Под каблуком у Золушки - Елена Лабрус

директор. Владислав Назаров, — она сверлила его негодующим взглядом, почему-то подозревая, что он здесь не случайно.

— Зачем же так официально, — пожал он руку отцу. — Просто Влад. Мы же друзья.

— Конечно! Моя мама. Мой отец. Мой друг Влад Назаров, — улыбнулась ему Оксанка как клоун, которому растянули уголки губ.

— Очень рад с вами познакомиться, — безмятежно произнёс он. — Я зашёл выбрать подарок сыну товарища. Удивительно, какой маленький у нас город. Вот! — он достал из соседней коляски большого розового медведя и протянул в качестве доказательства. — Как думаете, парню в три года понравится?

— С цветом не погорячился? — улыбнулась Оксанка, не веря ни единому его слову.

— А что, если мальчик, так сразу табу на розовое?

— А мне кажется, он скорее бежевый, — склонила голову мама, глядя на игрушку. — Да и ребёнку в три года, игрушка и игрушка.

— Отлично! Спасибо! Значит, беру, — оживился Влад и обратился к отцу: — Так что на счёт коляски? Мне кажется, вот та со съёмной корзиной была бы практичней.

И он просто увёл отца дальше по рядам колясок.

— Оксан, — подошла к ней мама. — Это кто?

— Это тот, из-за кого я выгнала Кайрата.

Наверно, никто не умел так очаровывать как Влад Назаров. Он умел быть услужливым без раболепства, любезным без приторности и заботливым без навязчивости. И сложно было обвинить родителей в пристрастности к нему, когда он оказался так мил, так искренен и так вежлив.

Всю дорогу домой только и говорили, что о нём. И папа назвал его «толковым парнем», а мама «настоящим джентльменом», а он только и сделал, что обсудил технические характеристики колясок и помог погрузить всё купленное в папину машину.

А когда вечером прямо к двери доставили ещё и кроватку, над которой Оксанка грезила добрых пять минут, он автоматически стал в родительских глазах кандидатом номер один на роль будущего Оксанкиного мужа.

И Оксанка бесилась, что след Кайрата ещё не остыл, а его уже все словно забыли, а ещё, что Влад бессовестно вмешался в её жизнь, словно невзначай, и тут же в ней прописался.

— Ты не имеешь права за мной следить, — рычала Оксанка на него на улице, когда он перехватил её по дороге в офис.

— Оксана, клянусь, я оказался там совершенно случайно, — оправдывался он. — Хочешь, я даже фотографии с этого детского праздника покажу.

— Хватит с меня твоих фотографий, — отмахнулась она. — Не лезь, Влад, пожалуйста, не лезь в мою жизнь. Ты обещал!

— Я помню, помню, — пятился он, подняв руки как на расстреле. — Прости, что так вышло. Я честно оказался там случайно.

— Спасибо за кроватку, — он даже представить не мог, как она на него зла.

— За коляску? — он опустил руки.

— И за коляску тоже.

Она отвернулась и пошла, хотя ноги отчаянно не хотели нести её в этот ненавистный офис. С того дня как их с Владом вместе увидела Инночка, Оксанка чувствовала себя прокажённой.

Сначала её вызвала к себе в кабинет Назарова.

— Оксана, вы не справляетесь, — заявила она ей с порога. — Заявки в понедельник обработаны не вовремя.

— Как не вовремя? — растерялась Оксанка, глядя в её прищуренные глаза. — Я же даже обедать не пошла, пока не закончила.

— Вот именно. Не нужны мне эти жертвы. Работа – это работа. Обед – это обед. Если не успеваете всё делать в рабочее время, значит, не справляетесь. Подумайте, нужна ли вам эта работа. В состоянии ли вы её тянуть?

— Я поняла, Елена Сергеевна, я буду стараться, — сами собой опустились Оксанкины плечи.

— И прекрати пудрить мозги моему сыну.

— О, господи! Елена Сергеевна, я же не могу запретить ему приходить. Это же его компания.

— Вот я к тому же. Нужна ли тебе эта работа, на которую ты не можешь запретить ему приходить? Ипотеки у тебя, вроде, уже нет.

— Я верну. Я не просила её закрывать, но я верну все до копейки.

Она понятия не имела с чего и когда, но вернёт. Ей и самой быть по гроб жизни обязанной Владу Назарову было тошно.

— Пффф, — откинулась на спинку стула эта дородная женщина. — Вернёт она. Это не моё дело в какое мусорное ведро бросает мой сын свои деньги. Заплатил, значит, мог. Я не об этом. Я о том, что не смей ему давать даже слабую надежду. И если жизнь тебе твоя не дорога, подумай о ребёнке.

— Вы считаете из него выйдет плохой отец? — не знала Оксанка как говорить на эту щекотливую тему.

— Я считаю, что раз Бог не дал мне внуков, значит, есть в этом какой-то особый смысл. А у твоего ребёнка отец есть. Вот и не будь кукушкой. Не подкладывай свои яйца в чужие гнёзда.

Она выставила её одним взмахом руки.

Но Оксанка не могла пока остаться без работы. С ипотекой или без, а впереди у неё долгий отпуск по уходу за ребёнком. Родители уже на пенсии, хоть папа ещё и работает — она у них поздний ребёнок. И мысль, что долг за ипотеку она вернёт, тоже не давала ей покоя.

Мало того, что над ней дамокловым мечом повисла угроза снова остаться без работы, так ещё и в офисе она теперь себя чувствовала, как на раскалённой сковороде.

Коллеги откровенно игнорировали её, шушукались за спиной и устраивали мелкие пакости в виде вовремя не озвученной информации или передёргивания фактов.

— Тебя бухгалтерия искала, — сказала ей Инночка вместо «здраствуй».

Оксанка посмотрела на часы — без десяти девять. А бухгалтерия раньше десяти, не испивши чая, не почесав языки и не наведя красоту даже трубки телефонные не брала.

— Их ещё и на работе то нет, — растерялась Оксанка.

— Да, потому что Вера тебя ещё в пятницу искала, — поправляя губы, ответила Инночка. — Но ты, наверно, опять где-нибудь с Владиком обедала.

— Я отпрашивалась к врачу, — зачем-то оправдывалась Оксанка. — По какому вопросу меня Вера спрашивала?

— Нам не докладывали, — закрыла косметичку девушка и дала понять, что разговор окончен.

Оксанка села на своё место. Компьютер не включался. Она нажимала одну кнопку, другую, но он словно умер. Только этого