Сюрприз в рыжем портфеле (сборник) - Борис Егоров

А Древесный, узнав, что ревизор мечтает вступить в садовый кооператив, попытался поспособствовать ему со своей стороны.

Садовый кооператив? Есть у меня один Садовый Кооператор… Он пойдёт навстречу. Как же его фамилия? В армии ещё вместе служили. Кудрявый он такой, Садовый Кооператор. Надо посмотреть в телефонной книжке на «эс».

И вдруг оказалось, что телефонная книжка тов. Древесного… пропала. Он — в стол, он — под стол. Нет книжки.

Искали её и коллективно. Сотрудники СУСа вышли во двор и перебрали руками всю макулатуру. Кое-какие важные документы, случайно попавшие в мусор, нашли. Кстати, из-за их пропажи мы уже неприятности имели… Жаловались на нас. А телефонная книжка тов. Древесного так и не обнаружилась.

Очень он горевал. Несколько раз повторял:

— Без этой книжки я как без рук. Потеряв её, я потерял друзей.

И куда она действительно подевалась? Или кто со злым умыслом? Не думаю.

Штакет же тем временем нанимался порученным ему серьёзным делом: тон. Древесный предложил ему разработать обоснования необходимости ИИСУСа, Аким при думал сделать это с помощью электронной машины. Гак, мол, убедительней. Говорил мне про какие то алгоритмы, рассказывал, что в некоторых странах электронные машины решают, кому, например, дать квартиру и другие вопросы.

Аким заключил договор с институтом, где есть электронная машина. Там проведут всю необходимую работу. Наше управление снабдит институт теми данными, которые требуются для машины. Вот это эксперимент! Такого ещё не было.

С приветом

Ал. Сынулин

28 февраля

П. С. Сегодня поднимался в лифте вместе с тов. Древесным. На всякий случай спросил у него, правда ли, мы скоро станом институтом? Он, как всегда, улыбнулся своей многозначительной улыбкой. Сказал: «Будем, Сынули и, расти. И вы, Сынулин, будете расти. Своё амплуа вы, кажется, для себя ужо определили. У вас это хорошо получается — перлы и адаманты».

Дорогой Васенька!

Даже но знаю, с, чего и начать. Налетели на нас разные события, как ветер в поле.

Уже больше недели прошло, а многие до сих пор к себя прийти не могут.

Ну, прежде всего — защита диссертации Древесным.

Диссертация выглядела очень солидно. Сделали лидериновый переплёт с золотым тиснением. И реферат был напечатан. И ударения я в докладе проставил, чтобы соискатель не ошибся в произношении некоторых слов.

Чебуреков заранее оккупировал всю «Пещеру» под банкет. Те работники СУСа, которых Древесный пригласил на защиту, принарядились. У кого медали и значки какие были, медали и значки повесили.

Происходило всё это в круглом зало политехнического института.

Не буду описывать всю процедуру защиты диссертации, хотя она очень интересна.

Председатель учёного совета объявляет, на что претендует соискатель. В данном случае, на звание кандидата экономических наук. Называет тему. В данном случае, как я уже сообщал тебе: «Экономия различных металлов в современном делопроизводстве в условиях максимальной загрузки управленческого аппарата.

Секретарь учёного совета оглашает анкетные данные соискателя и производственную характеристику.

Потом:

— Есть вопросы к учёному секретарю?

— Есть вопросы к защищающемуся?

Соискатель делает доклад. Потом опять:

— Есть вопросы?

Выступают оппоненты. Одни — как адвокаты, другие — как прокуроры.

Поначалу шло хорошо. Древесный говорил уверенно:

— Сейчас, когда наш народ вдохновенно выполняет планы великих свершений, когда повсеместно наблюдается творческий подъём и неиссякаемый энтузиазм непосредственных творцов истории — рабочих, колхозников, инженерно-технических работников и служащих, — когда имеет место неуклонное повышение интенсификации общественного производства, естественно, закономерно и бесспорно возрастает роль делопроизводства. Но делопроизводство, как и всякое производство, следует вести, как показывает практика и как требует того наша передовая теория, рационально, по-хозяйски. Я имею в виду фактор экономии материальных ресурсов…

Древесный резко осудил бюрократов далёкого прошлого за то, что бумажка, а на более ранней стадии — папирус заслонили от них живого человека. Потом он перешёл к скрепкам, кнопкам, иголкам, дыроколам. Рассказывая о них, он часто обращался к плакатам, схемам, диаграммам, таблицам, графикам (они у нас в СУСе вычерчивались). «Расход скрепок на тысячу документов по десятилетиям: 1910 г 1920 г… 1930 г. и т. д.»,

«Производительность дырокола прежде и теперь».

