Судьба по-русски - Евгений Семенович Матвеев

спецы принимались редактировать… Все, что казалось им мало-мальски негативным, отсекали, рубили, ломали, корежили… Одним словом, туда посылали кудрявое дерево, оттуда получали телеграфный столб.

Помню, однажды, после подобной министерской экзекуции сценария «Один день доктора Калинникова», медицинское высокое начальство настояло, чтобы героя фильма переделали в героиню. В то время было гонение на курганского врача-новатора Г. А. Илизарова. И вот, чтобы зритель не догадался, про кого речь, «хирургическим» путем превратили Калинникова в Калинникову. И сыграла ее Ия Саввина, создала прекрасный образ, но в целом фильм потерял и первоначальную остроту, и обаяние.

На очередном пленуме Союза кинематографистов режиссеры, доведенные до отчаяния редакторским беспределом, восстали! Режиссер Элем Климов (цитирую по памяти) сказал:

– Если сценарий про учителей – правят учителя, если про военных – солдаты, если про врачей – санитары, если про революцию – девяностолетние старцы… А я вот задумал фильм про психбольницу. Кому посылать?!

Контроль над художником довели до абсурда. Так постепенно в ткань наших картин вползала ядовитая серость.

Так вот, в 1974 году сдавали мы фильм «Ради жизни на земле» комиссии Министерства обороны. Генералы наперегонки, один перед другим, демонстрировали то ли ученость, то ли служебное рвение, то ли преданность адмиралу и маршалу, то ли высокую бдительность…

Вот образцы той «творческой» работы.

1-й генерал:

– Шаповалов грубо разговаривает с женой – этот эпизод надо исключить. (Это из-за фразы: «Ну, чего ты бесишься?» Позже я переозвучил ее на «Чего ты мечешься?» Мне так сказал генеральный директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов: «Женя, не дразни гусей. Переозвучь».)

Я не выдержал:

– А вы-то как со своими женами дома разговариваете?

– Ха-ха-ха!

– Ну вот и ответ на ваши же претензии!

2-й генерал:

– В землянке Шаповалов в расстегнутом кителе. Не положено, не по форме! Надо исправить.

Я вспылил:

– Он же один в землянке! Он и в трусах там мог быть… А вы что, и спите в обмундировании?

1-й генерал осадил меня:

– Шуточки здесь неуместны. Я больше скажу: зачем вы показываете командующего плачущим? Это в глазах подчиненных – подрыв авторитета…

Молчавший до времени Сизов вынужден был вмешаться:

– Ну, думаю, это вы зря. Недавно погибла жена Шаповалова, а сейчас он получил известие, что и сын в бою погиб… Какое же сердце выдержит?.. И плачет он не на людях… Я думаю, что актер и режиссер этим эпизодом показывают не сухаря, а человека…

Генерал словно не слышал генерального директора «Мосфильма». Обращаясь к Горшкову, отчеканил:

– Этот фрагмент из фильма надо выбросить, товарищ адмирал.

3-й генерал:

– Есть в фильме такой эпизод: Шаповалов своим танком вытаскивает грузовую машину из грязюки. Известно, что такой случай был с маршалом Коневым. Зрители будут думать, что фильм о нем… Лучше эту сцену не показывать…

Вот в таком духе почти три часа шло обсуждение. Накидали нам генералы этих «выбросить» пунктов двадцать!..

Бледный Женя Карелов еле выговорил:

– Я понял… Оставить можно только титры…

Знаю, что наши киноруководители ходили потом на прием к самому члену Политбюро, министру А. А. Гречко – умоляли, доказывали, настаивали, просили не губить картину. И якобы он тогда сказал:

– Оставьте нас в покое… Мы до сих пор сами спорим из-за того, кто брал Берлин. Умрем – говорите о нас, что хотите… А сейчас, что можно, исправьте… Что можно…

Да, конечно, кое-что пришлось подстричь. И все равно фильм стал любимым у зрителей! Особенно среди служивых.

Никогда не забыть мне, как приехал я на шефский концерт в один полк. Открылись ворота в расположение части. Вижу, а на плацу – уже строй полка. Духовой оркестр грянул ставшую популярной песню Евгения Птичкина «А ну-ка, шашки подвысь, мы все в боях родились…» из нашего фильма. И навстречу мне строевым шагом – командир. Козырнул, отрапортовал:

– Товарищ маршал Шаповалов! Полк по случаю вашего приезда построен!

Я с трудом проглотил душивший меня комок, прохрипел:

– Здравствуйте, товарищи!

– Здравия желаем, товарищ маршал Ша-по-ва-лов!!! – Солдаты кричали во всю глотку.

А вскоре за картину была нам награда – «Золотая медаль имени Довженко»!

Вот так: смех и грех, радости и печали! И всё в одном фильме и вокруг него…

Русланова на Т-34

Летом 1973 года в лесу под Тверью снимался эпизод к фильму «Я, Шаповалов Т. П.». Эпизод назывался просто: «Лидия Русланова в танковых войсках».

Авторы сценария В. Фрид и Ю. Дунский ничего не выдумывали и не изобретали… Известно было, что во время войны знаменитая артистка часто появлялась на передовой, не раз попадая под бомбежки и артобстрелы, и дарила бойцам звонкую русскую песню!.. Не боясь излишней патетики, о Руслановой можно сказать: песня действительно была ее оружием! И в нашу Победу певица по праву внесла свой вклад.

Так что в ткань нашего художественного фильма сцена выступления артистки входила естественно. Но перед режиссером Евгением Кареловым возникла весьма и весьма нелегкая проблема: кто ее, эту женщину, необыкновенно яркую, удалую, ядреную, сыграет? Ведь сама-то Русланова была теперь на три десятка лет старше той, фронтовой… За прошедшие после войны годы пережила она немало: и лагерь, и унижения, и обиду…

Вдоволь потеоретизировав, поспорив на тему, что такое правда жизни и правда искусства, решили пригласить на съемку саму Русланову.

– Так, – сказал в сомнении Карелов. – Жених есть, осталось уговорить невесту… Согласится ли?

Второй режиссер Слава Березко осторожно предупредил:

– Вообще-то, слух ходит, она с гонором… И послать может!..

– Не лучше ли взять хорошенькую артисточку, а голос подставить руслановский, и все дела, – высказался кто-то из ассистентов режиссера.

Карелов вскочил, нервно выхватил у меня окурок, несколько раз затянулся и отчаянно прокричал, ударяя себя кулаком в грудь:

– Да ведь она – настоящая!.. Настоящая же!..

– Ну, чего психовать? Звонить надо! И сейчас же! – посоветовал Березко.

Карелов, тяжело вздохнув, обратился ко мне:

– Семеныч, звони ты… Как коллега коллеге!..

Я старался как можно мягче, дабы не подлить масла в огонь, объяснить, что мой звонок может быть дурно истолкован Лидией Андреевной! С каких это пор артист артиста приглашает в фильм? Так что звонить надо ему, постановщику. На том и порешили: звонить завтра – сегодня уже поздно.

Утром в гостиничный номер ко мне зашел сияющий Евгений Карелов:

– Значит, было так, Семеныч. Троекратно перекрестясь, позвонил. Слышу в трубке на басовитых тонах: «Ал-ле». Я – то да се, пятое-десятое… Мол, без вас, Лидия Андреевна, фильма не будет. А она мне такой вопросик: «Солдаты будут настоящие или статисты переодетые?» Тут я вроде как бы обиделся: «Как можно нашу героическую армию подменять статистами?» – «Тогда так, – басит она мне, – ты, гражданин