Алатырь-камень - Валерий Елманов

Следом за царем и великим изобретателем так никто и не пошел, за исключением тех дружинников, что прибыли с Константином и еще не испытали всех ужасов, нагоняемых неведомыми силами. Но эти парни, взятые из числа спецназовцев, уже были приучены к разного рода неожиданностям, могли быстрее отреагировать на тот же обвал, если он произойдет, словом, шансов на спасение, если что, у них было гораздо больше, чем у обычных людей, не прошедших обучение у воеводы Вячеслава.

Светлое пятно входа, вселяющее хоть какую-то надежду, уже давно скрылось за их спинами, когда в абсолютном безмолвии, изредка прерываемом тяжелыми крупными каплями, шлепавшимися с потолка, они увидели первого призрака. Как ни странно, тот был с головой, причем довольно-таки симпатичной, насколько разглядел Константин. Да и прозрачным его тоже нельзя было назвать. Скорее уж железным, потому что зеленовато-серая одежда привидения явно отблескивала чем-то металлическим.

Немного склонив голову набок, призрак несколько секунд разглядывал остановившихся, а затем приветственно махнул людям, приглашая их следовать за собой. Почти сразу послышался топот, стремительно удаляющийся в сторону выхода. Это бравый русский спецназ без боя сдавал свои позиции.

Бросив беглый взгляд через плечо, Константин убедился в том, что бежали не все. Двое из пяти оставались стоять, будто их пригвоздили к месту, хотя вояки из них в настоящее время были все равно аховые. У Торопыги рука, державшая факел, тряслась так сильно, что было не ясно, как он еще не выпустил его из рук. Званко выглядел поспокойнее, но только на первый и самый поверхностный взгляд. Одно только мокрое пятно, расползающееся между его ног, свидетельствовало о многом. Пожалуй, даже о слишком многом.

Впрочем, Константину и самому было не по себе.

– И чего нам с тобой делать? – спросил он у друга.

Тот облизнул пересохшие губы и неуверенно произнес:

– Надо бы следом за ним пойти. Тем более что я и сам таких еще не видел. Ты сам-то как?

– А ты? – в свою очередь спросил Константин.

– Попробую, – жалко улыбнулся Минька. – Один бы ни за что, а вместе можно, – и он сделал робкий шаг вперед.

– Погоди, – остановил его Константин. – Надо хоть факелы взять.

Он с трудом разжал пальцы Званко, вынул из его руки горящий факел и двинулся следом за Минькой. Однако через несколько шагов храбрецам пришлось остановиться. Призрак, повернувшийся к ним, четко показывал один палец. Это был явный намек на то, чтобы за ним следовал кто-то один из друзей.

– И что делать? – вновь произнес в раздумье Константин. – Идти мне или как?

Первоначальный, самый сильный испуг немного отступил, невесть куда делось тревожное ощущение скорой беды, поэтому и разговаривал он значительно спокойнее.

– А если он специально заманивает, чтобы поодиночке с нами расправиться? Ну уж фигушки ему – вместе пойдем! – расхрабрился Минька и смело шагнул вперед, но тут же опять остановился.

Полупрозрачный призрак не сдвинулся с места и сделал какой-то жест, от которого сразу повеяло чем-то недобрым. К шлепкам водяных капель тут же добавился еще один звук, гораздо более страшный. Он раздавался сверху, это потрескивал каменный свод над головой.

– По-моему, мы приплыли, – затравленно оглянулся назад Минька. – К выходу уже не успеем, – констатировал он обреченно.

Но тут призрак вновь взмахнул рукой, и зловещее потрескивание прекратилось.

– А знаешь, мне кажется, она намекает на то, что прибить нас с тобой может в любой момент, – сделал вывод Константин.

– Она?

– Ты сказки Бажова в детстве читал? – осведомился Константин у друга. – Тебе эта особа никого не напоминает?

– Хозяйка… – неуверенно начал изобретатель.

– Ага, медной горы, – подхватил Константин. – Конечно, в кино она не совсем так выглядела, но если брать в целом, так сказать, общий сюжет…

– Но это же сказки, – возмутился Минька.

– А призраки? – осадил его Константин. – И вообще, я за то время, что здесь пробыл, успел таких сказок насмотреться. Одной больше, одной меньше – мне уже без разницы. Неужели ты намека не понял? От таких настойчивых предложений не отказываются. Так что придется тебе остаться и подождать меня. А еще лучше возвращайся-ка ты, дружище, на свежий воздух. Здесь боковых ходов нет, так что заблудиться невозможно, даже если мне на обратном пути не дадут провожатых. О, смотри, – ткнул он пальцем в сторону привидения, которое кивало в такт словам Константина, словно подтверждая их.