Поначалу всё выглядело вроде и нормально. А далее доброе слово о диссертации должен был сказать научный руководитель: он по служебной линии некоторым образом от СУСа зависит. И первый оппонент обещал поддержать: к нему долго Древесный траншею рыл. И второй оппонент не грозился «забодать» работу Древесного: где-то через кого-то они были знакомы. Предусмотрел Древесный вопросы-ответы и всевозможные экспромты. Но вышло не так, как ожидалось.

Едва он закончил доклад, неизвестный бородач спросил:

— И это всё, что вы могли сказать?

Древесный же ему вопросом на вопрос:

— А что?

Ну, тут смех раздался.

— Долго ли вы работали над материалом, с которым вы нас ознакомили?

— Всю свою сознательную жизнь, — ответил Древесный. — Это плод работы за длительный период.

— Когда же можно ожидать следующих плодов? И если можно, уточните, куда вы идёте…

— Как куда? Вперёд. Как все.

Не помню уже по порядку, что дальше было. Но кто— то сказал: «иллюстрация». Кто-то сказал «мистификация». Кто-то сказал: «компиляция». Кто-то сказал: «спекуляция». Кто-то сказал: «профанация». А кто-то взял под сомнение саму научную эрудицию Древесного.

Я так думаю: нельзя было ему с вышки научной терминологии плюхаться в бытовой разговор. А с другой стороны, что ему было делать? Кто ему в сложных словах на ходу ударения расставлять будет?

Выступали больше «прокуроры» — с вопросами, а «адвокаты» — научный руководитель и оба оппонента — что-то вякали, но, как видно, малоубедительно.

Когда объявили результаты голосования, зал ахнул, а Цедре стало дурно, один — «за» и четырнадцать «против».

Не вышло из Древесного кандидата наук. Не сумел он воспользоваться моими мыслями. А какие роскошные были цитаты! Букет! А во что он превратился? В веник!

Несмотря на отрицательные высказывания при обсуждении диссертации, Древесный не терял надежды на положительный для него исход голосования, почему-то верил в него. А узнав об итоге, растерянно бормотал:

— Это что же, а? Что же это, а, товарищи?

Потом он объяснил причину своей неудачи тем, что потерял телефонную книжечку и не мог позвонить кому надо, пригласить на защиту. Сусовцы — даже при трудовых медалях — это не опора. Так или иначе защита провалилась. Встал вопрос: а что делать с банкетом? Столы— то уже накрыты. И задаток внесён.

Надо сказать, здесь Древесный нашёлся. Он сделал вид, что ничего особенного не случилось, и пригласил всех присутствовавших на защите в «Пещеру». В первую очередь — членов учёного совета.

Из учёных на банкет пошли трое: научный руководитель и оба оппонента. При одном голосе «за».

Коньяка не было. Водки тоже. Подавали, как обычно в «Пещере», «Неандертальскую горькую» и вино «Мезозой».

Закуску подали хорошую. Икра была, рыба разная. Чебуреков постарался. И грецкие орехи были в плетеночках. А горячее Древесный отменил. И так, мол, хватит. После закусок все налегли на орехи и стали лупить по столам.

А громче всех сам Древесный.

Словом, похороны диссертации сопровождались артиллерийским салютом.

Впрочем, Древесный планировал вовсе не поминки.

Через некоторое время после начала банкета в зале должен был появиться Штакет и объявить, что электронная машина выдала решение о необходимости преобразования СУСа в ИИСУС. Объективное решение, по поводу которого определённо стоит выпить! И Древесный мог бы сказать, что, мол, не зря в кресле управляющего сижу. И пусть будет стыдно учёному совету. На моей стороне электроника…

Нет, определённо стоило выпить, тем более своих денег Древесный в это дело почти нe вложил!

Штакет в зале появился. Но позже, чем ожидал Древесный. И печальный, бледный. Он и так белый, а тут его словно ещё дополнительно припудрили.

Штакет шепчет что то на ухо Древесному, и тот тоже на глазах белилами покрывается. А потом как а-а-хнет изо всей силы булыжником по столу! Да так, что сидевший рядом и исполнявший роль тамады Кум Кумачевский контуженным оказался. Уже который день ничего не слышит. Что ему ни говорят, а он: «Чего? Кого?»

А по-моему, придуривается: ждёт, какая погода установится, какие изменения будут… Самоотключился. Ведь после того, как Древесный булыжником по столу грохнул,