Любовь требует жертв… - Диля Еникеева

Опять ненавистный следственный отдел. Паспорт, пропуск. Перед кабинетом Прохорова ожидали приема трое, но ей уже было все равно. Постучав, Лара тут же вошла. Увидев ее белое неподвижное лицо, следователь поспешно выпроводил посетителя.

Сев напротив стола, Лариса закинула ногу на ногу и напористо спросила:

— С чем же связана необходимость допроса на сей раз?

— Свидетель опознал вашу машину и подтвердил, что именно она стояла 12 февраля у арки. Протокол оформлен и подписан понятыми.

Гаденыш! Из-за этого он сорвал ее сегодня с работы, испортил настроение, и она ни за что ни про что заставила страдать Игоря! И сама сейчас терзается, вспоминая, как тот стоял с потерянным видом, глядя вслед ее машине.

Ну, получит сегодня этот хорек! Она долго терпела, но больше нет сил.

— И что в этом нового? Что экстраординарного произошло?

— Лариса Николаевна, прошу вас — была ли ваша машина вечером 12 февраля, во временном диапазоне от семи до одиннадцати вечера, возле вашего офиса?

— Мне наплевать на ваши измышления. Больше я на допрос не приду, и черта с два вы меня достанете.

— Лариса Николаевна, вы же разумная женщина...

Но она не купилась на его слащавый тон:

— А хотите, камня на камне не оставлю от показаний вашего свидетеля?

Прохоров никак не мог выбрать верную тактику, боясь еще больше рассердить свидетельницу, и пошел на поводу.

— Рискните, — милостиво согласился он.

— Свидетель, якобы видевший мою машину в вечер убийства, — явно пристрастен. Он ненавидит меня, потому что я генеральный директор преуспевающей фирмы и езжу на “мерседесе”, но маскирует свое недоброжелательное отношение тем, что я ставлю машину под его окнами. Вижу, вам нечего возразить... — Лариса достала из сумочки сигареты и закурила. — Видимо, мысль о пристрастности свидетеля вас тоже посещала.

— Вы не правы, — подал голос Прохоров. — Этот человек пришел по собственной инициативе, что сейчас большая редкость. Обычно людей приходится уговаривать дать свидетельские показания.

— Вот именно! Явился сам, чтобы донести на меня! А вы не предполагали, что с его стороны это просто мелкая месть? Он враждебно настроен к людям, отличающимся от него по своему статусу, и решил напакостить, когда появилась возможность. Вам хочется поскорее завершить дело, и ради этого вы готовы поверить сомнительным показаниям явно предвзято настроенного человека. Он хочет всего лишь подгадить, а вы, юрист, готовы упечь в тюрьму женщину на основании доноса завистника. Костю убили 12 февраля, а ваш свидетель объявился лишь через две недели, хотя оперативники с первого дня опрашивали жильцов. Какая дата стоит на протоколе допроса свидетеля?

Следователь угрюмо молчал.

— Все понятно. Значит, доносчик пришел вчера. Если даже я имею ежедневник, в который записываю все дела, хотя на память не жалуюсь, то где гарантия, что недоброжелатель видел мой “мерседес”, — если он действительно его видел, — в пятницу 12 февраля, а не, скажем, 11 февраля или раньше? Сами-то вы уверены, что он не напутал с датами?

— А раньше вы ставили свою машину у въезда в арку?

— Конечно ставила! Когда в наш двор въезжает несколько фур, там не повернуться, и тогда я ставила “мерседес” в любом ближайшем месте. Судя по тому, что вы не ответили на мой вопрос, вы и сами не уверены, не перепутал ли ваш свидетель даты.

— Ошибаетесь, Лариса Николаевна! — В голосе дознавателя невольно проскользнули торжествующие нотки — наконец-то он обрел почву под ногами. — Погуляв с собакой, свидетель вернулся домой и сел смотреть фильм “О бедном гусаре замолвите слово”. Мы звонили на телевидение, и там подтвердили, что этот фильм демонстрировался именно 12 февраля и начался в двадцать два двадцать.

— Ха! — презрительно выдохнула Лара. — Да мне стыдно за вас! Ваш так называемый свидетель просто открыл вчера или позавчера старую программу за 12 февраля, нашел подходящий по времени фильм, который он не раз смотрел, потому что его многократно показывали по телевизору, а потом навешал вам лапши на уши! Вполне возможно, он даже рассказал вам содержание фильма от начала до конца. Хотите, я вам тоже расскажу? Мало того, буду упорно твердить, что в тот момент сидела дома, наслаждаясь кинохитом. Почему вы верите первому встречному и не верите мне?!

— Он свидетель, лицо незаинтересованное.

