной на кровать.

– Нет-нет-нет, – возмутилась в его рот. – Я хочу быть сверху.

– Что?! – напряженно выдохнул Барс, уставившись хмурым взглядом, пока возился с джинами.

– Переверни меня обратно, – потребовала, обхватывая ладонями его лицо. – Хочу быть сверху.

– Здесь я устанавливаю правила, – недовольно произнёс он, почти рыкнул, резко врезаясь в моё лоно.

Он будто хотел этим сделать мне больно. Но я была такой влажной, что его плоть вошла без проблем, до упора. И для меня это был так долгожданно и сладко, что я застонала, врезаясь ногтями в его плечи.

– Ещё, – попросила мужчину.

Глеб снова ударил бёдрами и почему-то задрожал, глядя на меня с каким-то обозленным вожделением.

– Сука, – выпалил он, и это не казалось каким-то оскорблением, скорее признанием или возгласом поражения.

Но когда попыталась обнять его крепче, он убрал мои руки, завёл за голову и сцепил запястья своей широкой ладонью, до боли и синяков. И начал двигаться в размеренном ритме, который вскружил голову. Он словно раскачивал меня на волнах чистейшего удовольствия. Я выгнулась, облизывая пересохшие губы, в которые сразу впился своим горячим ртом.

– Сильнее, – попросила его.

И он выполнил просьбу, начиная вколачивать в меня свою плоть всё сильнее и сильнее. Страсть Глеба была чем-то невероятным. Эта мужская первобытная мощь покорила меня окончательно. Он смотрел так, будто ненавидел и хотел до одури одновременно. И эта смесь будоражила. В какой-то момент я опять потеряла ощущение реальности и пространства. Я слушала его дыхание, сходящее на хрипы. Распахивала колени как можно шире и подавалась бёдрами ему навстречу.

– Ну же, девочка, давай, – надрывно прошептал он. – Я уже на грани.

– Нет, – ответила ему. – Хочу ещё… всего тебя.

Он споткнулся с ритма, а когда снова ударил бёдрами, резко задрожал, шумно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. И меня унесло вслед за ним, впервые вот так. Это было потрясением и, похоже, для нас обоих. Барс выпрямился, сел на пятки и уставился на меня, пока пытался отдышаться.

– Как ты быстро забыла про мужа, – сделал он язвительное замечание.

– Как и ты о своей любимой. А вообще – ты для этого сильно постарался.

Он оглядел меня ещё раз, встал и молча вышел. А когда вернулся, бросил на кровать уже моё чёрное платье со свадебными туфлями и сказал:

– Собирайся.

* * *

Всё, достала! Решил сбагрить даже раньше, чем планировал ещё сегодня утром. Такое чувство, что теперь она его трахает, а не он её. Совсем охренела! Осмелела так, что начала проявлять инициативу. Сама целует, сама на него залезает. И такая ненасытная, что просто сводит его этим с ума. Будто уже не пленница. А ведь наверняка могла сбежать. У него, похоже, сработал рефлекс. Сегодня он впервые с кем-то спал в одной кровати. Впервые, как остался один. Видно, снова сыграла иллюзия, так что рядом с блондинкой крепко и спокойно уснул. Ещё не хватало привыкнуть к такой компании в своей постели. Не сможет же он всю жизнь держать блондинку взаперти в роли своей пленницы. Её не приковать к мебели, не оставить даже с личного согласия. Она вообще ему не нужна. Не в его вкусе, чужая для его мира. И ведь всё равно, зараза, чертовски соблазнительная.

Он до сих пор не понимал, чем же девчонка его привлекает? Поначалу это был статус жены Тихона. Сейчас же в первую очередь она – сексуальная красотка, которую хочет. И ведь никак не может остановиться, никак не насытится ею. Даже как-то наоборот – чем больше её имеет, тем сильнее и чаще хочется под себя подминать. А её смелые выходки – настоящее испытание. Он вообще не рассчитывал на какую-то взаимность, не ждал ничего подобного. А эта нахалка ходит в его футболке, с восторгом каждый раз кончает под ним и мало того – дерзко просит ещё, напрочь забыв о муже. И эта та, которую ещё несколько дней назад выворачивало в его присутствии.

Чёрт возьми, что с ней случилось? Он повредил ей мозг? Этих женщин не понять. Они могут пренебрегать тобой, когда их любишь, и любить, когда ненавидишь. К этой же не проявил ни капли доброты, а она всё равно словно влюбилась. Глупая дура. А может просто жалеет его? Он слышал эти истории, как бабы любят жалеть ущербный или несчастных мужиков, любят утешать. Только с этим она не угадала. Свою жалость может засунуть себе в свою же прекрасную задницу. И ведь ещё винит его в том, что ей сносит крышу. Да она сегодня изъявила желание быть сверху! Эта замужняя блондинка, которая ещё недавно дралась с ним, лишь бы он её даже не трогал. О, Глеб не отказался бы на это посмотреть, как бы она скакала на нем, обнаженная и разгоряченная. Как подумал, захотелось к ней вернуться. Но это уже не влезало ни в какие рамки. Словно его пленница начинает управлять им – его желаниями так точно. Словно он – похотливое животное, а не мужчина с обычными потребностями. Только странно, что внутри всё равно что-то вздрагивало от её слов и действий.

«Хочу ещё… всего тебя», – это не ожидаешь услышать от пленницы. Принцессу заносит, слишком