В опрометчивости своего заявления о том, что заблудиться на обратном пути даже при отсутствии провожающих невозможно, Константин успел убедиться через полчаса. Вначале он нырнул следом за призраком в какой-то небольшой низкий лаз, где идти было можно только согнувшись в три погибели.

Проход не был прямым, а все время изгибался то в одну, то в другую сторону. Он изобиловал перекрестками, причем, оглянувшись как-то назад, Константин заметил, что если идти обратно одному, то он запутается уже на первом из них. Каждый из перекрестков имел не меньше четырех, а то и пяти-шести ответвлений. О том, куда они вели, оставалось только догадываться, а где среди них тот, который правильный, – одному богу известно.

С каждой минутой, проведенной в пути, становилось все холоднее. Дорога все время шла под уклон. Наконец они остановились. Константин не считал, сколько перекрестков осталось к тому времени за плечами. Знал только одно – много. О том, чтобы одному вернуться назад, теперь и речи быть не могло.

Затем Хозяйка медной горы, как он мысленно окрестил ее, резко повернулась и двинулась к Константину. Тот невольно попятился назад. Привидение тут же остановилось, с укором показало открытые руки, словно говоря, что оно отнюдь не собирается причинять ему вреда. Продемонстрировав таким образом свое дружелюбие, оно немного подождало, изучающе глядя на своего спутника, и вновь, но уже гораздо медленнее, двинулось к нему.

– Ну что ж, семь бед – один ответ, – вздохнул Константин. – В конце-то концов, если бы тебе понадобилось, так ты меня просто бросила бы и все. А сам я обратно все равно бы не выбрался. Да и симпатичная ты, а красота убивать не может, ибо это противоестественно.

Последняя нравоучительная сентенция предназначалась главным образом для собственного успокоения, да и не была она верна. Но думать об этом не хотелось, да и вообще – назвался груздем, полезай в кузов, а коли уже залез, в смысле забрался под землю, так сиди там и не чирикай.

Впрочем, легкое прикосновение к его одежде действительно симпатичной, да что там – просто красивой женщины и впрямь не таило в себе ничего страшного. Честно признаться, Константин больше всего боялся того момента, когда ее рука, плавно поднимаясь вверх, дойдет до его лица и он ощутит мертвенный или какой там еще описывают в книжках холод, исходящий от ее пальцев. Он даже затаил дыхание, сдерживая бурные эмоции, но рука была теплой и ничем не отличалась от обычной человеческой.

Константин пригляделся повнимательнее, но и в лице своей провожатой тоже не увидел ничего необычного. Да, одежда по-прежнему слегка отсвечивала чем-то металлическим, и волосы у молодой женщины – на вид лет двадцати пяти, не больше – имели какой-то медный отлив, а в остальном…

Точеный, словно вырезанный из мрамора нос, большие, слегка раскосые глаза, внешние уголки которых поднимались чуть вверх, создавая впечатление чего-то южного, экзотического, полные сочные губы… Все говорило о том, что это обычная женщина из плоти и крови.

Однако внимательным рассмотрением занимался не только он. Хозяйка медной горы тоже во все глаза смотрела на Константина. Смотрела изучающе, будто… «Будто раньше людей никогда не видела», – мелькнуло у него в голове.

После пристального осмотра его лица она, не отрывая взгляда, отошла чуть в сторону.

«Ну прямо тебе фото на память, – совсем успокоившись, подумал Константин. – В фас щелкнула, теперь за профиль принялась». Но стоял спокойно, давая возможность оглядеть себя со всех сторон и сам украдкой оценивая то, что его окружало. Наверное, при нормальном освещении тут было бы на что глянуть, а вот при слабеньком свете догорающего факела…

Высокие своды терялись в темноте. Ту стену, что находилась метрах в семи от Константина, разглядеть тоже не представлялось возможным, зато на ближней, метрах в трех, что-то виднелось. То ли это были узоры, то ли какие-то знаки загадочного письма – трудно сказать, поскольку освещения катастрофически не хватало.

Зато удалось заметить иное. Сам камень, который окружал его, уже не был столь грубо обработан, как в тех коридорах, которыми они шли сюда. Отчетливо виднелись следы тщательной его шлифовки, нет, даже полировки, особенно в местах, окружавших неведомые знаки.