— С чего вы взяли, что он лицо незаинтересованное? У него есть повод — подлое желание отомстить всего лишь за то, что я оставляю свою машину не там, где ему нравится. Почему-то мой недоброжелатель не злится на владельца “Жигулей”, а ведь тот ставит машину рядышком с моим “мерседесом”. Тоже, между прочим, под окнами вашего свидетеля! Очевидно, “Жигули” ближе к сердцу злопыхателя, а мой “мерседес” его раздражает. Вы не догадываетесь почему? Я вам отвечу. Потому что он неудачник и люто ненавидит всех, кто чего-то достиг. Однако завистник лежит на диване, истекая злобой, вместо того чтобы пойти и заработать, а я вкалываю уже три года, и начинала с нуля.

— Лариса Николаевна, еще раз прошу вас ответить: были ли вы 12 февраля, примерно в двадцать два часа, возле своего офиса?

— Нет, не была! Я смотрела дома фильм “О бедном гусаре замолвите слово”.

— Но на одном из предыдущих допросов вы говорили, что в это время спали...

Следователь открыл папку с делом и стал перебирать протоколы.

— А я проснулась! Фильм очень интересный, мне захотелось его в сто первый раз посмотреть, а вдруг это понадобится для алиби! Ведь это же классное алиби — рассказать, что смотрела фильм по телевизору! Другим же верят, значит, и мне поверят. Вы безоговорочно принимаете слова вашего “свидетеля”, а каждое мое слово подвергаете сомнению. Это ли не превзятое отношение? А может быть, так называемый “свидетель” застрелил Костю, а про мою машину наврал!

— Но у него не было мотива для убийства Сохова.

— А у меня, по-вашему, был? Еще раз повторю: для меня не существует понятия “ревность”, а ведь именно ревность вы пытаетесь выдать за мотив.

— Возможно, был и другой мотив...

— Какой же? — усмехнулась Лара. — А хотите, я вам сейчас докажу, что мотив был как раз у вашего мнимого свидетеля? Костя — молодой преуспевающий коммерсант, ему было всего двадцать три года, а он работал в престижной фирме, получал высокий оклад. А ваш свидетель-неудачник ему люто завидовал...

— На сегодня все, — прервал ее Прохоров. — Подпишите протокол.

Лариса проставила размашистую подпись на каждом листе, взяла пропуск и вышла из кабинета следователя не попрощавшись.

Сев в машину, она скрестила на руле руки и уронила на них голову. Этот раунд дался ей нелегко. Частые многочасовые допросы — типичный прием психологического давления. Вопросы и снова те же вопросы, но уже в иной постановке, якобы в свете новых фактов, многозначительные намеки, требования вновь повторить ранее сказанное. Допрашиваемый устает, его нервы не выдерживают. Когда есть доказательства — разговоры сокращаются до минимума. А длительные допросы — свидетельство беспомощности следствия.

В конце концов, она женщина, мать. Придет с допроса вся в слезах, а дома ее ждет ребенок. Об этом следователь подумал? Хоть на минуту закралась мысль, что женщина уйдет из его кабинета с маетой в душе, и это неизбежно отразится на ее семье? А волнуют ли Прохорова дети людей, которых он терзает в своем кабинете?

Как же хочется побыть рядом с тем, кто снимет груз с души. Ну, пусть не снимет, но хотя бы ободрит, поддержит. Позвонить Игорю? Он никогда не видел ее в таком смятении... А, плевать! Она знает его всего два дня и, по сути, использовала, чтобы вернуть себе душевное равновесие.

Всего лишь несколько часов назад она захлопнула дверь его квартиры с ощущением, что это навсегда. Но если женщина последовательна во всем и никогда не меняет своих решений, то это не женщина.

Хоть бы Казанова был на работе. А вдруг нет? Она забыла спросить номер его мобильника.

Оказалось, что деловой Игорь Северин на работе, несмотря на эмоциональные переживания.

— Игорек, это я.

— Нет слов, как я рад. Извини, всего минута. — Он быстро отдал распоряжение тем, кто находился в его кабинете. — Я опять весь твой.

— Ты — мой... — задумчиво протянула Лара, не зная, как оценить сказанное — как обычную игру мужчины и женщины или как нечто большее.

А ведь он совсем на нее не дуется — по голосу чувствуется, как Казанова рад ее звонку. Что делать — встретиться с ним сегодня или нет? Стоит ли показывать свою слабость человеку, который в ее жизни лишь проходной вариант?

А что она сама значит для Игоря? Он красивый, богатый, уверенный в себе. Может быть, для него эти отношения лишь игра в любовь? Но почему-то Лара верила, что Казанова не врет. За свою жизнь она выслушала немало страстных монологов: все примерно одно и то же. “Я тебя хочу!” — говорят мужские глаза и жесты. Иногда это произносится вслух. Какой же женщине не хочется почувствовать себя желанной?! Иногда мужчина так посмотрит, обволакивая своим взглядом, что тут же слабеют коленки.